От Софии приходили регулярные обновления: расследование против Романа продвигалось, хотя и медленно. Он был достаточно умен, чтобы не нарушать новый запретительный ордер напрямую – больше не звонил мне, не появлялся рядом с пансионатом. Но я знала, что это не означало, что он отступил. Скорее, он разрабатывал новую стратегию.

На восьмой день нашего пребывания в пансионате я получила странное письмо. Без обратного адреса, доставленное не почтой, а каким-то курьером, который оставил его на стойке администрации. Моё имя на конверте было напечатано, а не написано от руки.

Я открыла его, чувствуя необъяснимую тревогу. Внутри был лист бумаги без подписи. Всего одна строчка:

– Он знает, где вы. И на этот раз он придет не один.

Кровь застыла в моих жилах. Почерк незнакомый, но послание было ясным. Предупреждение. Или угроза?

Я немедленно позвонила Софии, описав письмо. Она отреагировала решительно: – Я высылаю дополнительную охрану. И свяжусь с полицией. Это явная угроза, мы можем использовать её против Романа.

– Мы даже не знаем, от кого это, – возразила я.

– Неважно, – ее голос был твердым. – Важно, что это подтверждает продолжающееся преследование. Даже если письмо не от самого Романа, это можно рассматривать как часть организованного им давления.

Я согласилась, хотя сомнения оставались. Письмо могло быть от кого угодно. От союзника Ромы. От кого-то, кто хотел запугать меня. Или… от друга, пытающегося предупредить об опасности?

Я знала, что у Романа есть любовница. Возможно, это письмо написала Вероника – его нынешняя пассия, о ней я узнала из новостей. И эта информация никак не затронула моё сердце, я лишь пожалела бедняжку, угодившую в лапы этого деспота.

Вечером, после того как Илья заснул, я долго сидела на веранде, вглядываясь в темноту леса. Двое охранников теперь патрулировали территорию – меры безопасности были усилены после получения письма. Но чувство уязвимости не покидало меня.

– Он знает, где вы. И на этот раз он придет не один.

Что это значило? Кого Роман мог привести с собой? Наемников? Частных детективов? Или это была просто уловка, чтобы заставить меня нервничать, совершить ошибку?

Телефон завибрировал, прерывая мои мысли. Номер был незнакомым.

– Да? – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

– Лея? – женский голос, немного запыхавшийся, нервный. – Это Вероника.

Я напряглась. Вероника. Нынешняя пассия Романа. Та самая, что всегда была с ним на фотографиях в таблоидах – молодая, красивая, с неизменной улыбкой.

– Откуда у вас мой номер? – спросила я.

– Это неважно, – торопливо сказала она. – Послушайте, у меня мало времени. Роман может вернуться в любой момент. Я должна вас предупредить.

– Это вы прислали письмо? – догадалась я.

– Да, – она говорила быстро, сбивчиво. – Я не могла подписаться, не могла рисковать. Но вы должны знать. Он нанял людей. Профессионалов. Они должны… забрать Илью.

Мир словно остановился. Воздух сгустился, стало трудно дышать.

– Когда? – только и смогла выдавить я.

– Скоро. Очень скоро. Он говорил о ближайших днях. У них есть план, схема пансионата. Они знают о вашей охране, об учителе, обо всем.

– Почему вы мне это говорите? – спросила я, все еще не до конца доверяя. – Вы же с ним.

Пауза. Затем: – Потому что я вижу, во что он превращается. Потому что мне страшно, что дальше будет хуже. И потому что… я знаю, каково это – быть с человеком, который контролирует каждый твой шаг.

Что-то в ее голосе: надломленность, искренний страх – заставило меня поверить.

– Спасибо, – тихо сказала я. – Спасибо, что рискуете.

– Я должна идти, – быстро ответила она. – Будьте осторожны. И… берегите мальчика.

Связь прервалась, а я осталась сидеть, сжимая телефон в руке. Мысли метались в голове, паника поднималась волной.

Роман собирался похитить Илью. Не угрожал, не блефовал – готовил реальную операцию. С профессионалами. Знал о нашей охране, о расписании, обо всем.

Я бросилась в дом, схватила свой дневник и быстро записала детали разговора с Вероникой, подробно, точно, пока все было свежо в памяти. Затем позвонила Софии.

Ее реакция была такой, какой я и ожидала – сдержанный, холодный гнев и немедленные действия.

– Я еду к вам, – сказала она. – Соберите самое необходимое. Мы активируем план Б.

– Прямо сейчас?

– Да. Если у Романа действительно есть профессионалы, даже усиленная охрана может не справиться. Мы не можем рисковать.

Я согласилась, чувствуя странную решимость сквозь панику. План Б. Временное исчезновение. Новая жизнь.

Я тихо пробралась в комнату Ильи и долго смотрела на его спящее лицо. Завтра на рассвете мы снова покинем относительно безопасное убежище. Снова бросимся в неизвестность. И когда мы проснемся следующим утром, мы уже не будем Леей и Ильей. Мы станем кем-то другим. С новыми именами, с новой историей, возможно, даже с новой внешностью.

Тяжело ли было принять это решение? Нет.

Потому что альтернатива – потерять Илью, вернуть его в руки человека, который уже искалечил нас обоих психологически, – была неприемлема. Любой

Я вернулась в гостиную и открыла свой дневник в последний раз:

«Это, возможно, последняя запись Леи Виноградовой. Завтра я стану кем-то другим. С другим именем, с другой историей, возможно, даже с другой внешностью. Илья тоже станет другим мальчиком.

Меня должна пугать эта перспектива. Должна ужасать мысль о том, чтобы оставить всё – работу в журнале, друзей, все маленькие связи с нормальной жизнью, которые мы начали выстраивать. Но странным образом я чувствую спокойствие. Ясность. Решимость.

Мы с Ильей начнем новую главу. Без страха перед звонком телефона. Без необходимости проверять замки десять раз за ночь. Без постоянного взгляда через плечо.

Возможно, когда-нибудь мы сможем вернуться. Когда Роман поймет, что проиграл. Когда система наконец защитит нас по-настоящему. Когда правосудие восторжествует.

А до тех пор… до тех пор мы будем свободны. По-своему. В бегах, но свободны».

Я закрыла дневник и спрятала его в сумку вместе с несколькими другими самыми важными вещами: фотографии родителей, диплом, медицинские документы Ильи. Минимум одежды. Телефон с заблокированной геолокацией. Деньги, что я откладывала с каждого гонорара от журнала.

На кухонном столе я оставила записку для Андрея Петровича, он должен был приехать послезавтра для занятий с Ильей:

«Прости, что не смогла предупредить заранее. Нам пришлось уехать. Мы в безопасности. Спасибо за всё, что ты сделал для Ильи. Может быть, когда-нибудь мы снова встретимся».

Я знала, что он поймет. Он сам пережил подобную историю – его сестра годами скрывалась от мужа-абьюзера, пока тот не погиб в автокатастрофе.

Затем я легла на диван, не раздеваясь, установив будильник на 4 утра. София приедет в 4:30. К рассвету мы уже должны быть далеко отсюда.

Сон не шел. Каждый шорох, каждый скрип старого деревянного дома заставлял меня напрягаться, вслушиваться, готовиться к худшему. Но ночь проходила спокойно. Слишком спокойно. Это затишье перед бурей? Или Вероника преувеличила угрозу?

Неважно. Мы не могли рисковать. План Б был единственным разумным выбором.

Я закрыла глаза, представляя нашу новую жизнь. Новый город. Новая квартира. Новая школа для Ильи. Новая работа для меня. Всё с нуля.

Странным образом эти мысли успокаивали. Да, мы потеряем многое. Но мы обретем гораздо больше: покой, безопасность, возможность жить без постоянного страха.

Я повернулась набок, пытаясь найти удобное положение на узком диване. И впервые за долгое время заснула без кошмаров, с чувством, что завтра начинается новая глава нашей жизни. Не идеальная, не такая, о которой я мечтала. Но наша собственная, свободная от Романа.

Глава 11. Ловушка

Серебристый седан Софии мчался по пустынной дороге, разрезая предрассветную тьму. За окном мелькали силуэты деревьев, окутанные утренним туманом. Мир казался призрачным, нереальным, как и вся наша ситуация.

В салоне царила напряженная тишина. Илья дремал на заднем сиденье, завернувшись в плед, который я предусмотрительно взяла из пансионата. Его плюшевый медведь Лаптя крепко прижимался к груди – единственное, что осталось с ним из нашей прежней жизни.

Я сидела рядом с Софией, сжимая в руках телефон и периодически оглядываясь назад, проверяя, нет ли за нами слежки. Рациональная часть меня понимала, что в четыре утра на лесной дороге вряд ли можно ожидать преследования, но страх – иррациональный, первобытный – не поддавался логике.

– Вы уверены, что нас никто не видел? – снова спросила я, хотя задавала этот вопрос уже трижды с момента отъезда.

София бросила на меня быстрый, понимающий взгляд:

– Абсолютно. Охранник – мой человек. Администратор пансионата даже не узнает о вашем отъезде до полудня. К тому времени мы будем уже далеко.

Я кивнула, пытаясь успокоить колотящееся сердце. Всё произошло так быстро. Звонок Вероники, решение активировать план Б, спешные сборы в полной тишине, чтобы не разбудить Илью раньше времени. В 4:15 приехала София с новыми документами и инструкциями. В 4:30 мы уже покидали пансионат, выезжая через служебные ворота, о существовании которых я даже не подозревала.

Илья проснулся только в машине, сонно моргая и не понимая, что происходит. Я объяснила коротко и просто, как учила Марина: «Нам нужно переехать в другое, более безопасное место. Мы едем к морю».

Упоминание моря сработало магически – глаза Ильи загорелись интересом. Он любил море, и был счастлив увидеть его вновь. Пару минут он не переставая задавал мне вопросы: «Там будут корабли? А дельфины? А можно будет купаться?». Потом, утомленный ранним подъемом и дорогой, снова заснул.

– Куда мы едем? – тихо спросила я Софию.

– В небольшой приморский городок. Гурзуф, – ответила она, не отрывая взгляда от дороги. – Там у моего коллеги есть домик. Скромный, но с прекрасным видом на море. И главное, о нем никто не знает.