С первого дня я зарылась в «Эйфелеву башню» из документов и перестала замечать, как проходят дни. Утренний кофе в полдевятого утра в кофейне у нашего дома, обед с Энн (самая приятная часть дня) и семь вечера, когда у Энни находился повод куда-нибудь улизнуть. Я же предпочитала доделать все, что на меня нещадно сваливали, будто проверяя, где мой предел. И наконец, последнее время было десять вечера, когда в офис заходил охранник и просил собираться домой, чтобы все закрыть и сдать смену. До дома я добиралась уже по прохладному проспекту, издалека наблюдая, как поочередно в окнах гаснет свет. Потом все сначала.

На второй неделе работы, в пятницу, когда мы получили нашу первую часть зарплаты, Энн грустно собрала веер из трех купюр по сто баксов и сказала, что в ее жизни это самый маленький заработок, на который она посвятила драгоценное время. После работы она намеревалась приодеться и вновь поехать в клуб. Я сказала, что приеду позже, понимая, что максимум, на что меня хватит, – это доехать до дома. В семь вечера заканчивался рабочий день, и если в будни со мной порой на час задерживались еще пару сотрудников, то в пятницу еще три часа я проводила в полном одиночестве. Наедине с собой, в тишине мне удавалось сделать даже больше, чем за весь день.

Закрывая последний документ, я обратила внимание на заставку на рабочем столе, которую мне недавно поставила Энн, – темно-зеленая листва укрывала толстыми слоями стволы деревьев в парке. Я подняла глаза – передо мной были серые голые стены, тусклая лампа на потолке с холодным освещением, серый комод, зеркальный шкаф, в котором стройными рядами стояли графитовые папки, и темно-серые стулья на черных пластмассовых ножках. На подоконнике скучали два одинаковых по размеру и форме пыльных горшка с растениями, листья которых насквозь сжег солнечный свет, а за ними – три светящихся глаза светло-серого здания, в которые упиралось наше рабочее окно. Все, что я увидела вокруг, за считаный миг перенесло меня в следующий день после выпускного, когда я, спасаясь от шума улиц, стояла напротив картины Кристиана. Моя зеленая заставка на компьютере точно повторяла зеленый круг на его полотне. Может быть, Кристиан в картине хотел изобразить планктонную жизнь? Интересно, где он сейчас? Кристиан, Кристиан Смит… Фамилия сама всплыла в памяти, как будто и не терялась вовсе.

Я тут же открыла интернет, чтобы найти больше информации. Окей, Гугл. «Кристиан Смит – американский живописец. Обладатель невероятного навыка создания экспрессивных и размашистых работ. Его картины поражают глубиной, объемом, насыщенностью, а текстура такова, что от них невозможно оторвать взгляд. Наиболее популярная техника живописца – энкаустика, в которой связующим веществом красок является воск. Работы Кристиана Смита не перестают удивлять зрителя разнообразием новых технических приемов и сюжетов. В них автор как на ладони: смелый и яркий экспрессионизм, лаконичная и геометрически стилизованная манера делают его живопись неповторимой и всегда узнаваемой. Благодаря многочисленным выставкам Кристиан Смит приобрел немало поклонников своего таланта. Его картины есть в корпоративных и частных коллекциях по всему миру».

– Кристиан Смит, – повторила я вслух еще и еще раз, будто голосом укачивая его имя. – Кристиан Смит, что-то мне подсказывает, что нам нужно встретиться еще разок. Но как тебя найти? Звонить твоему агенту, чтобы договориться о покупке картины? Нет. Искать, где сейчас проходит выставка твоих работ, и вновь ехать в галерею? Тоже не подойдет. Мне нужно, чтобы наша встреча была случайной.

И тут я вспомнила, что знаю номер машины Кристиана. Три восьмерки. В интернете по номеру найти ничего не удалось. Мне бы сейчас помог Мэтт через своих знакомых, но он уехал и сменил номер. Может, Дэн? Может, у него получится? Знаю, что Дэн названивал последние пару недель Энн, но она изображала себя обиженной на то, что все от нее скрывали переезд Мэтта. Она не брала трубку и просила не отвечать ему, если он вдруг мне позвонит, но Дэн мне не звонил.

Я набрала его номер. Пара гудков, и на том конце провода заиграла громкая музыка.

– Алло, Кэт!

– Дэн, привет. Плохо слышу тебя.

– Подожди минутку, я выйду. – Музыка в телефоне стала затихать. – Да, Кэт. Сейчас лучше?

– Намного. Дэн, ты извини, я тебе звоню, чтобы поинтересоваться: можешь помочь найти адрес человека по номеру автомобиля?

– Что случилось? Ты попала в передрягу с Энн?

– Нет-нет. У нас все хорошо, мы устроились в небольшую компанию и работаем пока помощниками юристов. Найти номер нужно лично для меня. Я потеряла одного человека и никак не могу его найти.

– Думаю, это не проблема. Скидывай номер. А Энн с тобой сейчас?

– Нет, Дэн, я на работе еще, заканчиваю дела. Энн должна быть в баре «Перфект лаундж». Я хотела тоже подъехать, но жутко устала и поеду домой.

– Устала? Кэт, впервые слышу от тебя такие слова.

– Да, сама удивляюсь.

– Ладно, Кэт, передай Энни, что долго названивать ей не буду. Пусть наберет меня, если не хочет проблем. И жду номер машины.

– Окей.

Дэн повесил трубку. Какие проблемы могут быть у Энн с Дэном? Что-то они от меня вновь скрывают.

Утром я проснулась ближе к девяти, ощущая себя свежей и отдохнувшей. Как здорово, что в молодости нужно всего на пару часов больше сна и организм в благодарность стирает синяки под глазами и украшает щеки легким румянцем. Энн еще не было. Я набрала ее – телефон недоступен. Чего и следовало ожидать. И сообщение от Дэна с заветным адресом. Машинально ответив «Спасибо», я посмотрела на карту. Это было относительно недалеко от нас, минут двадцать на велике. Окрыленная и слегка взволнованная, я сделала легкий макияж, надела шорты, топик, бейсболку и решила съездить до возвращения Энни к Кристиану.

Субботнее утро было просто потрясающим – мягким, как теплый шарф, чистым, как будто улицы Нью-Йорка умыли свежей алмазной росой. В воздухе витал манящий запах кофе из «Старбакса», переплетающийся с сернистым, солоноватым запахом океана. Нежное солнце словно целовало оголенные плечи, а легкий ветерок разглаживал завившиеся за ночь волосы и играл с первой опавшей листвой на пока еще тихих, не заполненных людьми улицах.

Я объехала сорок четвертый дом, чтобы увидеть машину Кристиана, и вот удача – она действительно стояла припаркованной у дома. Теперь оставалось ждать. Я, обмотав руку салфеткой, чтобы не испачкаться, спустила цепь с велика, зашла в кофейню на углу дома, взяла круассан, кофе и села на открытой веранде, не сводя глаз с голубой машины. И снова удача – в четверть первого к ней направлялся Кристиан. Преодолев бешеное биение сердца, на ватных от страха ногах я вскочила, чтобы скорее взять под уздцы мною же поломанного коня и быстрее добраться до Кристиана, чтобы он заметил меня и помог надеть цепь. Но, как только я подбежала к велосипеду, намереваясь перекатить его на противоположную сторону дороги, рядом со мной возник парень, примерно моего возраста, и положил руки на мой руль:

– Так ты далеко не уедешь, цепь слетела.

– Я знаю, отпусти, я спешу.

Парень не убирал рук и не сводил с меня глаз, по-дурацки улыбаясь, пока я не отрывая взгляда смотрела в сторону голубого БМВ.

– Да стой ты. Я же помочь хочу. Меня, кстати, Ной зовут.

– Ной, отпусти велик, я сама справлюсь.

Кристиан сел в машину. Парень убрал руки.

– Как знаешь. Перепачкаешься же.

Я посмотрела в сторону машины, она двигалась к нам.

– Подожди, – сказала я парню. – Какая цепь, ты о чем?

Я наклонилась к колесу, натянув бейсболку на глаза так, чтобы Кристиан точно меня не узнал, даже если бы прошел рядом в двух шагах. Парень тем временем на раз-два справился с задачей, испачкав все пальцы в мазуте, пока я смотрела, как голубое пятно машины растворяется на горизонте у подножия такого же голубого неба.

– Ну вот, все в порядке.

– Как, ты сказал, тебя зовут? Ной? Так вот, Ной. Все не в порядке. Ты сейчас все испортил. – И ничего не объяснив, я села на велик и поехала в противоположную сторону, к нашему с Энн дому.

Подъезжая к нашей улице, я получила от Энн сообщение: «Кэтти, у меня роман с Романом, сегодня меня не жди. Все прекрасно, я уже на девятом небе».

«Хм, – подумала я, – с Мэттом Энни была на восьмом небе. Значит, все сходится. За Энн можно не волноваться».

Было жаль, что план с Кристианом не удался. С другой стороны, я так и не придумала, что скажу ему при встрече и чем должен закончиться наш разговор. Внутренний голос стал убеждать меня отказаться от идеи увидеть его вновь, и мне почти удалось согласиться с ним, пока к моему окну не подкралось вечернее закатное солнце, огненный шар которого окрасил малиновым все небо. И как только оно скрылось за дальней серой многоэтажкой на горизонте, я натянула джинсы и футболку, взяла практикум по семейному праву, положила его в сумку за двадцать долларов и вышла. Ноги сами повели меня к метро. До дома Кристиана было всего три станции с одной пересадкой. В метро я придумывала новый план, как случайно встретиться на улице. Но прибыв на место, я несколько раз обошла дом Кристиана и соседние дома и с ужасом обнаружила, что его машины нигде нет. Я зашла в уже знакомое кафе, села на веранде, снова заказала кофе и круассан и принялась одним глазом читать статьи, а другим – ловить каждую проезжающую мимо машину. Не помню, как все мое внимание переключилось на изучение статей, но я оторвалась от книги, только когда услышала слова официанта: «Простите, мисс, мы закрываемся через пятнадцать минут». Ждать дольше не было смысла. Я еще раз взглянула в сторону дома Кристиана, потом дугой обвела взглядом ближайшие парковочные места… и увидела возле соседнего дома голубой БМВ. Три восьмерки красовались на заднем бампере. Я все-таки пропустила машину.

– Простите, можно счет и ручку? – спросила я у официанта.

Вырвав титульную страницу из книги, я написала прямо под заголовком «Семейное право. Юридические консультации» свое имя и номер телефона, подбежала к машине Кристиана, положила листок под дворники на лобовом стекле и так же быстро отбежала, то ли из опасения, что меня увидит Кристиан, то ли от страха передумать. Передумала я, уже стоя в полупустом вагоне метро. И зачем я это сделала? Хотя все равно он не позвонит. Кристиан – известный художник, а я, кто я? Глупо все…

И вот моя станция. Я выхожу, вдыхаю теплый, пока еще летний воздух и наблюдаю, как все машины едут в сторону центра, пока я двигаюсь в обратном направлении. Домой не хочется. Хочется в клуб, снова окунуться в объятия музыки, которая заглушает все мысли. Нужно написать Энн – может, она в каком-нибудь баре, и я подъеду познакомлюсь с ее новым парнем. Я набираю ее, но Энн не отвечает. Нет, одна в бар я никогда не ходила, не пойду и сейчас. А искать Энни там, где она могла бы быть, все равно что искать ветку в парке, на которую сядет Синяя птица.

Я услышала звонок. Мне звонили с незнакомого номера. Энн часто перезванивала с чужих телефонов, когда у нее садилась батарейка, или когда его баланс приближался к нулю, или когда нужно было зафиксировать телефон парня, который рядом.

– Алло, Энни, – ответила я.

– Так тебя зовут не Кэтрин, а Энни?

Это был голос Кристиана. Я почувствовала, как у меня затряслись колени. Я, конечно, надеялась, что он позвонит, но не так быстро.

– Нет-нет, я Кэтрин. Думала, мне звонит моя подруга Энни.

– Понятно. Это Кристиан.

– Да, я уже догадалась.

– Ну что ж, неплохой способ рекламы ты выбрала, нужно только поработать над оформлением, – смеясь, прокомментировал Крис.

– Спасибо, я почти поэтому к тебе и обратилась, ты же художник, – тоже смеясь, ответила я.

– Представляю, как мой авторский дизайн кладут под лобовое стекло машины, которая стоит меньше, чем написанное мной рекламное объявление.

– Хм, думаю, годам к шестидесяти я с тобой рассчитаюсь.

– Ты себя недооцениваешь, Кэтрин.