– Я бы тебе возразил, что использовать тело как орудие для достижения своих целей – не самая популярная практика в вашем кругу. И чего удивляться, что тело производит естественные реакции… Я был рад своему ребенку тогда. Рад и сейчас… Да, Эдриан знает о своих ограничениях, по сравнению со сверстниками. Но, на мой взгляд, его детство счастливее как минимум твоего. И моего, наверное, тоже, – он вскинул руки вверх, видя, что Алисия готовится разразиться новой гневной тирадой.

Лицо монны пылало праведным светом. Если случайно сгорит что-то из мебели, то обязательно спишут на него

– Хорошо-хорошо. Но не ненависть же заставила тебя искать встречи. Я в курсе, что твой муж снова слег. И предполагаю, чего ты потребуешь.

Алисия опять переменилась, но решительности не растеряла.

– Ты заложник, Марбас. Тебя дергают за ниточки со всех сторон. Мои в любой момент выдадут запрет появляться в нейтральной зоне, если будешь несговорчив. Твои – сделают то же самое, если откажешься следовать приказам. Тогда ты не увидишь сына, который не может вступить на темные земли и остаться при этом в живых. А на светлые, ну ты сам понимаешь… Я бы могла, как и они, шантажировать тебя этим запретом. Но я прошу помочь моему супругу по доброй воле. В ответ постараюсь найти способ, как переместить мальчика глубже в пресветлые миры. Для тебя он будет потерян. Но это должно запустить процесс выздоровления.

Ее предложение не стало для графа неожиданностью. Он и сам держал в голове этот вариант в качестве одного из последних. Но пока сдаваться не собирался. Он слышал, как в нескольких залах от него бьется сердце Елены. А ведь еще не ночь и не поздний вечер. Необъяснимым образом ее присутствие убеждало в том, что он со всем справится.

В том числе с этой внезапной «милостью» Алисии, которая вдруг решила позаботиться о сыне. Для этого всего-то надо второй раз вернуть к жизни ее обожаемого супруга. В свое время, если бы не болезнь жениха, она бы не кинулась соблазнять главного целителя Ада. Не забеременела бы. Не пошла бы на сделку. Так что самым дорогим, что у него есть, он обязан этому чертовому архонту. Наверное, правду про него говорят, что мужик крутой и достойный.

Алисия сообщила, что через две недели светлейшего перевезут в нейтральную зону. Поближе к источникам энергетического баланса. Эттвуд вежливо кивнул и пообещал, что подумает. Судя по тому, что дверь чуть не сорвало с петель, такой ответ монне не понравился.

Глава 7. За дымной завесой

Он посидел в одиночестве еще минут десять, чтобы никому и в голову не пришло, что у него и у Алисии Чатенроут могли быть общие дела. А когда двинулся на выход, то услышал из соседней комнаты упоминание знакомого имени и притормозил. Прислушался: никаких сомнений. Там обсуждали не кого-нибудь, а ту самую Елену, случайную привязку с которой он собирался пойти и снять прямо сейчас.

Соседи играли в бильярд уже более получаса. Но первое время, занятый разговором, он лишь иногда слышал тяжелый стук шаров. Отдельные голоса вроде бы знакомы, однако это неудивительно, так как он лично знал многих гостей Осборнов.

С уходом Алисии игра в той комнате пошла поживее. Короткие вскрики раздавались чаще. Поминали дьявола, употребляли что-то умеренно горячительное. У него аж зачесался нос. Демон помладше мог бы воспользоваться случаем, присоединиться к играющим и подпитаться их азартом, алчностью и несбывшимися надеждами.

Эттвуда волновало другое. Он мысленно снял разделяющие их межкомнатные стены, чтобы обеспечить себе обзор и стопроцентную слышимость.

– Разве тебе не жаль эту маленькую Валентайн?

Между партиями перерыв, и четыре человека заняли места в креслах. Говоривший только что смешал себе коктейль. Поднял его, салютуя паршивцу Эккерсли, который сидел чуть в сторонке, приложив руку ко лбу. В ответ на обращенный к нему вопрос тот оскалился.

– Ты в курсе моих обстоятельств. Что мне оставалось? Как я посмотрю матери в глаза после того, как у нее отнимут оба дома – и городской, и летний…

– Ты преданный сын, но перед девушкой ты тоже взял на себя обязательства, – обладатель коктейля и не намерен сворачивать на другую тему. – Не ты ли упоминал, что вы вместе строили песчаные замки, едва научившись ходить. Это было так трогательно. А теперь ты ее топишь.

Эккерсли отставил свой бокал в сторону.

– Давай не будем о морали, Фредди. Не ты ли в прошлом году взял деньги за то, чтобы муж смог учить жену в измене и оформить развод. Для этого ты не только соблазнил, но еще и устроил все так, что вас застукали ее родственники… А ты, Грег, украл породистую кобылку у собственного отца. Ты, Палм…

Фредди засмеялся. Ясно, что он в этой маленькой группе пользуется наибольшим авторитетом.

– Не переводи стрелки. Эти прегрешения в нашем кругу сойдут и за добродетель. Аристократ может позволить себе маленькие причуды, если нуждается в деньгах. И потом, об этом даже прилично рассказывать в обществе, как скабрезный анекдот. Ты же покусился на то, чем промышлять не принято, на девицу своего круга.

Жених Елены поднялся со своего места и заходил по комнате туда-сюда.

– Все из-за проклятых демонов. Свалились на мою голову. Я видел, что удача на моей стороне, оставалось продержаться одну партию и тогда я бы скорее всего отказался и от первого уговора. Рассказал бы Елене, что ее семье кто-то пытается серьезно навредить… Но этот ублюдок Арбас достал червонного туза, – он взъерошил волосы и отхлебнул из стакана. – И в итоге я оказался в еще более отчаянном положении, чем до этого.

Щупленький Палм, в котором Эттвуд узнал Палмора Литмора, барона Дадли, забористо выругался:

– … этих рогатых, меня они тоже обчистили. Являются, как к себе домой, и делаю вид, что их ядовитая кровь ценится больше нашей. Гонору-то, спеси… Но я все равно считаю, что в эту историю тебе не следовало влезать, Барт. Изначально пованивало за версту.

– И ты туда же. Да я лет десять не видел эту леди. Подумаешь, детские сопли. Наш общий знакомый, не стану называть имя, предложил встретиться с одним господином, раньше я его в глаза не видел. Тот отвалил целое состояние за то, чтобы я сделал предложение девушке, а месяцев через четыре-пять расторг помолвку. Чем это грозило Елене – разбитым сердечком? Да она во время прогулок обращает на дрозофил больше внимания, чем на меня.

– Она чрезвычайно рассеянна. Но ее образованностью, целеустремленностью восхищается моя сестра, а я склонен доверять ее оценкам, – Палм улыбнулся.– А ты, видимо, путаешь дрозофилу и дрозда. Твое поведение не допустимо. Следовало тут же связаться с ее семьей и обо всем рассказать.

– Это же только половина истории. Правда, Барт? – заржал Фредди. – Боюсь, что вторая застрянет у Палма, как кость в горле. Тем более что наш герой, кажется, принес еще новости. Мне передали, что ты заказал у Лурье очередной фрак. То есть поверил в успех своего предприятия… Так что, Палм, тебе лучше уйти, если ты так переживаешь за эту Валентайн. Боюсь, ты не обрадуешься.

Граф мучился оттого, что ему хотелось придушить трех участников этой милой беседы, включая молчащего Грега, а Палма – выпороть за то, что связался с такой швалью. Однако узнать о неприятностях, грозящих мышке, необходимо.

– Тебе хорошо рассуждать, Палм. У тебя сразу три богатых дядюшки и, если что, то не откажут в деньгах. Состоятельные родители. Я же полный банкрот. Глупо было бы отворачиваться от фиктивной помолвки, – Эккерсли сделал эффектную паузу. Шокировать барона ему все же хотелось. – После проигрыша демонам я получил второе, еще более немыслимое поручение. И в этот раз уже другой незнакомец вышел на меня сам. Соблазнить девушку физически и на этом основании сразу же расторгнуть помолвку. Опозорить ее публично, чтобы не один приличный человек не захотел иметь с ней дел.

Далее сразу несколько событий произошли одновременно. Палм бросился на Барта с кулаками и успел ударить в живот. Эккерсли пошатнулся, а потом сполз под бильярдный стол. В углах комнаты заструился дым. Грег помог виконту подняться, в то время как Фредди пытался справиться с огнетушителем. Палм плюнул и вышел из комнаты еще до того, как огонь перекинулся на занавески.

Эттвуд довольно быстро погасил пламя. Он не собирался выпускать его наружу, но именно так он отреагировал, когда Эккерсли раскрыл свои намерения. Вариантов у графа немного. Сначала он поговорит с мышкой и объяснит ей, что ее жених – редкостная грязь. Даже если она поначалу откажется в это верить. Потом он побеседует с Эккерсли.

Если сделать наоборот, то шансов убедить Елену в правдивости этой дикой истории будет еще меньше. Она решит, что он оказал давление на ее возлюбленного и теперь лжет, чтобы занять его место. Еще и убивать Эккерсли нельзя. Иначе его вышвырнут с Мидиуса без права на возвращение.

Глава 8. При всех наедине

Елена (и в этот раз наша героиня будет решительней)

– Дорогая, не волнуйся ты так. Все нормально. Я рядом, – Эттвуд говорил прямо ей в ухо. И от него исходил жар. Не фигуральный, самый настоящий.

Дальше он понес чистый бред:

– … Обязан жениться, как честный демон… Проваливай, Эккерсли.

И в момент, когда она сама была готова ухватиться за него на глазах у всех, даже искала его руку, он оказался рядом с виконтом. Барт упал. После такого прямого удара мало кто бы остался стоять. Граф добил его всего одной фразой:

– Мой поверенный свяжется с вами и обсудит детали нашей скорой встречи.

Елена дернулась, как будто сама получила по физиономии. Она отказывалась понимать хоть что-нибудь в этом балагане. Однозначно, в этот момент решалась судьба ее и ее близких, а она не в состоянии поверить в реальность происходящего.

Обезображенное ужасом лицо Эккерсли похоже на античную посмертную маску. Папа выпучил глаза и задыхается, к нему уже добежала мама. А граф Арбас, – хоть теперь-то ей объяснили, что это за демон, – ещё чуть-чуть и выпустит столб огня прямо из ноздрей.

Нет, ей вряд ли померещилась близость пламени. В особняке что-то недавно горело, появилось характерное задымление. Тогда Джулия Осборн еще раз вышла и предупредила, что все в порядке. Всего лишь неаккуратное обращение с канделябром. Разумеется, этого недостаточно, чтобы сразу же думать на Эттвуда. Да и какая ей разница, кто и какие пожары устраивал, когда ее собственная жизнь задорно так догорает? С треском.

Все ее будущее пошло крахом за пару минут. Сразу два мужчины в присутствии нескольких сотен человек заявили, что вступали с ней в интимную связь. Точнее, не так. Барт, с которым она буквально сегодня потеряла невинность, обвинил ее в нехватке этой рудиментарной детали. Но подробностей не раскрыл – не успел? А вот с Эттвудом у нее, определенно, ничего не было. Тогда что на него нашло… Или этот беспокойный сон, который мучил ее всю ночь, какая-то разновидность морока, и на самом деле… Нет, это невыносимо! Как они оба смеют использовать ее в непонятных целях. Папа на грани сердечного приступа, или же худшее уже случилось.

– Что, черт побери, здесь происходит?! Лорд, это.. это… это ваших рук дело? Вы что-то сделали с Бартом? Но… это просто невозможно. Вернее, такое явление не изучено, и я о нем не слышала. Прекратите, хватит! Верните все, как было, немедленно.

Эттвуд, который не удержался, вернулся к Эккерсли и поднимал его на ноги, держа за лацканы фрака, убрал руки – и бывший жених полетел обратно на пол. Граф развернулся к Елене. Одного взгляда хватило, чтобы оценить ее состояние. Мысленно он обозвал себя идиотом, который поддался эмоциям.

Нельзя было оставлять девушку одну и на полминуты. У нее шок. Он щелкнул пальцами и постарался вспомнить, как улыбаются, когда хотят расположить к себе человека. Такой нервный народец. Елена же подумала, что за этим ровными рядами белоснежных зубов, наверняка, скрываются еще несколько таких же.

И только потом до нее дошло, что обстановка вокруг изменилась. Люди и предметы замерли. Вон крупная дама в платье, похожем на футляр для очков, не донесла вилку до рта. Вода из фонтанчиков застыла в воздухе тысячами отделившихся капель. Во всей зале двигались лишь она и Эттвуд.

– Я прошу прощения, – развел руками демон. Он заметил, что улыбка тоже не действовала. – Нам стоит переговорить наедине и определиться, что мы делаем дальше. Для вас «мы» звучит непривычно, но…