– Это потому что стены деревянные, – объяснила я, начиная готовить завтрак. – Такие дома называются экологичными. В них чистый воздух.

Илья не выглядел впечатленным экологичностью. Он сел за стол и начал рисовать в альбоме, который выудил из своего рюкзака.

– У меня есть для тебя сюрприз, – сказала София, доставая из своей объемной сумки небольшой пакет. – Думаю, это поможет скрасить время здесь.

Илья с интересом открыл пакет и просиял: – Новая игра! И книжки!

– И не только, – София подмигнула. – Там еще планшет. С образовательными приложениями и играми. Чтобы тебе не было скучно.

– Планшет? – я удивленно обернулась от плиты.

– Не волнуйтесь, – быстро сказала София. – Это простая модель, только для игр и обучения. Без возможности выхода в интернет или совершения звонков. Абсолютно безопасная.

Я с благодарностью кивнула. София всегда думала о деталях, о том, как сделать эту сложную ситуацию хоть немного комфортнее.

Пока Илья, забыв о завтраке, с восторгом изучал новые книги и игру, мы с Софией вышли на веранду. Туман начал рассеиваться, открывая мирную гладь озера и пышную зелень деревьев. В другое время этот вид успокоил бы меня, но сейчас я видела в нем лишь множество мест, где можно спрятаться, откуда можно наблюдать за нами.

– Нам нужно поговорить о плане Б, – тихо сказала София.

– План Б?

– Да, – она серьезно посмотрела на меня. – Если Роман продолжит эскалацию, если угрозы станут более явными, нам может понадобиться… кардинальное решение.

Я глубоко вздохнула:

– Вы говорите о…?

– О временном исчезновении, – твердо сказала София. – Новые документы. Новая локация. Возможно, даже новая страна.

Я почувствовала, как по спине пробежала дрожь:

– Это… законно?

– Есть разные степени законности, – уклончиво ответила София. – В идеальном мире нам не пришлось бы прибегать к таким мерам. Но когда на кону стоит безопасность ребенка, а система не может обеспечить эту безопасность…

Я молча смотрела на озеро, обдумывая ее слова. Часть меня отвергала саму мысль о том, чтобы снова бежать, снова менять жизнь Ильи, отрывать его от всего привычного. А другая часть – понимала, что если Роман действительно одержим настолько, как мне казалось, обычные меры защиты могут не сработать.

– Это крайний вариант, – словно прочитав мои мысли, продолжила София. – Я надеюсь, что до этого не дойдет. Что мы сможем решить ситуацию юридическим путем. Но я должна быть готова ко всему. И вы тоже.

Я кивнула:

– Что конкретно включает этот план?

София открыла свой портфель и достала небольшую папку, протянула её мне: – Здесь всё, что вам нужно знать. Контакты людей, которые помогут. Места, где можно временно укрыться. Рекомендации по безопасности.

Я взяла папку, ощущая ее тяжесть не только физически, но и морально. Каждая страница там была свидетельством того, как далеко мы могли зайти, чтобы защитить Илью. Как много могли потерять.

– Это… впечатляет, – я перелистнула несколько страниц. – Вы давно подготовили это?

– С первого дня, – честно ответила София. – Я всегда готовлюсь к худшему сценарию, надеясь на лучший.

Я закрыла папку и крепко сжала ее в руках:

– Спасибо вам. За всё, что вы делаете для нас.

София мягко улыбнулась: – Это моя работа.

– Нет, – я покачала головой. – То, что вы делаете, выходит далеко за рамки ваших профессиональных обязанностей. Вы не просто наш юрист. Вы… союзник. Друг.

На мгновение София выглядела тронутой, но быстро вернулась к своему деловому тону: – И как ваш союзник, я должна спросить: вы готовы пойти на всё, чтобы защитить Илью? Даже если это будет означать полный разрыв с прошлой жизнью?

Я посмотрела через окно на сына, увлеченно изучающего новую игру. На его сосредоточенное лицо, на пальцы, осторожно перебирающие фигурки.

– Да, – твердо сказала я. – Всё, что потребуется.

– Хорошо, – кивнула София. – Тогда есть еще кое-что, что вам следует знать.

Она достала из портфеля еще одну папку, на этот раз тоньше: – Это досье на Романа. Не обычное юридическое, а… более глубокое. Здесь информация о его бизнесе, о незаконных операциях, о связях с определенными людьми. Это может быть рычагом давления, если ситуация станет критической.

Я осторожно приняла папку:

– Вы предлагаете… шантажировать его?

– Я предлагаю иметь все возможные инструменты, – уточнила София. – Роман долгие годы использовал против вас свою власть, свои деньги, свои связи. Может настать момент, когда вам придется использовать эту информацию, чтобы защитить себя и Илью.

Я открыла папку и пробежалась глазами по первым страницам. Схемы компаний, офшорные счета, сомнительные транзакции. Имена, о которых я никогда не слышала. Суммы, от которых кружилась голова.

– Всё это… правда? – тихо спросила я.

– Да, – кивнула София. – Собрано частным детективом, которого я наняла еще в начале нашей работы. Всё проверено, всё с доказательствами.

Я закрыла папку, чувствуя странное спокойствие. Не злорадство, не желание отомстить. Просто понимание, что теперь у меня есть защита. Что я не беззащитна перед Романом и его ресурсами.

– Что мне с этим делать? – спросила я.

– Ничего, пока, – София убрала обе папки обратно в портфель. – Храните в надежном месте. И помните, что они у вас есть. Это не оружие первого выбора. Это последняя линия обороны.

Я кивнула, понимая ее логику. Мы не хотели войны. Мы хотели мира и безопасности для Ильи. Но если Роман настаивал на войне, мы должны были быть готовы.

Оставшуюся часть утра мы обсуждали более практичные вопросы: усиление безопасности пансионата, расписание занятий Ильи с учителем, мою работу для журнала, которую я могла продолжать удаленно.

София уехала после обеда, пообещав держать связь и приезжать не реже раза в неделю. Я проводила ее до машины, с благодарностью обняв на прощание.

– Будьте осторожны, – сказала она, садясь за руль. – И помните, что вы не одна.

Я кивнула и помахала рукой, наблюдая, как ее машина скрывается за поворотом лесной дороги. Затем медленно пошла обратно к домику, где Илья ждал меня, чтобы попробовать новую настольную игру.

День пролетел в относительном спокойствии. Мы с Ильей играли, читали, гуляли вокруг озера под бдительным присмотром охранника. Вечером я приготовила его любимые макароны с сыром, мы поужинали под уютное потрескивание дров в печке.

Укладывая Илью спать, я заметила, что он стал спокойнее. Меньше вздрагивал от резких звуков, легче засыпал. Может быть, отдаленность этого места, его природная тишина действовали благотворно на его израненную психику.

– Мам? – сонно пробормотал он, когда я уже собиралась выключить свет.

– Да, милый?

– Мы здесь надолго?

Я погладила его по волосам, думая, как ответить: – Не знаю, любимый. Но пока нам здесь хорошо, правда?

– Ага, – он зевнул. – Здесь тихо. И воздух вкусный.

Я улыбнулась: – Да, воздух очень вкусный. Отдыхай.

Я вышла из его комнаты, оставив дверь слегка приоткрытой, чтобы слышать его дыхание. Затем устроилась в гостиной с ноутбуком, намереваясь поработать над новой статьей для журнала. Тема, предложенная Верой Николаевной, не выходила из головы: – Искусство как форма исцеления. Я чувствовала, что могу написать об этом глубоко, честно, опираясь на собственный опыт.

Но слова не шли. Мысли постоянно возвращались к разговору с Софией, к папкам в ее портфеле. К плану Б.

Временное исчезновение. Новые документы. Новая страна.

Это звучало как сюжет шпионского фильма, а не как реальный план для молодой матери с шестилетним сыном. И все же… если это был единственный способ обеспечить безопасность Ильи?

Я закрыла ноутбук и подошла к окну. Ночь была ясной, звездной. Черная гладь озера отражала созвездия, создавая иллюзию бесконечности. Где-то там, за этими светилами, была другая жизнь? Другая возможность для нас?

Я достала из сумки свой дневник возрождения и открыла чистую страницу:

– Сегодня я узнала, что такое план Б. Звучит устрашающе. Звучит как крайняя мера. Звучит как потеря всего, что мы знали и к чему привыкли.

И все же, это также звучит как свобода. Как возможность начать с чистого листа. Без страха, без оглядки, без постоянной необходимости быть начеку.

Я не знаю, придется ли нам когда-нибудь реализовать этот план. Надеюсь, что нет. Надеюсь, что законы, суды, запретительные ордера сработают. Что Роман остановится, одумается или просто найдет новую цель для своей одержимости.

Но если нет… Если нам придется выбирать между прошлым и будущим, между привычной жизнью и безопасностью Ильи… Я знаю, что выберу. Без колебаний.

Женщина, которой я была год назад, испугалась бы самой мысли о таком шаге. Она бы сомневалась, колебалась, искала компромиссы. Но я больше не та женщина. Я мать и поклялась защищать своего сына. Я человек, наконец-то понявший цену собственной свободы.

И если план Б – это цена, которую нужно заплатить… я заплачу её.

Я закрыла дневник и еще раз проверила замки на дверях и окнах. Затем заглянула к Илье. Сын спал спокойно, обняв плюшевого медведя. В свете ночника его лицо казалось особенно безмятежным. Таким, каким и должно быть лицо ребенка. Без тени страха или тревоги.

Ради этого выражения, ради этого спокойствия я была готова на всё. Абсолютно всё.

Следующая неделя прошла в относительном спокойствии. Мы с Ильей привыкали к новому месту, устанавливали новую рутину. Андрей Петрович приезжал дважды для занятий с Ильей, привозя с собой не только учебники, но и новости из центра, письма от Димы и других детей. Эти маленькие связи с прежней жизнью были бесценны для Ильи.

Я продолжала работать над статьями для журнала, находя в этом творческом процессе неожиданное утешение. Словно с каждым написанным словом я восстанавливала частичку себя, своей личности, так долго подавляемой Романом.