Доехали быстро. Костас выбрался из салона, не выпуская из рук Тыковку, которая доверчиво льнула к нему, сопя носом-кнопкой. Как же он соскучился по этому чувству – ребёнок на руках. Многое бы отдал, чтобы его мальчишки были с ним, но увы… чудес не бывает. Детям в первую очередь необходима мать. Всё, что ему остаётся – вот такие одноразовые акции, как крошки с барского стола.

Сам виноват, конечно, сейчас бы всё переиграл.

Поля шла впереди, виляя бёдрами, на каблуках и в узком платье получалось непроизвольно. Костас понимал, не в его честь этот умопомрачительный вид, но отказываться от лапания взглядом не собирался. Хотя бы пока обладательницы аппетитной попки не видит, а то ведь утопит… в ванне с мирамистином, да.

У входа разулся, прошёл за Полей на второй этаж, зная расположение комнат. Остановился у детской, подождал, пока откроют дверь, уложил Соню в кроватку в виде пиратского корабля. Вот вам и принцесса Эльза.

Поля быстро сдёрнула с дочки юбку, колготки, оставила в кофточке, в которой та была. Бережно подоткнула одеяло, вышла, оставив крошечный ночник включённым.

– Ты чего здесь? – подпрыгнула на месте, уставившись на Костаса. – Думала, ты ушёл, – неопределённо махнула рукой в сторону дома Зервасов.

– Да как-то… – ответил Костас. – Чем планируешь заниматься?

Поля нахмурилась, посмотрела на него, тяжело вздохнула, один бог знает чему. Всё ведь хорошо у неё, отлично даже, иначе у неё просто не бывает, даже в самые тёмные времена всё хорошо. Гордо сияет, как самая яркая звезда на небосклоне.

– Честно говоря, хотела выпить, – ответила она. – Устала, сил нет. За вечер съела одну долминку и цезарь успела клюнуть, до вина не добралась.

– Одна? – приподнял бровь Костас.

– Нет, с эскадроном бравых гусар! – прыснула Поля. – Сейчас, только вытащу из-под кровати, стряхну пыль, и пойдём пить.

– Могу составить компанию, – предложил Костас, мысленно прокрутив все возможные сценарии сегодняшней ночи.

Из них реальный только один: они выпивают бутылку вина, Поля соловеет, он, как джентльмен, провожает её в комнату на втором этаже, в торце, окна которой выходят как раз на их дом, и отправляется дрочить.

– Ладно, – протянула Поля, окинув хмурым взглядом нависающего над ней Костаса.

Чёрт, сам не заметил, как придвинулся непозволительно близко. Настолько, что почувствовал не только аромат духов, но и шампуня, крема, косметики, цветочной свежести, чего-то ещё, от чего яйца поднялись в ожидании команды: «Пли!»

– Иди в кухню, сейчас переоденусь, приду, – отдала распоряжение Поля.

Кухня в доме Андреевых была такая же огромная, как у Зервасов. В принципе, планировки похожи, были когда-то идентичными, со временем каждая семья подогнала под свои нужды.

Чувствовал себя Костас здесь, как у родителей дома. Смело открыл холодильник, выудил съестное, быстро накрыл стол из того, чем были богаты хозяева: сырная нарезка, мясная, северная рыба – Лукьян привёз, – оливки, фрукты, овощи.

Покопался в морозильнике в поисках креветок, знал, что любит Поля, ожидаемо отыскал. Подумав, отрезал кусок мяса, бросил на сковородку, если в теле, едва ли в пятьдесят килограмм веса, с утра ничего не было, сочный стейк точно лишним не будет.

– Вау! – услышал за своей спиной.

– Я тут похозяйничал. Ничего? – для проформы спросил он, оборачиваясь.

«Вау!» – едва не ответил в унисон, от того, на что смотрели его глаза.

Хотя, видит бог, шёлковый костюмчик для дома бледно-розового цвета, пожалуй, самое невинное из того, что он наблюдал на женщинах при подобных обстоятельствах.

Но эти стройные, длинные ноги, едва прихваченные загаром, тонкие пальцы с ярко-красным маникюром, распущенные волосы, лежавшие тяжёлой, шелковистой волной по плечам, бледная кожа декольте, выглядывающая из скромного выреза…

– Хозяйничай на здоровье, – махнула Поля рукой с изяществом королевы.

Опустилась в стул-кресло, показала взглядом на пенал со стеклянными дверцами, молчаливо говоря, что неплохо бы достать фужеры и то, чем их наполнить.

– За твоего отца, – отсалютовал Костас бокалом с коньяком, когда справился со стейком, креветками, быстро сообразил простенький салат из помидоров и всё это подал хозяйке дома.

– За папу, – кивнула Поля, допивая фужер с рислингом. – Хлюпни, – показала взглядом на открытый коньяк.

– Поль? – нахмурился Костас, никак не ожидающий такого поворота.

Умницы и красавицы не хлещут коньяк в двенадцать ночи.

– Эй! – перехватила его взгляд Поля. – Я взрослая девочка, мне двадцать восемь лет.

– Покажи класс, большая девочка, – налил Костас коньяк и пододвинул нарезанный лайм на край стола в сторону Поли.

А вот мясо ты зря проигнорировала, Пелагея Николаевна… зря…

Глава 3

Костас смотрел на пьяненькую Полю, быстро её развезло, однако. Полчаса не прошло, а щёки раскраснелись, глаза повеселели, движения стали расфокусированными.

– Как твои дела, кстати? – спросила Поля, сдув упрямый локон, упорно лезущий в глаза.

Смертельно захотелось убрать его, заодно прикоснуться к нежной коже щеки, а что она нежная, никаких сомнений не возникало.

– С последней нашей встречи ничего не изменилось, – ответил Костас.

– Ты всё ещё с той девочкой?

– Какой именно? – уточнил на всякий случай Костас.

Мало ли в Бразилии Донов Педро…

– После нового года я приезжала к тебе в офис, тебя ждала такая… молоденькая, с кудряшками, пухленькая, симпатичная.

Точно, приезжала, столкнулась с Юленькой. Костас забыл об этом инциденте, вернее, значения не придал, даже если бы Поля передала родителям, что сынок не хранит целибат, никто бы ему ничего не предъявил.

Основное правило – не приводить в дом кого ни попадя, читай, не гречанку.

Остальное – пожалуйста, сколько угодно. Главное, чтобы без последствий для здоровья и нежелательного продолжения рода.

– Как бы, да, – неопределённо ответил Костас.

– Не стыдно тебе девочку обманывать? – нахмурилась Поля. – Нехорошо это. Кармы не боишься? Ай-ай-ай, – сощурилась Поля, погрозив указательный пальцем.

– Не-а, я смелый, – беспечно ответил Костас.

– За смелость, – провозгласила Поля.

Сама себе налила коньяк, чуть покачиваясь, добралась до холодильника, выудила замороженную черешню, кинула в бокал вместо льда, подумав, добавила шампанское.

Боже, адова смесь…

– Поль, может не надо это пить? Завтра плохо будет, – ухмыльнулся Костас.

– Надо, Федя, надо, – шлёпнулась на стул Поля, сделала глоток, скривилась, дёрнула плечами. – Я, между прочим, совсем не пьяная. Приходи завтра в девять, блинов напеку.

– Вечера? – засмеялся он. – Раньше вряд ли будешь в состоянии.

– Утра! – возмутилась Поля, надув щёки.

Облокотилась на стол. Разрез на шёлковой кофточке разошёлся, верхняя пуговица расстегнулась, явив миру вид на ложбинку между грудей. Мягких, белых, манящих, обещающих столь много, что сидеть стало неудобно. Брюки узкие, как назло.

Поля прогнулась, открывая лучший обзор, стало понятно, что бюстгальтер она проигнорировала. Взяла прядь волос и начала наматывать на палец, томно смотря на Костаса.

Ему же не показалось, нет?

– Ты меня соблазняешь, Полюшка? – широко улыбнулся он.

Вот это грузовик с пряниками на его улицу заглянул. Вот это повезло, так повезло.

– Я? – Поля дважды моргнула, как в замедленной съёмке, облизнула призывно пухлые губки, заставляя прижатый брюками и трусами член Костаса дёрнуться. – Блинами, что ли, Кость?

– Путь к сердцу мужчины лежит через желудок… – проговорил он хрипло, не очень-то веря народной мудрости. Существовал путь короче и надёжней.

– Сдалось мне твоё сердце, – улыбнулась Поля, показав край зубов, между которых мелькнул влажный язычок.

– Тогда тем более неправильно соблазняешь, – повёл он бровями.

Поманил рукой, после перехватил тонкое запястье, потянул на себя на удивление податливое тело.

Поля встала, несколькими шагами подошла к нему. Встала вплотную, ожидая чего-то или примеряясь к его крупному, по сравнению с ней, телу. Покачнулась, упёрлась руками в плечи Костаса, сдавила тонкими пальцами с алым маникюром. Он смотрел на происходящее, не веря себе.

Быть не может…

Осторожно, чтобы не спугнуть удачу, обнял женскую талию, едва не заскулил от восторга – вау чистой воды – потянул на себя, вынуждая оседлать его, усевшись на колени, лицом к нему.

Горячая промежность Поли оказалась ровно на члене Костаса, спрятанном одеждой. Он качнул бёдрами, вбирая воздух сквозь зубы, она ответила точно таким же движением.

– Охренеть, – выдохнул он неразборчиво.

В ответ женская ладонь обхватила стояк. С силой сжала, от чего член налился сильнее, провела сверху вниз, довольно улыбаясь.

– Так и знала, что у тебя всё, как надо… – выдохнула, довольно покачиваясь, ёрзая, обхватив рукой ствол, плотоядно облизываясь при этом.

Да это не грузовик с пряниками, это целый автопоезд Тонар!

Костас, ведомый инстинктами, быстро расправился с пуговицами на кофте Поли. Она повела плечами, освобождая себя от шёлка. Он впился взглядом в то, что видит:

Твою мать, почему он считал, что грудь у Поли максимум полторашка? На него смотрели шикарные груди с острыми светлыми сосками почти третьего размера, налитые, упругие. Чёртовой, идеальной формы.

Обхватил ладонью одну из них, задел пальцами сосок, сдавил, слушая протяжный стон удовольствия. Со сладким наслаждением наблюдал, как выгибается Поля, продолжая безостановочно скользить по его члену, который того и гляди придёт к логическому завершению.

Нет-нет, второго шанса скорей всего не будет, так что только долго, только хардкор.

Только заглянуть, разглядеть, залапать.

Целовать везде, где возможно, каждый участок тела, каждую клеточку, молекулу каждую, а не позорно кончить в трусы.

Впился губами в призывно открытый рот. Моментально впитал запах и вкус, который выбил дух, заставил толкнуться языком в сладкий рот, бесцеремонно хозяйничать там. Целуя, тараня, прикусывая.

Впитывать жаркий ответ, дуреть от него, дуреть, дуреть…

Всё, тумблер переключён. Хода обратного быть не может.

Костас встал, подхватывая Полю под ягодицы. Она обхватила его талию ногами, продолжила ёрзать в поисках разрядки. Двинулся в сторону лестницы, не отрывая губ от губ, яростно целуя. Прерывался только за тем, чтобы вдохнуть, опуститься поцелуями на щёки, шею, уши.

Жадно слизывал запах, вкус, лакал его. Сходил с ума.

Дверь в комнату открылась легко. Быстро огляделся, не приходилось бывать в комнате Поли во взрослом возрасте. Поставил её на кровать на колени, к себе спиной, обхватил груди, прокрутил с силой соски, нежно сдавил саму мягкость, едва не рыча от наслаждения.

Полюшка, ты прекрасна! Лучшее, что случалось с ним за тридцать четыре года.

Быстро сдёрнул шёлковые шорты сразу с трусами, пройдясь ладонью по стройным женским ногам. Опустил ладонь вниз живота, к гладким, истекающим соками половым губам, накрыл вместе с лобком, проникая между пальцем. Почувствовал, как стекает горячая, вязкая влага.

Невероятно!

Нервным движением расправился с пряжкой своего ремня, наблюдая, как оглядывается Поля, нетерпеливо переминаясь на коленях, приоткрыв пухлый рот, ещё влажный от его жрущих поцелуев.

Не выдержал, вставил палец между этих губ, хрипло прокомментировав:

– Соси.

Поля послушно охватила палец, начала сосать, втягивая в себя, облизывая, играя языком. Прогнулась в пояснице, подставляя себя сзади. Потёрлась ягодицами о стоящий колом член, готовый, как никогда.

Фантастика какая-то, похоть за гранью разумного. Он так не хотел в сопливой юности, так не кайфовал с очень горячими цыпочками, не дурел при самых откровенных экспериментах.

Дёрнул презерватив, без которого в принципе не выходил из дома, раскатал по члену. Коленом раздвинул ноги Поли, вынуждая ещё чуть прогнуться, так что стал виден самый смак – с ума сойти, и там идеальная!