– Слушай, Федор, если я встретил убийцу, а мы с тобой знаем, что он свою жертву обыскал досконально, даже коробка спичек не оставил, то куда он дел похищенные вещи, личные документы. Ведь что-то в карманах должно было быть. У любого человека в кармане можно найти папиросы, если он курит, спички или зажигалку, ключи от квартиры, перочинный ножик, записную книжку, чернильную перьевую ручку, если он госслужащий или ответственный работник какой-то отрасли. Кстати, ты сам говорил, что на среднем пальце у убитого след от чернил. Значит, он незадолго до гибели писал ручкой.

– Писать он мог пером и на почте, отправляя открытку или телеграмму.

– Мог, я не настаиваю, – согласился Буторин. – Я просто говорю, что в карманах у человека обязательно есть что-то, не говоря уже о документах, портмоне, – какая-то бумажка, квитанция, трамвайный билет, черт бы его побрал.

– Вы намекаете на то, куда убийца все это мог деть, обшарив карманы жертвы? – догадался лейтенант.

– Вот именно. Там недалеко до Пречистенской набережной и до Смоленской. Мог выбросить в воду. Еще куда?

– В мусорный бак? – предположил Горячев. – Дилетантство!

– А кто сказал, что этого человека убил умелый опытный преступник, у которого это не первая жертва? Мы не знаем мотива. А если они знакомы, если целью было какое-то, например, компрометирующее убийцу письмо, документ. Он вытащил из кармана и сжег в печке. Хотя печь еще надо найти, но за это время можно было найти печку, котельную, просто развести во дворе костерок, но это уже заметно. Тайком этого не сделаешь. Не ухватиться, ни одной зацепки.

– Ну знаете, товарищ майор, бывает очень часто в милицейской практике, когда преступники, чтобы скрыть мотив, чтобы не выдать себя, своего мотива, крадут из карманов все, что в них лежит, хотя нужны, например, только деньги. Или только документы, а убийство хотят выдать за элементарное ограбление.

Встреча на уровне министров иностранных дел должна была прояснить многое. Молотов взял Вышинского за локоть и чуть сбавил шаг в коридоре.

– Идена считают преемником Черчилля, поэтому к его словам следует относиться как к взвешенным, как к проявлению политики Британии. У себя на острове он является лидером палаты общин.

– Я понял, Вячеслав Михайлович, – кивнул Вышинский. – Они отдают нам Польшу полностью, но хотят усилить свое влияние на Балканах. Им важна Болгария, Венгрия, Югославия. Они нас еще попрекнут отношениями с Тито.

Энтони Иден держал себя за столом как истинный английский аристократ и выпускник Оксфорда. Молотов не напрасно ожидал откровенной беседы во время этой встречи. Иден участвовал и в московской, и тегеранской встрече. Манера общения министра была хорошо знакома советскому правительству. И поэтому Молотов спровоцировал англичанина, начав разговор с Венгрии, которая не являлась камнем преткновения. Но Идена нужно было заставить сразу возражать, раскрыться. Молотов начал беседу с подведения итогов вчерашней встречи.

– Вчера маршал Сталин говорил о тех тяжелых жертвах, которые в настоящее время несут советские войска в боях на территории Венгрии. Советская сторона полагает, что ситуация в стране должна контролироваться более тщательно, контакт с лидерами должен быть более плотным. Нужно учитывать, что Венгрия является пограничной с Советским Союзом страной и что заинтересованность Советского Союза в Венгрии понятна. У Советского Союза нет территориальных претензий к Венгрии^[3].

Британский министр чуть склонил голову, выражая сожаление. Он явно не ожидал, что русские так сразу начнут отстаивать свое влияние на Балканах, на которое предварительно не особенно и претендовали.

– Я весьма удручен общим положением на Балканах, – заговорил Иден. – Британское правительство было поставлено перед рядом совершившихся фактов, о которых оно не было уведомлено. Несколько месяцев назад Тито нашел убежище на острове Вис и находился под охраной британского флота и авиации. Британское правительство вооружало и поддерживало Тито и спасло его от гибели. Однако Тито, не уведомив британское правительство, выехал с острова Вис в Москву и заключил соглашение о болгарских войсках в Югославии. Между тем болгары обращались с англичанами и американцами так, как будто бы союзники проиграли войну, а болгары ее выиграли. Британские офицеры, находящиеся в Северной Греции, были взяты под стражу болгарскими властями. Я должен просить русских друзей о том, чтобы такому положению был положен конец. Я готов обсуждать условия перемирия для Болгарии, но хотел бы попросить о том, чтобы болгарским властям в Греции были даны указания с уважением относиться к британским офицерам.

– Наглеет, – прошептал, еле двинув губами, Вышинский. – Черное море им нужно.

– В Болгарии необходимо навести порядок, – согласился Молотов, отметив, что Иден удивился поспешному согласию советской стороны. – И, хотя в Болгарии к власти пришло новое правительство, с Болгарии не может быть снята ответственность за участие в войне на стороне Германии. Думаю, что должны быть предприняты практические шаги для того, чтобы болгарские власти должным образом относились к британским офицерам.

Интеллигентная дипломатическая перепалка длилась еще некоторое время, и наконец британец вынужден был приоткрыть свои карты.

– Сделав одну уступку насчет места переговоров, – заявил Иден, – я не могу пойти еще на одну уступку, а именно, согласиться с тем, чтобы после окончания войны в Германии британские и американские представители не участвовали в Союзной Контрольной Комиссии. Союзники воевали с Болгарией в течение трех лет. И в Англии просто не поняли бы, если бы после окончания войны с Германией английские представители не играли бы активной роли в работе комиссии в Болгарии.

– Прежде мне бы хотелось напомнить вам, господин министр, – вежливо улыбаясь лишь уголками губ, ответил Молотов Идену, – о той уступке, которую советское правительство готово сделать. Эта уступка касается подписания условий перемирия с Болгарией. Я не знаю, учитывают ли американское и британское правительства опасность, которая может возникнуть при выполнении их пожелания, чтобы условия перемирия были подписаны маршалом Толбухиным и генералом Вильсоном. Маршал Толбухин не моряк, но поскольку его войска вышли к Черному морю, то его подпись под условиями перемирия и подпись британского командующего на Средиземном море могли бы дать повод болгарам думать, что Болгария является черноморской и средиземноморской державой. У правительства Болгарии может разыграться воображение. Тем не менее, несмотря на эту опасность, советское правительство готово пойти навстречу пожеланиям английского правительства и сделать ему уступку, и согласиться с тем, чтобы условия перемирия с Болгарией были подписаны также и британским представителем.

…Буторин встретился с Шелестовым, когда британские политики уехали. Молотов и Вышинский отправились к Сталину с докладом. С ними уехал и Берия, заготовив целый список своих рекомендаций по дальнейшим переговорам, а также информацию по договоренностям с Тито. Югославского лидера очень беспокоило плохо скрываемое желание западных держав разделить страну по этническому признаку. Он прекрасно понимал, что сильное и многонациональное государство, тяготеющее к СССР, не вписывается в общую картину мира американо-британской коалиции. Шелестов рассказал, что активизировалась закулисная борьба между двумя польскими силами. Зафиксированы несколько попыток негласных встреч Миколайчика с Черчиллем. Но британский премьер упорно предпочитает только трехсторонние встречи.

– Что за суета в особняке? – кивнул Буторин на сотрудников охраны и нескольких гражданских.

– Обычная проверка и подготовка к следующему заседанию, – ответил Шелестов. – Чтобы все работало, чтобы никому не взбрело в голову подложить бомбу или отравить еду.

– Подожди-ка, – насторожился Буторин и сжал локоть Шелестова. – А это кто такой? Вон тот мужчина в сером пиджаке!

– Это? Кузин Степан Артемьевич, инженер-электрик из кремлевской службы энергохозяйства. А что?

От Шелестова не укрылось то, каким тоном Виктор задал вопрос. Он отвел Виктора в сторону, чтобы видеть специалистов за работой, когда они проверяли что-то, открыв дверцу электрического щитка.

– Ну-ка, что у тебя за новости?

– Не знаю, Максим, не уверен, но этот Кузин чем-то неуловимо похож на того человека, которого я встретил поздно вечером возле места убийства на Нижнем Кисловском. Не знаю, осанка, что ли, голову он держит так же, как и тот человек. Я тогда подумал, что тот от холода голову в поднятый воротник прячет, а если это его привычка так голову держать?

– Виктор, это серьезно! – строго сказал Шелестов. – Если у тебя появились основания подозревать в каком-то преступлении человека из состава обслуживающего персонала зданий правительственного комплекса, то это проблема! Его придется срочно задерживать.

– А если на него ничего не будет? Ни единой улики для обоснованного подозрения, тогда что? Отпускать? А если он виновен, но слишком хитер? Тогда он скроется и ни одной ниточки не будет!

– Ты что? Ты забыл особое положение сотрудников обеспечения! – покачал Шелестов головой. – Узнай об этом Берия, и он первым подпишет приказ о задержании! Давай-ка не горячиться, Витя, давай спокойнее.

– Давай, – согласился Буторин уже совсем другим тоном. – Давай проверим, но только ты организуй вокруг пространство так, чтобы этот Кузин не вздумал оказать сопротивление или не попытался бы скрыться. Знаю, что они все тут проверенные и перепроверенные и что не стоит напрасно тень наводить на плетень, старого коммуниста позорить подозрениями. Голос, интонации проверим. Кстати, курит этот Кузин?

– Думаю, что не курит. Берия старается принимать на работу некурящих и не склонных к употреблению алкоголя. Ты это знаешь.

Буторин расстегнул пиджак, провел рукой по пояснице, проверяя наличие пистолета сзади за ремнем. Потом неторопливым шагом двинулся к электрикам, доставая на ходу портсигар с папиросами. Он остановился возле Кузина и, держа папиросу пальцами на уровне лица, локтем слегла толкнул инженера.

– Товарищ, огоньку не найдется?

– Нет, не курящий я, – нервно дернул головой инженер.

Буторина как будто током ударило. Он сразу вспомнил это короткое отрицательное движение головой незнакомца в полутьме на улице, и посадку головы, которая была чуть наклонена вперед и влево, и легкую картавость, вот это хорошо заметное мягкое произношение «р». Ни «г», ни «л», как бывает у картавых людей, а именно мягкое, почти французское «р».

– Значит, опять мне не повезло, товарищ, – улыбнулся Буторин.

Инженер резко повернулся, уставившись на незнакомца в обычном гражданском костюме, в которых тут многие ходят. Наверное, он узнал и голос Виктора. Ведь наверняка если убил он, то та случайная встреча должна была испугать человека. Кузин снова опустил голову и попытался уйти следом за электриками и сотрудником охраны, но на его пути возник Шелестов. Кузин поднял руку до пояса, и было неизвестно, что он собирался сделать. Может, поднять выше и вытереть рукавом испарину со лба или откинуть полу пиджака и достать пистолет. Но пальцы Шелестова сомкнулись железным обручем на кисти его правой руки.

– Спокойно, Степан Артемьевич, – сказал Максим, сжимая руку инженера. – Не делайте резких движений и не привлекайте к себе внимания.

Шелестов улыбнулся так, будто они вели приятный разговор с инженером, и даже приобнял того за плечи, успев провести рукой по пиджаку и убедиться, что за ремнем и под мышкой у Кузина нет пистолета. Пистолета, скорее всего, нет, потому что при проходе оцепления охраны всех гражданских сотрудников тщательно обыскивают. Впрочем, инженер и не думал сопротивляться. Он побледнел, его взгляд как будто остановился. За Шелестовым он пошел безропотно, никак не отреагировал, когда открылась дверь и Буторин довольно сильно толкнул Кузина в спину, чтобы тот вошел внутрь.