Но Боги считали иначе – и ставили, раз за разом.

– У тебя ещё есть немного времени подумать и решить. Я не буду настаивать, – мягко проговорил Таа, но меджай видел – на самом деле выбора уже нет, только иллюзия выбора. Мутнофрет тоже любила расставлять партию именно так – подводить к решению, которое нужно было ей.

Но в данном случае – пусть даже Нахт никогда бы не признался в этом Шепсет – он тоже считал верным, что нужно настичь Сенеджа как можно скорее. Убийца Имхотепа должен быть наказан! Да, он потерпел временное поражение и пока зализывал раны, набираясь сил для нового удара. Нужно было пойти на опережение, не дать ему опомниться, где бы он сейчас ни находился.

– Позволь спросить, господин, – тихий голос Шепсет выдернул Нахта из его мыслей. – Ты знаешь все потаённые течения, все настроения двора. Неужели у тебя нет предположений, кто может стоять во главе заговора? Или хотя бы кто ключевые фигуры – кого нам искать?

Таа некоторое время смотрел на ней, потом усмехнулся.

– Безусловно, у меня есть свои подозрения, многие из которых даже обоснованы.

– Так почему же ты не поможешь нам, мудрейший? Почему не укажешь сразу, не призовёшь их к ответу?

– Потому что я уже лишён порывов юности, когда кажется, что любой враг падёт пред ликом справедливости. И, в отличие от вас, знаю, кому могу бросить вызов, а кому – нет. Пока, – его усмешка стала зловещей, и Нахт вспомнил его слова, произнесённые в храме:

«Ах, ты думаешь, что старый пёс уже не способен никому показать зубы. Не волнуйся, мне ещё есть, чем удивить наше достойное общество».

Кто бы ни пощадил его – они сделали большую ошибку.

Или, возможно, рассчитывали со временем привлечь его на свою сторону.

– Ты мог хотя бы намекнуть? – спросила Шепсет.

– И что ты станешь делать с этими именами? Каким судьям пойдёшь доказывать, не заручившись необходимыми доказательствами?

– Разве твоё слово не станет нам порукой? – удивилась жрица. – Ты ведь чати!

– Лишённый титулов и преданный опале, – напомнил ей Таа. – Но не думай, что я пребываю в бездействии или хочу лишь затаиться и переждать, словно змея среди прохладных камней. Я уже говорил тебе, что ты станешь моим оружием, одним из многих. Из многих, – эти слова он подчеркнул, обводя взглядом жрицу и меджая. – Позвольте, я всё же сообщу вам основную задачу, которую должен возложить на вас.

Нахт и Шепсет обратили к нему взгляды, все обратившись во внимание.

– Это будет не так легко, но у меня есть основания полагать, что вы справитесь там, где не справятся другие. Хотя бы потому, что этого от вас никто не ждёт.

Меджай невольно задался вопросом, было ли это похвалой.

– Можете считать это ценой моей помощи, ведь в сложное время ничего не даруется просто так, – глаза Таа искрились весельем – он словно бросал им вызов.

– Что мы можем сделать для тебя? – спросила Шепсет сколь возможно учтиво, но Нахт видел, что её терпение тоже было не бесконечно. Слишком много общения со старшим поколением за краткий срок. И всех нужно чтить, уважать, не посметь оскорбить неосторожным словом…

Чати дождался, пока взгляды обоих будут неотрывно устремлены к нему, и только тогда, выдержав паузу, произнёс:

– Вы должны отыскать наследника Владыки Рамсеса и привести ко мне.

Глава IX

1-й год правления Владыки

Рамсеса Хекамаатра-Сетепенамона

Нахт

Воцарилась тишина. Шепсет нарушила её первой, тихо уточнила:

– Но разве наследник нашего Владыки не был недавно провозглашён правителем? Если ты желаешь видеть его, почему не просил об аудиенции? Предполагаю, он сейчас в Уасет, где участвовал в ритуалах… погребения, – последнее слово прозвучало едва слышно.

Нахт видел, ей всё ещё сложно признавать, что правитель погиб и кто-то мог заменить его. Для жрицы его смерть была делом личным, ведь она состояла в его ближайшей свите.

И, как он узнал теперь, приходилась ему не наложницей, а названной дочерью.

Таа отмахнулся.

– Я не могу признать своим Владыкой мальчишку, который ещё только вчера держался за полы калазириса матери. Он подставная фигура, защищающая интересы тех, кто по разным причинам желал сместить моего господина.

– Нет, я знаю его! – горячо возразила Шепсет, и Нахт даже поразился тому, сколько чувств было в её словах. Обычно она была куда более сдержанной. Впервые он видел в ней такую страсть, с которой жрица была готова отстаивать честь нового правителя – молодого Рамсеса. – Пусть он молод, но мудр. Он воссияет подобно восходящему Ра-Хепри^[36] и станет нашей новой надеждой! Ему под силу одолеть Исфет, я это знаю!

Таа задумчиво изучал Шепсет, не опровергая её слова, но и не подтверждая. Жрица замолчала, но сжала руки в кулаки, готовая и дальше защищать молодого правителя.

– Безусловно, в нём скрыт особый потенциал, и он был хорошим учеником, – согласился чати. – Однако же, если ты помнишь, до кое-каких печальных событий наш Владыка Рамсес назвал своим наследником другого своего сына и от собственного слова не отступался.

Жрица как-то поникла. Нахт весь обратился в слух.

«Весть старшему царевичу уже направлена, и не одна, но это займёт время, – вспомнил он слова Усерхата. – Главное, чтобы он всё ещё был жив… потому что за эти два года доходили разные слухи. В народе многие считают, что он уже погиб как герой, хоть и не было провозглашено ни о погребении, ни о трауре. Да мало ли что люди болтают… кто-то даже считает, что он предал нас, заключив договоры с врагом…»

– Некоторое время назад наёмники из чехену^[37] обратились против нас, заключив союзы с Народами Моря и прорвав внешние рубежи, – сказал чати. – Говорили, что помог им кто-то из своих. Говорили даже, что причиной стала жажда власти определённых… политических фракций. Противостоять этим слухам не сумел даже наш Владыка. Мятеж был подавлен – и это, к слову, впервые, когда заметен в высших кругах стал младший царевич Рамсес. Он сыграл немалую роль в разоблачении подкупленных чиновников и завоевал расположение Пер-Аа. А вот старший царевич… – Таа прищурился. – Вместе с семьёй он отбыл в дальние гарнизоны, на восток. Война была его стихией, и он прекрасно знал, что делать. Поговаривали также, что он спешил очистить своё имя, поскольку слишком многие связали его с произошедшим на границах. Дескать, отец его подзадержался на троне и пора влить в династию свежую кровь. Некоторые злые языки даже связывали его с первым покушением.

– С первым покушением? – переспросил Нахт. – То есть попыток убить Владыку было больше?

– Увы, да. И первая попытка также была совершена с помощью колдовства… Впрочем, от этого мой господин быстро оправился. Лишь сделал некоторые выводы. И жестоко отомстил своим врагам.

Шепсет, похоже, была потрясена услышанным не меньше Нахта.

– Владыка не рассказывал мне, – тихо призналась она, – хоть и упоминал, почему в итоге покинул Пер-Рамсес и отбыл к своему личному Месту Силы.

– Итак, имя старшего царевича было связано и с первым покушением, и с успешным мятежом чехену, который в итоге удалось погасить. И уж поверь, это были больше, чем слухи… иначе бы он не отбыл к дальним границам, – Таа вздохнул, качая головой. – Думаю, этого и добивались враги. Царевич был силён на поле боя, ходил в военные походы вместе с отцом. Но он был далёк от придворных интриг и не знал, как противостоять врагам скрытым. Лично я не верю, что он сделал и половину того, что о нём шепчут по углам.

– Но всё же позволил так говорить о нём? – изумлённо переспросила Шепсет.

– Так было лучше для всех, – спокойно ответил чати. – Неведение защищает.

– Он вынужден был покинуть двор, считая… что у него вообще не осталось союзников? – проговорил Нахт.

– Именно так.

– Но это… несправедливо!

– Увы, справедливость не всегда торжествует настолько же блистательно, как в древних гимнах.

– И всё же ты не веришь, – настаивал меджай. Почему-то это было очень важно.

– Да. Но выступить за него в открытую тогда было не в моих интересах. И даже не в интересах Владыки.

– Удивительно, что он не возненавидел всех…

– В его сердце, безусловно, воцарилась горечь, – Таа грустно усмехнулся. – Но его любовь к Кемет была сильнее. Он заявил, что не желает более иметь ничего общего с придворной жизнью, и уехал в Дельту. В последний раз его видели на дальних восточных рубежах, в одном из гарнизонов, защищающих нас от союзов кочевых племён пустыни. По крайней мере, так доложили мои осведомители. Времена неспокойные, да и он предпочёл скрываться. Иным мало было просто оклеветать его…

– И теперь ты желаешь, чтобы мы нашли этого человека, которого может даже не оказаться среди живых, – голос Шепсет звенел скепсисом.

– Для начала – подтверди мне, что его нет среди мёртвых, – улыбнулся Таа. – Это ведь не составит тебе труда, Хекерет-Нэсу? И если надежда остаётся… я открою вам свои пути, чтобы хоть немного облегчить поиск. Видите ли, нельзя просто раскрыть заговор и убрать «всех недостойных». Если бы всё было так легко, как в героических песнях! Нет, – отрезал он в ответ на полные надежды взгляды меджая и жрицы. – Я должен предложить народу и, главное, другим влиятельным особам, способным склонить чашу весов в нашу пользу, достойного претендента. А кто подойдёт на эту роль лучше? Разве не тот, кого наш Владыка Рамсес сам выбрал себе в преемники? И, между прочим, так и не называл других имён. Смею заверить вас: не потому, что не успел. Времени у него было предостаточно.

Шепсет всё это время смотрела куда-то в сторону, украдкой сминая пальцами тонкую ткань своего калазириса. Почему-то то, о чём говорил Таа, каким-то образом задевало её. Нахт чувствовал, что не понимает что-то очень важное – слишком далеко он стоял от придворных дел.

– Ты сможешь сделать это для меня, Шепсет? – доверительно спросил чати. – Сможешь узнать у мёртвых?

Жрица коротко вздохнула и, наконец, кивнула.

– Смогу, господин. И не стану медлить, раз уж таково условие твоей помощи.

– Вот и замечательно, – улыбнулся Таа. – Что ж, на сим я, пожалуй, отправлюсь отдыхать, да и вам советую отдохнуть после этой необыкновенной ночи. Всё же путешествие к сердцу Нубта требует определённых сил и от тела, и от сердца, и от разума. Завтра будет новый день, и нас ждут великие дела.

Странно было, что он не отсылает их, а сам поднимается, собирает доску сенет и удаляется. Нахт смотрел на щедрые остатки утренней трапезы. Для многих жителей селений Восточного Берега Уасет здесь был настоящий пир, ну а чати с лёгкостью оставлял это за спиной. Меджай взял ещё немного хлеба и сыра, переставил поближе блюдо с фруктами. Тело отчаянно требовало восполнения сил, словно он голодал не один день. Невольно даже закралась мысль, что они провели не одну ночь в святилище Нубта.

Что ж, теперь, когда вельможа ушёл, можно было уже не смущаться и не делать вид, что для утоления голода ему пищи нужно не больше, чем певчей птичке. Не забывал он делиться и с чёрной собакой, которой тоже были не чужды простые земные удовольствия.

– Как ты можешь есть после таких разговоров? – не выдержала Шепсет.

Нахт даже перестал жевать и удивлённо посмотрел на девушку.

– А что не так? Нас же угощают.

– Да не в этом дело! Просто… ай, да что там говорить, – она расстроенно отмахнулась.

– Что тебя так встревожило?

– Ты хочешь сказать – что из всего? – она невесело усмехнулась. – Просьба чати, которую мы не можем не исполнить. Поиски наследника. А ночью? Где мы оказались и с кем говорили… Тебя это совсем не тревожит?