– Что делать с ними? Нахал в обычном обмороке. Еще бы, увидеть двух нелюдей за раз. А второй… У него магическое истощение. Да и вы забрали слишком много энергии вокруг него. Он к тому не готов. Я не уверен, что он понимал свою природу до конца, – демон-привратник присел на корточки рядом с Эккерсли и разглядывал его зубы, которые до сих пор не вернулись в человеческие. – Гадючник, как думаете?

Граф кивнул. Он слышал о таком феномене, но столкнулся с ним первый раз. Демоническая сущность, выращенная в другое расе, смешивалась с ней и не подавала «родных» признаков. До поры до времени. Энтони сжал кулаки, призывая тело выйти из своего нормального состояния, чтобы вернуться к неидеальному человеческому.

– Он научился притворяться. Мысли демонов не такие громкие, как у людей. Когда я пытался в них проникнуть, то собирал лишь верхние эмоции. Гады почти универсальны. Дома он бы развивал другой навык. Например, они лучшие мастера мерцающих перемещений Здесь же он всегда действовал исподтишка. Продавливал свою жертву незаметно. Вот одна из причин, почему он усаживался за карточный стол и, не имея ни ума, ни денег, пользовался успехом у женщин, – граф хмурился, потому что это открытие все дополнительное осложняло.

Когда он наводил справки о женихе Елены, то его не покидало чувство, что он рылся в грязи. Сейчас же, раскрыв собрата, он должен бы был испытать облегчение, но это ощущение только усилилось. Гадючники – отличные ребята, спокойные и преданные. Но эта особь слишком рано уяснила, что, если тихонечко манипулировать окружающими, то ничего за это не будет.

Эккерсли открыл глаза. Радужка сделалась неестественно большой, а зрачок узким и вертикальным. Он оскалился. Розенкранц уже сбегал за своим саквояжем и достал оттуда узкий браслет из светлого серебристого металла, который тут же пристроил на лодыжке у виконта. До щелчка. Снять его без разрешения невозможно.

– Я рано понял, что отличаюсь от других детей. Стоило мне чего-то сильно захотеть, как у взрослых вокруг начинала раскалываться голова. Пока я не получал свое. Как-то бона ударила меня по лицу и обозвала скверным мальчишкой. Я научился желать потише… Пьяные ослы, с которыми приходится играть, случается, что слышат, что от них требуется после пятого-шестого хода, когда уже поздно. А за этой идиоткой я бегал несколько месяцев прежде, чем до нее дошло…

Пальцы Эттвуда сомкнулись у него на горле.

– Запоминай, иначе сожгу. Такая смерть у нас считается почетной. Ты никогда больше не приблизишься к Елене. Не войдешь с ней в одно помещение… Вот этого парня зовут Розенкранц. Разбираться с такими, как ты, в разных мирах – его работа. Он объяснит, какие есть права у всякой адской твари. Сам примешь решение, отказаться ли от демонических талантов, сохранить их и превратиться в парию со значком, попытать счастья в Аду.

– Ты и среди демонов большая шишка. Родился с золотой ложкой в зубах, значит. Что ты забыл в нашей вонючей дыре? Зачем тебе девчонка? – прохрипел виконта, однако Эттвуд не разжимал пальцы.

– Я понял. Стану паинькой. Разберусь, кто я. Забуду про Елену, – он облизал губы длинным узким языком. Эттвуд ровно долю секунды был уверен, что гадючник вцепится ему в руку, но обошлось. Тот уступил.

Розенкранц собрался задержаться. Надо было немного подкорректировать воспоминания Фредди. Выдать признательное удостоверение Эккерсли и разъяснить ему условия. Провожая лорда к экипажу, он шепнул:

– Многие земноводные демоны не согласились с условиями мира пять веков назад. Разбежались из Ада, вышли за пределы Изнанки, хотя это и тогда было запрещено. Кровь одного из них проявилась в мальчике…

– Дружище, я же не возражаю против миссии привратников. Конечно, потерянным надо помогать. Тем самым мы защищаем другие миры и собственную репутацию. Просто этот конкретный придурок причинил вред… Чуть не испортил жизнь одной девушке…

– Поздравляю с помолвкой, милорд, – искренне улыбнулся Розенкранц. – Я не желал приставать, но раз вы сами заговорили… Только имейте в виду. Демон, который дорвался до эмоций невинной девы, забрал их себе, уже не отпустит. Это заложено в нем природой. К тому же он не обучался самоконтролю, не имеет понятия о кодексах. Он захочет добавки.

– И он ее получит. Я позабочусь, – прорычал Эттвуд, черты которого на миг снова утратили сходство с человеческими.

Глава 14. Вот это уже чересчур

Елена (которую отвлекают от важных дел)

Напрасно леди Фелиция пыталась пробудить в дочери хотя бы поверхностный интерес к походу по магазинам. Елена занялась распаковкой двух здоровенных чемоданов, спрятанных в ее спальне за гардиной. В отельный шкаф они бы не поместились. Прислуга сгрузила в них чуть ли не половину ее личных вещей, когда стало понятно, что барышня, возможно, покидает дом на целое лето.

Она нашла еще два бинокля (на всякий случай), резиновые сапоги и утепленные сапоги на высокой подошве, набор увеличительных стекол, блокноты, несколько упаковок цветных карандашей, непродуваемую и непромокаемую куртку. Последняя оставалась предметом особой гордости. Ее сшили на заказ в ателье, которое производило экипировку для охотников.

Мама расхаживала вокруг цесаркой. Раз за разом призывала произвести быструю ревизию гардероба и мчаться на штурм магазинов. В выходной день они закрывались сразу после обеда. Фелиция настаивала, что для поездки в графское имение имеющегося у Елены комплекта хватит разве что веселить кур. Дочь успешно отражала все атаки. Елена напоминала, что двух платьев – розового в пыльных разводах и кружевного лилового – ей хватило, чтобы за два дня пленить целого графа. Теперь можно выдохнуть, надеть резиновые сапоги и заняться более важными делами.

Такие перепалки между матерью и дочерью возникали постоянно. Каждая чувствовала себя в процессе превосходно. Вместе они успели добавить в саквояж четыре повседневных и два выходных платья Елены. Еще одно сейчас находилось в прачечной отеля на повторной стирке. С первого раза избавиться от травяных пятен не вышло. В Мидсе девушка продолжала совершать регулярные вылазки на бёдвотчинг в обществе трех, как и она, энтузиастов обоего пола.

Когда же Елена добралась до второго чемодана, в котором хранились книги, леди Фелиция все же признала свое поражение. По опыту она знала, что эта процедура может затянуться на несколько часов. Матушка надела свою лучшую шляпку, так как по-прежнему пребывала в превосходном настроении и направилась к выходу:

– Постараюсь выбрать для тебя прогулочный спортивный наряд сама. Юбку и блузку, чтобы в них нестыдно было шнырять по кустам. Но, дорогая моя, привыкай. Скоро будешь ездить за покупками уже с новой родней. Вряд ли они так же покорно будут сносить твои капризы… Ой, совсем вылетело из головы! Эттвуд пригласил нашу семью на ужин. Посидеть тесным почти семейным кругом, ближе познакомиться. Только папа не сможет. У него заседание в клубе. Я же согласилась за нас обеих.

С этими грозными словами Фелиция удалилась, а Елена напомнила себе, что не собиралась пока разубеждать мать относительно истинной природы их отношений с Энтони. Она сама не разобралась в ней до конца. В том, что у графа имелись свои причины, чтобы броситься на спасение ее репутации, она не сомневалась.

А что он имел в виду, когда приглашал их вместе поужинать… Уж не боится ли, что родная тетка тут же раскусит, что они едва знакомы? Наверное, попытается донести, как лучше себя вести в ее компании или еще какие-то важные сведения. Это делало встречу, о которой Елена еще десять минут назад не подозревала, оправданной. А раз это неизбежность, то зачем лишний раз волноваться.

Через три минуты она уже забыла обо всем, погрузившись в изучение карт. Западная граница графства Солетсбери находилось в пяти часах езды от Мидса. Климат более влажный из-за обилия источников воды. В конце концов, помимо озер, там имелся и выход к морю. Протяженная прибрежная полоса. Энтони явно напутал, когда говорил про сто видов птиц. Как минимум их там в несколько раз больше.

Она упаковала географический атлас, походную карту, словари и две компактных энциклопедии с перечнем эндемиков Мидиуса. Климатический альманах, который описывал погоду по датам в разные годы, тоже пригодится. Собственная большая библиотека в поместье – это замечательно. Но кто поручится, что там имеется все необходимое?

К тому же Эттвуд чуть ли не обвинил ее в пренебрежении художественной литературой. Существовала вероятность, что и книги в его библиотеке подобраны в соответствии с его же вкусами. В дверь настойчиво постучали, и Фави чуть не захлебнулась лаем. Елена ни за что не призналась бы в этом самой себе, но первая мысль, которая у нее возникала третий день при любом неожиданном визите… демон!

Но каждый раз это был то коридорный, то посыльный, то официант, то знакомые или друзья родителей. И этот случай не стал исключением. На пороге вместо графа она увидела Эккерсли. Ее лицо против воли выдало ее основное чувство. Разочарование.

Чем повергла виконта в небольшой шок. Он рассчитывал на ярость, справедливый гнев… хотя бы на глубокую обиду.

– Ах, это вы. Ну что за глупости устраивать поединки в наш просвещенный век. Хорошо, что вы не поранились. Ой, да. И говорить нам не о чем, – Елена попыталась закрыть дверь обратно, но Барт выставил ногу.

Это что-то новое. Ранее он не позволял себе никаких физических демонстраций. Она недоуменно подняла глаза.

– Елена, я должен объясниться. Этот высокомерный гад, уверен, не убил меня только по вашей просьбе. Но я не боюсь его. Единственное, что приводит меня в отчаяние, это то, что вы меня неправильно поняли. У вас сложилось совершенно ложное впечатление о случившемся. Мы оба стали жертвой ужасных людей. Я не могу… Я не переживу, если потеряю вас.

На миг девушке показалось, что она ослышалась. Но нет, Эккерсли вцепился в дверную ручку, весь растрепанный, ворот рубашки съехал влево. Смотрит на нее умоляющими глазами. Вроде действительно не ранен.

– Виконт, свое заявление вы вчера вечером уже сделали. Если бы не вмешательство Эттвуда, который сумел успокоить если не весь свет, то моих родителей, мы с матерью сейчас находились бы в лучшем случае у постели отца. У него слабое сердце. И он, совершенно точно, от такого позора оправился бы нескоро, – она сделала глубокий вдох, потому что откровенность с этим человеком теперь давалась ей тяжело. – Разумеется, я понимаю степень своей вины. Они пострадали бы из-за меня. Но я-то доверяла вам. Я не с первым встречным заперлась в библиотеке. Разве можно вообразить нечто подобное тому, что вы вытворили? Но Эттвуд в общих чертах объяснил, что произошло.

Елена выпалила всю тираду на одном дыхании. Эккерсли в ответ зашипел с неподдельным отчаянием и злобой.

– Но они угрожали моей матери! Обещали, что уничтожат меня, если я не сделаю того, что от меня требуют. Я связан заклятием молчания. Поверьте, это чудовищно. Эти демоны!… Ради нашей любви. Не может быть, чтобы ваш огонь сгорел за одну ночь.

Он перестал виснуть на двери, сделал шаг вперед и, словно порыве чувств, схватил Елену за руки, заставляя отступить в комнату. С запоздалым изумлением она отметила, что, несмотря на худобу, Эккерсли гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд.

Глава 15. Больше демонов

Елена посмотрела на все еще открытую дверь. Они в отеле, по коридору все время пробегает кто-то из персонала. Даже если Барт поведет себя, как насильник, захлопнет дверь, то она сможет криком привлечь к себе внимание. Ведь сможет? И почему в голову лезут такие мысли?

За исключением вчерашнего инцидента в библиотеке, когда он, пожалуй, вел себя до неприличия настойчиво, виконт до этого не отличался грубостью. «По-моему одного раза достаточно, – вопил внутренний голос. – Да еще какого. Он тут же поспешил прилюдно обмазать тебя дегтем и обвалять в перьях. И смотри, как схватил. Сейчас еще и обслюнявит всю. Всего один поцееееелуй».