–Я серьёзно. Слезь с темы.

– Между прочим, она тоже на тебя пялится.

– Заткнись, Гибси.

– Собственными глазами видел.

– Гибси, я сказал – заткнись.

– В коридорах и в…

– Да заткни же свой гребанный рот, Гибси!»

Усмехнувшись, слюнявлю палец и перелистываю страницу, явно вызывая гнев у мексиканской красотки. Выхватив у меня книгу с недовольным шипением и вернув на прежнюю страницу, она кладет в нее пурпурную закладку и убирает в рюкзак.

– Ты преследуешь меня? Мне казалось, я поделилась с тобой новостью о том, что у меня есть парень.

– С радостью, конфетка, но нет, – отвечаю ей и с болью в мышцах поднимаюсь с дивана, наблюдая за ее мечущимся по заведению взглядом. – Я здесь работаю. Хочешь что-нибудь еще?

– Да… – откашливается она, возвращая теплые коричные глаза прямо на мои. – Счет и твой график работы, чтобы больше не встречаться.

– Никаких проблем.

Отдав ей честь, как настоящий бойскаут, направляюсь к барной стойке и, выхватив салфетку из подготовленной стопки для завтрашних ланчей, пишу записку.

Окончив, заворачиваю в сверток ручку и возвращаюсь к ней.

– Держи.

– Что это?

– График и счет.

– Джеймс! – зовет меня Эрин, наша Фея сладостей. – Нужно подготовить заказы для доставки, Пинч приедет за ним через пять минут.

Мэйбелин

Clairo – Feel Something

Когда Джеймс уходит, я разворачиваю скрученную салфетку и читаю содержимое.

Стоимость – твой номер.

p.s. готов подстроить свой график так, чтобы видеться с тобой как можно чаще.

Шумно выдохнув, запускаю пальцы в корни волос и зажмуриваюсь, пытаясь избавиться от навязчивого желания оставить ему свой контакт. Джеймс – идеальный. Тот парень, о котором я могла лишь мечтать, но то, что произошло между нами в прошлом… и наличие его девушки в настоящем, совершенно точно не позволит мне сделать этот глупый шаг.

Переметнув взгляд на экран телефона, ахаю от удивления.

Я просидела в кафе больше шести часов, совсем потеряв счет времени.

Отодвинув салфетку, достаю из кошелька двадцатку и, оставив ее на краю стола, быстро направляюсь к выходу.

На улице уже стемнело, тусклые фонари кампуса освещают дорожки переполненные гуляющими студентами. Все они весело болтают, смеются, пьют кофе и делают совместные фотокарточки, возможно для того, чтобы оповестить своих друзей о возвращении в кампус или рассказать аудитории блогов о долгожданной встрече со своими однокурсниками. Поправив рюкзак на плече, неспеша обхожу здание, чтобы добраться до главного входа в общежитие, абстрагируясь от веселой болтовни вокруг.

Я не была готова к нашей очередной встрече с Хартом, и уж точно не думала, что он один из тех парней, кто совмещает учебу, работу и тренировки. Кто бы что не говорил, но это добавляет мужчине особого шарма и мужественности. Многие парни его возраста едва ли могут приготовить себе завтрак или застелить за собой постель, настолько они не самостоятельные.

Пройдя оживленный шумный холл и открыв дверь ведущую к широкой лестнице, медленно поднимаюсь, игнорируя целующиеся на пролетах парочки. Все здесь напоминает старшую школу в Энн-Арбор, но кажется более развязным. Все те же парни в форменных бомберах футбольной команды с чирлидершами, чьи юбки еще короче чем в школе. Они флиртуют друг с другом и обмениваются слюной, даже не думая о том, что их может кто-то застукать. И это не удивительно, ведь мы в университете и вряд ли кто-то из преподавателей вообще обратит на такое внимание, не говоря о том, чтобы сделать замечание или настучать родителям. Уступив дорогу девушке с коробкой в руках, я медленно продолжаю подниматься на свой этаж, бросая короткие взгляды на прозрачные двери, сквозь которые видно прощание родителей со своими отпрысками. Они улыбаются, крепко сжимают друг друга в объятиях и пускают слезы. Это вызывает настоящее уныние. Пустоту внутри от того, что моим близким всегда было глубоко плевать на меня. Я впервые чувствую себя настолько жалкой и уязвимой. Мне еще никогда не было так одиноко, даже в моменты, когда мои родители не являлись на собрания или важные мероприятия в школу. Я всегда относилась к этому просто и старалась не обращать внимание на то, что у других все далеко не так. Но сейчас… Сейчас это чувство обострилось до отвратительного жжения в желудке и нервной пульсации в области живота.

Поднявшись на свой этаж, открываю дверь и пропускаю чью-то заплаканную маму, которая бросает на меня нежный согревающий взгляд и одаривает заботливой улыбкой.

– Хорошей учебы, мисс.

– Спасибо, – отвечаю ей я, опуская взгляд на свои кеды и, вытерев скопившиеся в уголках глаз слезы, быстро прохожу к своей комнате.

Оказавшись внутри, замечаю беззаботную Даймонд, которая сидит точно также как и при первой нашей встрече. Она снова читает, оставляя пометки карандашом и клеит цветные стикеры у корешка книги, прикусывая губу и подергивая ногой в такт играющей в наушниках песне.

Подняв голову и заметив меня, Куин улыбается и, отключив музыку, откладывает наушники на край кровати.

– Привет, Мэйбелин.

– Привет, – подавлено улыбаюсь я и машу ей рукой.

– Как первый день в кампусе?

Пожав плечами, прохожу к своей кровати и, расшнуровав кеды, забираюсь на нее с ногами.

– Побывала в кафе «Пыльные книги и остывший кофе». Очень миленько.

– Обожаю это место. Там готовят самые вкусные тыквенные вафли и мой любимый Дабл-Дабл³².

Выдержав паузу, я прикусываю язык, чтобы не задать вопрос, который крутится у меня в голове, но моя нетерпеливость берет надо мной верх.

– Ты знаешь, кто такой Джеймс Харт?

Посмотрев на меня, Куин облизывает губы и кивает.

– Его все знают. Джеймс – местная хоккейная звезда. Он был одним из лучших нападающих «Бульдогов» в прошлом сезоне, пока не случилось кое-что ужасное с Сэмом Уайлдером.

– Сэм Уайлдер, – повторяю за ней. – Что с ним произошло?

Распустив хвост, затягиваю резинку на запястье и начинаю заплетать волосы в косу, параллельно наблюдая за Даймонд, которая неловко теребит край широкого аргайлового жилета.

– В прошлом году футбольная команда устроила вечеринку прямо посреди недели в честь своей победы над Дьюком в плей-офф. Это не было обычной тусовкой, больше напоминало карнавал Марди Гра, но проходящий в кампусе университета. Ну знаешь… тематические костюмы, грохочущая музыка, переполненные студенческие улицы.

Молча киваю, наблюдая на ее лице заметное волнение.

– В ту ночь многое произошло. Одна из чирлидерш сломала ногу неудачно спрыгнув в бассейн с балкона второго этажа дома футбольного братства. Кто-то из баскетболистов попал в сводку новостей из-за снесенного гольф-каром пожарного гидранта. Но это все было сущей ерундой, в отличие от смерти студента, у которого остановилось сердце прямо в разгар вечеринки.

– Святая Мария, – зажмуриваясь, шепчу я.

– Это и был Сэм.

– Но как?

– Если верить информации, которую рассказала профессор по этнической литературе, миссис Конуэл: в крови Уайлдера были обнаружены запрещенные вещества, явно поспособствовавшие его смерти. А еще, – сделав паузу, она переводит взгляд на окно. – Кажется, ему был противопоказан спорт, но его родители подкупили комиссию, чтобы он смог продолжить играть в хоккей.

– Разве это возможно?

– Честно говоря, я не знаю правдиво ли это. Может просто очередные слухи, которые здесь далеко не редкость.

Вздрогнув, я делаю глубокий вдох и, перевязав кончик косы, поднимаюсь с кровати, чтобы наконец-то разложить в шкаф одежду из чемодана.

– Ты хорошо знала Сэма?

Повернувшись в ее сторону, выгружаю вещи на кровать.

– Нет. Мы С Уайлдером не общались, но вместе посещали кафедру американистики каждый вторник. Курсы обсуждения этнической литературы вела как раз миссис Конуэл. Сэм был отличным парнем. Знаешь, – на ее губах появляется нежная улыбка. – Мы часто противостояли в дебатах касаемо социальной справедливости и равенства. Уайлдер считал, что авторы не принадлежащие к определенной этнической группе, не должны писать о представителях этой группы, так как это может привести к неаутентичному изображению и укреплению стереотипов. Но а я настаивала на том, что если автор проводит тщательное исследование, то имеет полное право. Мы никогда не сходились во мнении, – усмехнувшись, Даймонд облизывает губы. – Мне нравилось проводить время с Сэмом, пускай и таким странным образом.

– Но как это связано с Джеймсом? – непонимающе спрашиваю я, пытаясь разложить по полкам в своей голове все то, о чем она рассказала.

– Уайлдер и Харт были лучшими друзьями. Они вместе приехали из Сент-Пол и также вместе прошли отбор в хоккейную команду. Эти двое были неразлучны. Многие даже думали, что они не друзья, а родные братья, и я в том числе. Сейчас, – сжав в руках телефон, Даймонд что-то усердно ищет. – Вот, – подойдя ближе, она поворачивает экран в мою сторону, и я приоткрываю рот от удивления.

Джеймс и практически его точная копия с небольшим количеством отличий: разные прически и одежда. Парень на фото мило ухмыляется, тормоша кулаком волосы Харта, который совершенно точно задорно смеется.

– Джеймсу пришлось нелегко, – сглатываю я.

– Я думаю, он все еще страдает.

Холодные мурашки пробегают по коже. На секунду я представляю, что бы я ощутила, если бы не стало Ханны. Сумасшедшей блондинки, посланной из ада для того, чтобы жизнь окружающих ее людей не казалась сахарной ватой.

Вытянув из кармана телефон и открыв переписку с Уэндел, быстро печатаю сообщение.

@.lymaybe:

Прости меня, Ханна. Я тебя очень сильно люблю!

@little_witch:

Ты уже поставила мою любимую фотографию на аватарку?

– Дьявольская сучка!

@.lymaybe:

Забираю свои извинения и признания в любви обратно. Иди к черту!

– Это твоя подруга? – с интересом спрашивает Куин.

– Приспешник Люцифера в девчачьем обличии, – отвечаю ей я, не отводя взгляда от трех точек у никнейма Уэндел.

@little_witch:

Готовишься к завтрашней вечеринке? Надеюсь, ты не собираешься надеть на себя обет безбрачия и маску свежеиспеченной Нью-Хейвенской стервы, ведь есть вещи, которые идут тебе гораздо больше Например та ужасная клетчатая юбка, еле прикрывающая твой огромный мексиканский зад.

Приподняв бровь и отодвинув телефон от лица, смотрю на стоящую рядом Куин.

– Завтра в кампусе вечеринка?

– Ага. Хоккейная команда объявила о ней сегодня в университетском чате.

– И ты молчишь? – недовольно фыркаю, отбрасывая телефон на подушку. – Мы идем.

– О нет, прости, Мэйбелин. Я не хожу на вечеринки, – опустив взгляд, Даймонд пожимаем плечами и возвращается обратно на кровать. – Дурацкая затея.

– Не ходила, – поправляю ее я. – Не ходила, пока в твоей жизни не появилась сумасшедшая соседка, которая не даст тебе умереть от скуки.

– Мэйбелин, это очень плохая идея.

– Плохая идея – это торчать в четырех стенах в самые лучшие годы своей жизни.

– Мне нечего надеть, – пытается избавиться от меня Куин.

Осмотрев вещи на своей кровати, я замечаю небесное платье в пол, которое совсем недавно мне прислали для рекламы. Свободного кроя, с длинными рукавами клеш и глубоким вырезом на груди.

– Это не проблема.

Взяв шелковую ткань в руки, я поворачиваюсь к Даймонд и, прикрыв один глаз, присматриваюсь к сочетанию цветотипа ее кожи и оттенку платья, пока она растерянно прикусывает губы и расширяет глаза.

– Идеально!

#девчонка_из_снов

Джеймс

KID BRUNSWICK – Stockholm