Желая высмеять провал Муссолини на выборах, социалисты устраивают жуткие бутафорские похороны с его чучелом. Вольпи, носящий под мундиром рубаху с черепом, и его товарищ де Града бросают в процессию две ручные гранаты. Итог – восемь раненых.

На этот раз премьер-министр Италии Франческо Саверио Нитти не может не отреагировать. Он телеграфирует префекту Милана Анджело Пеше: арестовать «мерзавцев, прячущих и использующих бомбы». При обыске в штаб-квартире фашистской избирательной комиссии найдены гранаты, пистолеты и боеприпасы к ним, кинжалы и дубинки. Полиция вскрывает сейф Муссолини в офисе Il Popolo d’Italia на Виа-Паоло-да-Каннобио, который он сам прозвал «логовом», и обнаруживает там 13 револьверов, австрийскую ракетницу, 14 гильз и 419 патронов. Префект телеграфирует Нитти: «Бенито Муссолини в тюрьме». Другие лидеры фашистов также попадают за решетку за покушение на государственную безопасность и организацию вооруженных банд. Впрочем, премьер-министру эти меры кажутся чрезмерными: Муссолини приказано освободить.

Из Милана столкновения перемещаются в Триест. После Первой мировой войны Италия аннексировала в числе прочих территории, населенные словенцами и хорватами, но они с большим трудом существуют бок о бок. По общему признанию, фашисты разжигают ненависть и проводят расистскую политику. Во главе группировки стоит тосканец Франческо Джунта, капитан кавалерии и муж маркизы Зенаиды дель Галло ди Роккаджовине. В газете «Народ Триеста» он пишет: «Мы отвергаем попустительство и кумовство. Мы не хотим славян в парламенте. Мы не дадим им уйти».

Одной из центральных мишеней Джунта выбирает народный дом – культурный центр словенских объединений и организаций, отель «Балкан», «колосс, распухший от предательства и угроз». Во время фашистского митинга на площади Единства Италии 17-летнего юношу, повара из соседнего отеля, убивают при так и не выясненных обстоятельствах. Разгорается антиславянский погром: сквадристы громят магазины и дома словенской и хорватской общин Триеста, штаб-квартиру югославского консульства, студию политического лидера Йосипа Вильфана, который родился и вырос в Триесте. В завершение, подтащив побольше канистр с бензином, фашисты поджигают народный дом. Фармацевт из Любляны, гость отеля «Балкан», в попытке спастись от огня бросается в окно и погибает.

В последующие месяцы фашистское насилие вспыхивает повсюду. Разграблены, разогнаны и разрушены десятки народных домов и культурных кружков, иногда – при соучастии военных и карабинеров. Тогда же Муссолини придумывает фашистский девиз: «Готовы убить, готовы умереть».

Но желательно все-таки убить.

Муссолини думает об оружии

Принято считать, что дуче никогда не пачкал руки кровью, не участвовал в расправах над инакомыслящими лично, никого сам не расстрелял – он просто пользовался смутой.

По сути, Муссолини – истинный организатор банд. Он занимается всей логистикой, но главное – добывает оружие. Так, лидер фашистов Марке, Рафаэлло Риккарди^[40], приходит к нему лично: «Он взял лист бумаги, написал несколько слов и приказал пойти по адресу, который отметил на конверте… я пошел туда, показал письмо, взял оружие: два больших чемодана с револьверами и ручными гранатами».

17 февраля 1921 года флорентийские сквадристы отправляются в тренировочный лагерь в пещеры Майано. Марио Пьяццези, 18-летний студент, оставляет об этом записи в дневнике. Сначала они стреляют стоя в неподвижную мишень, затем командиры предупреждают: «Цель не стоит на месте. Они не будут так глупы, чтобы замереть, когда ты уже стреляешь». Для тренировки фашисты забрасывают камнями уток в пруду, «и когда цель в испуге пытается улететь, ее настигает грохот выстрелов». 10 дней спустя вместо уток движущимися мишенями становятся простолюдины Сан-Фредиано, восставшие против чернорубашечников, и еще через пять дней боев восстание подавлено, причем на сторону фашистов встает армия. Погибают по крайней мере 12 жителей Ольтрарно. Муссолини по-прежнему предпочитает теоретизировать: насилие – «хирургическая необходимость, болезненная необходимость».

Костяк и опору сквадристов составляют «Ардити», ветераны Великой войны. Многие из них еще очень молоды, другие – настоящие преступники, порой неопытные или необстрелянные, но даже если они травмируются по собственной вине, ответственность всегда ложится на противника. Что-то вроде классовой борьбы наоборот. Свидетельства об этом оставил другой флорентийский фашист, Умберто Банчелли, известный как Фокусник. Он предельно жесток: терзает трейдеров, отвергающих «фашистское правосудие» и снижение цен; составляет проскрипционные списки «подрывных элементов», вынужденных теперь выбирать между смертью и изгнанием, как во времена гражданских войн в Древнем Риме. Банчелли – выходец из народа. Ему не нравится поведение «детей адвокатов, докторов, торговцев»: «Достаточно стае встретить людей, одетых как рабочие, чтобы избить их».

Во вторую годовщину победы в Первой мировой войне, 4 ноября 1920 года, фашисты сопровождают военные кортежи и с криками «Шляпы долой!» вынуждают ветеранов окопов приветствовать триколор и отдавать почести офицерам, которых те привыкли оскорблять. Однако вскоре приоритетом становится месть аграриям и промышленникам.

Профсоюзные шествия, собрания в штабах левых партий, заседания городских советов то и дело прерывают нападения чернорубашечников. Они избивают, а иногда и убивают социалистов, чем после хвастаются с долей насмешки: «Красная провинциальная депутация. Президент – гном. Советники – гномы. Повестка дня – пощечины!» У отрядов сквадристов появляются образные имена: «Равнодушные», «Неукротимые», «Дьяволы», «Молнии» и даже «Тузы Палок и Метел»^[41]. Муссолини иронизирует: «Очевидно, мы, чтобы навязать идеи их мозгам, должны играть дубинками и разбивать огнеупорные черепа».

Кровь Болоньи

Самый серьезный инцидент происходит в Болонье – фактической столице итальянских левых.

31 октября социалисты отменяют муниципальные выборы, поскольку уже набрали 58, 2% голосов. Однако фашисты чувствуют себя готовыми к первой настоящей пробе сил и 4 ноября идут на штурм палаты труда^[42], которую защищает сотня социалистов из Имолы с винтовками и пистолетами. Палату труда возглавляет депутат-социалист Эрколе Букко, но он пугается, прячет оружие в доме и просит помощи у полицейского управления.

Полицейские находят оружие и арестовывают Букко. Фашисты входят в беззащитную палату труда и поджигают ее.

21 ноября они штурмуют Палаццо-д’Аккурсио, резиденцию муниципалитета, где в тот день приступает к исполнению обязанностей социалистическая администрация. 300 вооруженных чернорубашечников вторгаются на площадь Маджоре. Толпа беспорядочно мечется, многие укрываются в палаццо. Дальнейшие события хаотичны и никогда не будут четко реконструированы. Гвардия социалистов демонстрирует полную некомпетентность и неготовность, однако не следует забывать, что фашисты провоцируют, нападают, пытаются помешать работе городского совета, избранного гражданами. Служба безопасности бросает на площадь пять ручных гранат. В зале заседаний слышны взрывы. Один из социалистов стреляет в советников оппозиции и убивает либерала Джулио Джордани. Впоследствии фашисты сделают его своим мучеником. Всего в этой стычке оказывается 10 убитых: семь чернорубашечников и трое бойцов службы безопасности. В результате мэр Энио Ньюди и руководящие органы не вступают в должность. На их место приходит комиссар префектуры. Фашисты победили, демократы проиграли.

Стоит вспомнить суждение, высказанное Сальвемини^[43], изгнанным из Соединенных Штатов, во время одной из лекций в Гарварде: «За два года „тирании“ большевики ни разу не опустошили офис ассоциации промышленников, аграриев или торговцев. Они никогда не принуждали к отставке какую-либо администрацию, контролируемую консервативными партиями. Они даже не сожгли типографию газеты и не разграбили ни одного дома политического оппонента. Все эти „акты героизма“ ввели в итальянскую жизнь „антибольшевики“».

Теперь, когда дела идут на лад, Муссолини может позволить себе действовать с размахом. Он покидает небольшую миланскую редакцию газеты и переезжает в более просторное здание на Виа-Левен, на перекрестке с улицей Москвы, в двух шагах от офиса газеты Corriere della Sera. Главный редактор лично загружает в ящик атрибутику «логова»: ручные гранаты, пистолеты, дубинки и черную драпировку, в центре которой изображен череп с кинжалом в зубах. Это могло бы выглядеть гротескно, если бы фашисты уже не пролили столько крови.

Возможно, Антонио Грамши^[44] преувеличивает, составляя отчет об актах насилия в августе 1921 года: «В прошлом году 2500 итальянцев (мужчины, дети и старики) нашли смерть на улицах и площадях от рук фашистских боевиков и активистов общественной безопасности. За 200 дней варварского 1921 года около 1500 итальянцев были убиты свинцом, кинжалами, фашистскими железными булавами. Около 40 тысяч свободных граждан демократической Италии были избиты, искалечены, ранены… около 300 муниципальных администраций, избранных всеобщим избирательным правом, были вынуждены полным составом уйти в отставку. Около 20 социалистических, коммунистических, республиканских, народных газет были уничтожены. Сотни и сотни рабочих палат, народных домов, кооперативов, коммунистических и социалистических кружков были разграблены и сожжены, а 15 миллионов итальянских жителей Эмилии, Полезине, Романьи, Тосканы, Умбрии, Венето, Ломбардии постоянно находились под властью вооруженных банд, которые безнаказанно поджигали, грабили, избивали».

Данные Министерства внутренних дел также рисуют весьма печальную картину. В 1920 году убито 172 социалиста, еще 578 ранены, в то время как фашистов погибло только четверо. За первые шесть месяцев 1921 года жертвами сквадристов стали не менее 300 человек.

Белые, католические сообщества и союзы тоже подвергаются преследованиям: фашисты заставляют их членов вступать в фашистские гильдии, избивают людей палками, уничтожают молотилки и тракторы. Основатель Народной партии дон Луиджи Стурцо пишет правительству, что карабинеры не вмешиваются в конфликты. На самом деле собрания карабинеров нередко перекрывают фанфары и гимн «Джовинецца»^[45].

Аграрии призывают, в числе прочего, «решать профсоюзные вопросы» и избегать погашения долгов. Фашисты реагируют тотчас: 17 января 1921 года кремонские сквадристы нападают на крестьянина, представителя Христианско-демократической лиги, попросившего хозяина фермы выплатить долг, и без единого слова избивают до крови.

4 апреля 1921 года Бенито Муссолини посещает Феррару. Он приветствует сторонников со сцены, украшенной семьюдесятью красными флагами и военными трофеями сквадристов.

Из 21 социалистической администрации в этом районе 17 вынуждены уйти в отставку после нападения.

Иногда они сразу стреляют, иногда избивают ради устрашения: Паоло Гори, фермера из Пистойи, отделали так, что он больше не мог пользоваться ногами и правой рукой. В других случаях обходятся унижением противника – касторкой. Францинелли пишет: «Мэр или глава коммуны, вынужденный маршировать по городу измазанным собственными экскрементами, навсегда оставался униженным в собственных глазах и в глазах своих товарищей, которые не могли прервать страшное представление. Если противник стоял на своем, касторовое масло заменяли смазочным, делая жертву инвалидом». Публичному унижению подвергают, среди прочих, Фосколо Сципиони, лидера социалистов Кортоны (область Ареццо), и конгрессмена-республиканца Ульдерико Маццолани, ветерана Первой мировой войны. Социалисту Джачинто Менотти Серрати, преемнику Муссолини в Avanti!