Вопросы к его сыну отпадают сами собой, ведь видно, кто его воспитывает. Ещё и без матери.

– При случае воспользуюсь вашим предложением, – отвечаю ему максимально спокойно и выдержано. – Это всё, Мирон Максимович? Или могу ещё чем-то помочь?

Орангутанг прищуривается, вцепляясь взглядом, словно клещ. Я же выдерживаю его без эмоций. Хотя это стоит больших трудов, когда этот его взгляд липко, словно слайм, сползает по мне, задерживаясь сначала на губах, а потом и на груди.

– Не буду вас задерживать, если вопросов больше нет, – переминаюсь с ноги на ногу, не выдержав статичной позы.

– Окей, – улыбается уголками губ, вернув свой взгляд к моему лицу. От блеска в его глазах, азартного огня, горящего в них, мне хочется сорваться и бежать как можно быстрее. Чувствую себя мышью, зажатой в угол большим, уверенным в себе котом. – На сегодня, пожалуй, закончим.

Навсегда, пожалуй, закончим, господин орангутанг неотёсанный.

– Всего доброго, – рисую подчёркнуто неискреннюю елейную улыбку и киваю на дверь.

– И тебе не хворать, – подмигивает и наконец удаляется.

9

Ну наконец-то! Свалил!

С трудом выдержав хотя бы полминуты, бросаюсь к двери и дрожащими руками закрываю её на замок изнутри, а потом настежь распахиваю все четыре окна. Ощущение, что этот тип своей подавляющей энергетикой высосал весь воздух в кабинете, и мне нечем дышать. Сердце в груди лупит ощутимо громко, отдаваясь в горле, в пальцах тремор, в животе вообще непонятная пустота.

Достаю из пакета бутылку с водой, о которой забыла и так и не прикоснулась за весь день, открываю крышку и, игнорируя стакан, прямо с горлышка залпом выпиваю почти половину.

Я-то всего один предмет у шестого «В» преподаю, а представляю, как эта семейка Дорофеевых достанет бедную Зою Михайловну.

Закрутив крышку на бутылке, выдыхаю. Пора собираться домой, всё равно нервная система взвинчена и не получится сосредоточиться на проверке работ. У меня завтра уроки начинаются с третьего, лучше приду пораньше и всё проверю.

Закидываю в сумочку блокнот, забираю зонт, закрываю все окна и выхожу. Но едва успеваю спуститься на первый этаж, как меня окликает Ольга Матвеевна – наша завуч по воспитательной работе.

– Любовь Андреевна! Вы уже уходите?

Этот замечательный тон с акцентом на «уже» – будто я решила с уроков сбежать. Почему некоторые коллеги считают, что чем дольше мы сидим в школе, тем качественней и усерднее работаем?

– Да, уже собралась.

– Задержитесь на минутку. Директор просит вас зайти. Я писала вам в ватсап, но, смотрю, вы не прочитали.

И снова укор. Телефон у меня на беззвучном. Но по мнению нашей администрации, все должны быть ежесекундно на связи. Я как-то ушла дома в уборную без телефона, а по-старому – с книгой, так за эти десять минут у меня было три пропущенных: один от родителей и два от завуча. Потом ещё взбучку получила.

– Сейчас поднимусь.

Завуч возвращается к себе в кабинет, не раскрывая причин вызова к директору, хотя, как мне кажется, она в курсе. Но да ладно, сейчас сама узнаю.

– Вызывали? – стучусь и потом, получив приглашение, заглядываю в кабинет директора.

– И снова здравствуйте, – улыбается Марина Владимировна. Она уже отставила туфли на высоком каблуке в сторону, переобулась в тапочки и как раз поливает фикус, не доверяя это важное дело секретарше. – Любовь Андреевна, заберите у меня на столе папочку с личным делом вашего нового ученика.

– Оу, у меня новенький? – с интересом подхватываю папку. Только бы не такой, как этот Дорофеев.

– Да, мы с Ольгой Матвеевной посоветовались и решили перевести к вам в шестой «А» Дорофеева Игоря.

– Как? – выдыхаю сдавленно.

Шок!

Только не это!

– Ну давайте уже пожалеем Зою Михайловну, – поворачивается ко мне, отрываясь от любимого фикуса. – У неё не класс, а взрывоопасная смесь. Она у меня в кабинете в день раза по три. А вы вроде бы с отцом Дорофеева общий язык нашли. Он мне так сказал после беседы с вами. Выглядел спокойным и удовлетворённым.

– Марина Владимировна, а может в «Г» его? Или в «Б»? Там классные руководители поопытнее, – предпринимаю попытку спастись.

– Вы тоже вполне профессиональны, Любовь Андреевна, несмотря на небольшой стаж. Поверьте, у вас отлично получится наладить отношение и с ребёнком, и с его отцом. Я в вас верю, дорогая.

Обалдеть просто.

«Наладить отношения».

Вот только я в себя как-то совсем не верю.

Капец мне с этой семейкой.

10

– И вот это возьмите, Любовь Андреевна. И это тоже. Посмотрите – проанализируете.

Тамара Степановна – наш социальный педагог и гроза всех малолетних курильщиков, скидывает на мою флешку, воткнутую в её компьютер, нужные документы.

– Это характеристика. Изучите, пожалуйста, характеристики Дорофеева с предыдущих мест учёбы и составьте свою первичную. Это до пятницы.

– Угу, – киваю, вздыхая. Ну какую я могу ему характеристику написать? Только что хам невоспитанный, такой же, как и его папаша.

– Это бланк сводной ведомости по успеваемости за прошлый учебный год и отдельно за сентябрь этого года. Как данные внесёте, отправьте в электронном виде на почту делопроизводителя, завучу по учебно-воспитательной работе и мне. И в распечатанном виде в двух экземплярах тоже сдайте.

– Хорошо, – изо всех сил пытаюсь подавить вздох.

Эх, так я домой и не ушла. А ведь уже была почти-почти.

Поймала меня Ольга Матвеевна на выходе уже, и вот уже скоро час как закрутило. Сначала директор новостью о новом ученике в классе огорошила, потом долго пыталась убедить, как же мне повезло!

Ведь папа у него – не просто кто-то, а целый чемпион России по боксу в тяжёлом весе.

А то я не знаю. Вот бы ещё Марина Владимировна видела, как этот чемпион в тяжёлом весе с девушками обращается, считая их проститутками!

От воспоминаний одного его пренебрежительно-хамского «Эта для меня?» в дрожь бросает.

И вот теперь я у соцпедагога торчу уже почти сорок минут. Вся школа разбежалась, кроме тех, кто работает по ставке с восьми до пяти. Как наш соцпедагог как раз, ей спешить некуда.

– А вот это бланк обследования условий проживания обучающегося, – перетаскивает с рабочего стола мне папку на флешку. – Постарайтесь за выходные, хотя бы чтоб до понедельника, посетить семью Дорофеевых и составить акт посещения.

О нет!

– Мне домой к ним нужно идти? – спрашиваю упавшим голосом.

На мой вопрос Тамара Степановна поднимает глаза и приспускает очки, чтобы посмотреть прямо в глаза.

– Конечно, Любовь Андреевна, это ваша святая обязанность как классного руководителя. Посещение обучающихся на дому в рамках всеобуча хотя бы раз в год никто не отменял. Вы должны иметь более полную картину о том, в каких условиях проживает ребёнок и как это на него влияет.

О да! Я и так имею уже весьма определённое представление о том, с кем проживает Дорофеев-младший, и могу вполне уже предположить, как это на него влияет.

– Это всё?

– Пока да, – важно кивает Тамара Степановна. – И не забудьте внести изменения в социальный паспорт класса.

– Конечно.

Больше я вопросов не задаю. Как говорится, меньше вопросов – меньше ответов. Мне уже всего и так выше крыши с этим новеньким.

Кладу флешку в сумку и выхожу в коридор. Хочется начать красться к выходу, пока меня ещё кто-нибудь не заметил и не решил пригрузить работой.

Выдыхаю только когда оказываюсь за воротами школы, да так, чтобы и из окон охраны не было видно, но и тут меня настигают – телефон начинает булькать в кармане сообщениями.

Я какой-то из чатов забыла поставить на бесшумный?

Очень непредусмотрительно, Любовь Андреевна.

Достаю телефон и смахиваю блокировку. Сообщения в мессенджере с незнакомого номера.

«Привет, Любовь Андреевна, мне сказали, ты теперь классуха у моего пиздюка? С чем я тебя и поздравляю»

О, ну конечно. Какая неожиданность!

«Номер твой мне Зоя Михайловна скинула, сказала любить и жаловать. Когда можно начинать? И отлюбим, и пожалуем»

Ну козёл!

«Хотя, слушай, а может он под твоим чутким педагогическим началом пай-мальчиком станет? Я, как ответственный родитель, готов взаимодействовать»

Закатываю глаза в жутком раздражении. Ну кто бы сомневался, что ты готов взаимодействовать.

«Можем начать с личной беседы в кофейне недалеко от твоего дома. Расскажешь, что к чему, дашь рекомендации. А я тебе очки верну новые взамен разбитым? Как смотришь на это?»

Как я на это смотрю? С сожалением, дорогой орангутанг.

И сожалею только о том, что сегодня учебником не попала тебе прямо в глаз. Чтобы и второй был подбит, для симметрии.

Ну где я в профессиональном плане так провинилась, что мне досталось в класс вот такое?

И одно дело, что ученик проблемный, тут ладно, сложно, но меня учили с такими работать. Но когда и родитель у него из-за угла мешком прихлопнутый, то ничего тут не попишешь.

Деваться при этом мне некуда.

А вот очки, кстати, пусть вернёт. Хорошая идея.

Делаю глубокий вдох, борясь с диким желанием послать ему смайл со средним пальцем, и набираю ответ.

«Мирон Максимович, ваш контакт сейчас добавлю в родительский чат. Там в закрепе сможете посмотреть требования к школьной форме, график дежурств детей и табличку, в которую нужно внести данные по посещаемым кружкам. Вышлю вам бланк с данными, которые нужно заполнить»

Зажмуриваюсь на секунду, понимая, что на следующее сообщение он обязательно ответит что-то эдакое в своём орангутангском стиле:

«В выходные или в пятницу между пятнадцатью и семнадцатью часами приду к вам по месту жительства ребёнка для инспекции условий проживания ученика. Это требование социальной службы школы»

Фух.

«Очки верните. Оправа чёрная тонкая»

Молчит в ответ. Прочитал и молчит.

Ну взрослый, в конце концов, человек. Должен же понимать рамки приличия.

«Ещё никогда так сильно не ждал инспекцию. Даже ту, которую мне заказали друзья на тридцатник»

Ясно. Рамки приличия, похоже, для некоторых понятие сильно растяжимое.

11

Мирон

Смарт-часы на руке вибрируют, и я, разлепив один глаз, смотрю, что там на экране.

Сообщение от Дикой Кошки.

«Доброе утро. С инспекцией буду через два часа»

Та-а-ак. Значит, пора подрываться.

И где там малой? Вчера остался у бабы Шуры с ночёвкой, говорил, к десяти притащит свой мелкий зад.

Рядом что-то ворочается, и я уже жду мохнатую длинную морду, которая уткнётся мне в плечо и лизнёт языком в ухо, но вместо этого обхватывают мой член под одеялом.

Чёрт!

Это нихрена не моя колли по имени Линда.

Баба.

В моей кровати.

Когда уже должен вот-вот вернуться сын от бабули и прийти училка!

– Мир, может ещё раз? – мурлычет у уха хрипловатый женский голос, окутывая перегаром.

Откидываю одеяло и смотрю на гостью.

Какого хрена она вообще ещё здесь? Я ведь вызвал ей такси около двух часов ночи и ушёл спать.

– Ты какого ляда тут забыла? – сдёргиваю её руку со своего дружка.

Чёрные кружки из размазавшейся косметики разлепляются, являя покрасневшие щелки глаз.

– Ты чего? – баба дует губы. – Грубый такой…

– Я не грубый, – сажусь на кровати и натягиваю трусы. – Я не понял, что ты делаешь в моей постели утром. Как там тебя? Настя?

– Наташа, – девка тоже садится и натягивает свои кружевные полоски. – Я хотела сделать тебе сюрприз, думала, утром ещё потрахаемся.

Чем ты там думала, блядь?

– Сюрприз удался. Всё, можешь проваливать.

– Слушай, Дорофеев, – пытается изобразить обиженку. – Думаешь, если ты звезда спорта, так можешь так со мною разговаривать?