– Девочка моя, мы имели короткую содержательную беседу с твоим женихом. Мне его настрой понравился. Решительный. Видно, что отступать не намерен. Если бы я видела у Барта хотя бы четверть от этой целеустремленности, то вы были бы прекрасной парой… И потом, он демон. Ты с ними, слава богу, не сталкивалась. Но поверь мне, так просто не отвяжешься. Этот собрался все сделать по правилам. А я со своей стороны позабочусь, чтобы тебя никто не обидел – ни его тетка, ни племянник, ни он сам.

Когда мама выходила на тропу войны, всем остальными стоило отойти в сторонку. Фави громко и уважительно тявкнул. Отец вон ни свет ни заря уехал в свой гольф-клуб. Не выносил суету. Фави тявкнул еще раз и бросился к двери. Там стоял посыльный с конвертом. На какой-то момент Елене показалось, что он принес известие о том, что Эттвуд убит или ранен. Сказывалась нехватка сна. Невозможно представить, чтобы этот самоуверенный наглец пострадал от человеческой руки.

Мальчик передал матери письмо, а ей вручил небольшой тяжелый сверток.

– Так-так. Твой Арбас в порядке. Впрочем, они оба в порядке. Выезжаем завтра, – прокомментировала леди Фелиция после того, как пробежала бумагу как минимум два раза. За это время Елена успела и покраснеть, и побледнеть. Кто же знал, что облегчение может настолько тесно переплетаться с раздражением.

Распаковав посылку, Елена нашла там нетолстый черно-белый журнал. Похоже, что его выпускала кустарная типография, потому что бумага дорогая, а качество печати не очень. Титульная надпись гласила: «Записки с двадцать четвертого ежемесячного заседания общества любителей птиц графства Солетсбери». Почему-то там же на обложке номер журнала и месяц выхода надписали от руки.

Записка, похоже, от графа прикреплена скрепкой: «Двадцать пятое заседание через пять дней. Вы успеваете». Елена чуть не подпрыгнула от радости. Пообщаться с людьми, разделяющими твои интересы, перенять их опыт – это бесценно.

Но это было не все содержимое посылки. Она распаковала бинокль, неожиданно легкий, из приятного на ощупь материала, с просветленными линзами (чтобы видеть в сумерках) и центральной фокусировкой. Ее старенький неуклюжий бинокль, от которого постоянно затекали руки, можно будет оставить дома.

Выезжают завтра? Хорошая новость. Она успеет собрать необходимые книги.

Глава 12. Тайны болот

Энтони Эттвуд (бывали дни и лучше)

Какой идиот придумал, что стреляться необходимо на рассвете? Возможно, это подходило всю ночь кутившим повесам, которые, не протрезвев толком, ехали сводить счеты. На этой традиции отразилось и то, что законы страны то разрешали, то запрещали дуэли – а когда сон глубже всего, когда людей в столице встретишь не в парке, а только по дороге из заведений с подпорченной репутацией… Правильно, когда просыпаются птицы и засыпают демоны.

Эттвуд попросил быть секундантом Розенкранца. К Льефу обращаться бесполезно. Тот все-таки смотрящий, и первым должен пресекать подобные безобразия. Вызвал темного товарища сразу после бала и обрисовал ситуацию. Ссыльный черт, не откладывая, явился к Эккерсли и привел того в чувство стальным блеском рогов. Парнишка привезет свои пистолеты и своего наблюдателя. Что-то подсказывало графу, что он снова встретится с развязным Фредди.

Согласно последней версии дуэльного кодекса, – их в Мидсе меняли, как перчатки, и последний вышел три года назад – вызываемый не только выбирал оружие, но и называл время встречи. Розенкранц непрозрачно намекнул, что раннее утро станет плохим решением, так как в это время Эттвуд злее чем когда-либо. И не соврал.

Но и Эккерсли не желал выходить ни свет ни заря. Он в самом деле набрался – когда хоть успел? – и не опускался до переживаний о том, станет ли это утро последним в его жизни. Зачем идти на поводу у газетчиков? Пускай репортеры приплачивают уличным мальчишкам и ждут известий с восходом солнца. Дуэль все же назначили на предобеденное время.

Столь поздний час требовал тщательного выбора места. Оба секунданта встретились около одиннадцати утра и за чашкой кофе рассмотрели несколько локаций. Все парки в черте города тут же отмели. Выходной день. И искать полянку вдали от перекормленных уток и вездесущей детворы будут дольше, чем стреляться. И вообще неизвестно, выберут ли что-то подходящее. В последнее время у влюбленных пар столицы вошло в моду устраивать пикники в полном уединении.

Сошлись на Вестминорском болоте, куда в запряженном лошадьми экипаже, можно добраться за час. Одно из немногих мест в этом мире, где отголоски магии еще сохранились. По этой причине болота избегали даже любители вылазок на природу. На самом деле ничего криминального за ним не водилось последние несколько веков. Ну, гадюки росли крупнее: их яда хватило бы на трех кобр. Серая жаба могла оглушить человека, единожды квакнув.

Особо разгуляться получилось птицам. Энтони с содроганием вспоминал мычание Вестминорской выпи. Чтобы сохранить слух, все участники дуэли должны были взять с собой затычки для ушей и в основном общаться жестами.

Эттвуда подбешивало, что ради виконта придется убить два часа времени на дорогу, но не его самого. Он уже пообещал Мышке, что бывший жених останется цел. Конечно, существуют и другие способы заставить человека страдать. Для этого пистолет вовсе не нужен. Граф намеревался собрать все полезное, что плавало на поверхности в мыслительных процессах Барта. И далее подвергнуть тщательному анализу.

Надо разобраться, почему два разных субъекта пытались навредить Елене. Установить их личности. Однако проблема заключалась еще и в том, что в голове Эккерсли не задерживались даже ситуативные мысли. Их тут же сдувало, как стайку рыб, при виде ныряльщика. Тряся виконта на приеме почти как грушу, Эттвуд мало что сумел расслышать.

Досаду от того, что виконту приходится выступать в роли пострадавшего жениха – да. Это позор, который на мужчину падает в меньшей степени, чем на девушку, но задевает и его тоже. Недоверие и ненависть – когда Эккерсли понял, что граф-демон снова помешал его планам. И отчаяние – когда до него дошло, что заказчик теперь не заплатит вторую часть. И даже аванс придется вернуть.

Он мог взломать эту бестолковую голову и достать всю информацию, которая требовалась, но такие действия по отношению к жителям нейтральных миров, на их территории, строго запрещены. А Эттвуд относился к тем немногим демонам, которые вынуждены строго следовать букве закона… Все же его не покидало смутное беспокойство: сознание Эккерсли на балу представлялось чересчур рассредоточенным.

Либо этот недотепа умел закрываться. Большая редкость для немагического Мидиуса. Либо с ним кто-то поработал и стер улики.

– Приехали, – Розенкранц выглянул в окно. Экипаж Барта стоял на небольшом возвышении. Тот не хотел пачкать белоснежных лошадей. – Кто бы мог подумать, они успели первыми. Я осмотрю оружие. Им не доверяю и вам не советую.

Какое-то время ушло на стандартные процедуры. Секунданты еще раз проверили пистолеты. К изумлению Эттвуда, набор Барта был хорош. Скорее всего эту пару он брал с собой и в дальнюю дорогу. С учетом того, что пистолеты однозарядные, лучше иметь возможность выстрелить два раза, а не один. Графскую шкатулку даже не стали доставать.

Потом противники, так и не получившие предложение завершить ссору миром, сделали по пятнадцать шагов в разные стороны из одной точки. Только тут до Эттвуда дошло, что в поведении виконта кажется ему необычным. Сдержанный и на людях немного стеснительный Эккерсли пританцовывал на месте от возбуждения.

Мыслей – ни одной. Зато мышечные спазмы в наличии. Возможно, он употребил что-то, что усиливало концентрацию и нервную деятельность. Или на него, при условии высокой восприимчивости к магии, так действовала топь. Эттвуд постарался удалить все лишние эмоции.

– Сходитесь, – скомандовал Фредди

И молодые люди пошли друг на друга. Причем Эттвуд даже не поднимал пистолет. Он был уверен, что сможет вскинуть руку для выстрела мгновенно. Такая тактика доводила соперника до истерики. Тот или стрелял «в молоко» в полной растерянности, или палил в воздух. Однако виконт рассудил иначе.

– Как же я хотел сделать это сразу, как впервые увидел тебя, ублюдок.

Левой рукой он создал магический импульс и вышиб у Эттвуда пистолет. Свой же он навел графу в грудь. Теперь расстояние между ними не превышало двадцати метров.

Глава 13. Мелкий гад

Внешность Барта изменилась. Высокий светловолосый шатен с приятным и доброжелательным лицом, он вдруг потемнел. Как будто подкоптился. Кожа приобрела сероватый оттенок. Рот и челюсть стали шире, чтобы хватило место для массивных и острых зубов. Он немедля растянул губы в угрожающей улыбке, обнажая не то что клыки, но и моляры тоже.

Шевелюра наэлектризовалась, приподнялась. При этом волосы раздувал отсутствующий ветер. Их кончики тоже посерели, обесцветились. Над головой виконта воздух словно сгустился. Эттвуду показалось, что он смотрел на Эккерсли через стекло. А то и не одно. Однако графу было некогда разглядывать эти метаморфозы. Не вызывало сомнений, что противник сейчас выстрелит.

Розенкранц его не предупреждал, но изначально стороны договаривались стрелять на поражение. Значит, в стволе мог находиться как серебряный патрон, так и заговоренный. Мальчишка вряд ли соображал, что этой ерундой такого, как Энтони, не уничтожить. Зато обеспечить неприятную, долго заживающую рану – пожалуйста.

Когда Эккерсли нажал на курок, у него по-прежнему хватало вариантов: увернуться от летящей пули, расщепить ее в слоях собственной защиты, приостановить время, снести энергетическим ударом и пулю, и стрелявшего вместе с его теперь бесполезным пистолетом. Но так как присутствие демона его ранга на Мидиусе афишировать не следовало, – Льеф читал ему лекцию за вчерашнее примерно полночи – он пошел по пути максимального невмешательства. Просто поймал пулю в кулак. Как надоедливого шмеля.

Для этого ее пришлось немного замедлить. Лишь в одной растянутой точке, по которой он обрывал ее траекторию. Отрезок не более сорока сантиметров в длину. После вчерашних колебаний смотрящие ни с той, ни с другой стороны не обратят внимания. Пуля шлепнулась на землю. И тогда он смог сосредоточиться на Эккерсли. То еще и не сообразил, что произошло.

А вот Фредди с Роезенкранцем успели оценить новый облик Барта. Демон насмешливо вскинул брови. Второй секундант растерянно хватал ртом воздух: «Что, кто, это.. Это же…». Потом он заметил, в кого превратился и Эттвуд тоже. Глухо вскрикнул и сполз на подхватившие его руки Розенкранца.

Граф, действительно, счел, что пора сбросить маски. Возвращение первоначальной ипостаси не доставляло ему хлопот ни в одном из миров. Он легко щеголял в ней и в чертогах пресвятых. А на этом болоте вдохнуть затхлый, наполненный влагой воздух своими большими ноздрями – искушение, от которого трудно удержаться. Он еще не решил, что делать с Эккерсли и двинулся в его сторону. На минуточку – не демонстрируя ни капли агрессии. Воздух вокруг потрескивал от соприкосновения с магией демона. И ничего больше.

Барт во все глаза разглядывал надвигающееся на него существо. Здоровое и в то же время поджарое. Он не мог отвести взгляд от длинного нервного хвоста Эттвуда, кончик которого с шипом на конце то загибался, то распрямлялся. Когда их с демоном разделял примерно метр, он захрипел и последовал примеру Фредди. С той разницей, что поддержать его было некому. Он осел прямо на землю.

Его рот продолжал дергаться. Стоило губам вернуться к обычным размерам, как их искажало что-то вроде судороги и они опять растягивались обратно. Розенкранц, который как раз уложил его приятеля под сгорбленным дубом, осторожно приблизился. Эттвуд отдал ему пулю.

– Серебряная, – неодобрительно буркнул Розенкранц. – За столько веков могли бы придумать что-то более интересное. Но и вы, Ваше Сиятельство, легко бы отскочили в сторону. Зачем пугать-то.

–У меня во влажном климате обостряется ревматизм. Скакать, как козлику, было не с руки. Да и потом, перчатки почти не фонят, – Эттвуд покрутил кистями в перчатках, на первый взгляд, из плотного темного сукна.