Я сажусь в кресло, скручивая заключение врача и рентген снимок в руке. Бедро все еще ноет, и я его поглаживаю. Киров плюхается следом.

– Я не хочу в этом участвовать. И спасибо тебе, что теперь не придется, – смотрю ему в глаза прямо, убеждая, что подвоха нет.

– Не за что тогда, – он пожимает плечами и усмехается. – На здоровье, то есть.

Врач с администратором переглядываются.

– Что ж, желаю вам поскорее пойти на поправку, – врач кланяется головой и складывает ладони вместе, будто хотел похлопать, но передумал.

Я благодарно киваю. Киров снова вскакивает и жмет ему руку.

– Спасибо большое. Спасибо!

– Не переживайте так. Всего лишь ушиб. Мажьте мазью, которую я назначил, и быстро заживет, – врач умиляется.

– Угу, угу, – Киров ему кивает несколько раз и, наконец, отпускает, а затем снова садится и вырывает у меня листок. Бормочет себе под нос, читая. – Так, ага, понял. Щас все купим.

Я не успеваю сказать ему, что мазь сама куплю, потому что он срывается в аптечный пункт, который у входа горит огромным зеленым крестом. Мы с администратором непроизвольно смотрим друг на друга с недоумением. Я принимаю ее загадочную улыбку, а сама только брови вскидываю. Суматошные, как Киров, меня раздражают.

Через пару минут он возвращается с пакетом, полным всяких тюбиков и коробок.

– Там фармацевт посоветовал еще мази. Вдруг пригодится, – и кладет мне на колени лекарства, а затем раскрывает мою ладонь и вкладывает в нее батончик. – Гематогенка, чтобы быстрее зажило.

Я перевожу взгляд с него на батончик, держа ладонь раскрытой, пока его глаза не цепляют мои. В них переливаются оттенки красного: от кирпичного до рубинового. Так тревога сменяется умиротворением.

– Спасибо, – сжимаю угощение и кладу его в пакет к остальным лекарствам.

– Погнали, отвезу тебя домой.

Киров протягивает мне руку и помогает встать. Мы прощаемся с администратором и снова идем в обнимку к его машине. И мне почему-то становится более неловко, чем в первый раз, оттого я хромаю сильнее прежнего. Хочется отвернуться от него совсем, чтобы ни одна часть его тела не попадала в кадр.

И все равно кофейно-древесный аромат до меня доносится. Буквально впивается в ноздри. Невозможно им не дышать. И я дышу. Мне даже вкусно.

– Люк! – Киров прижимает меня за талию к себе.

От внезапности у меня сбиваются все настройки. Первым сбоит сердце. Пульс учащается. Ладони потеют. И боль прожигает бедро током. Красные глаза, словно воронки, засасывают все мое внимание. В них настоящее беспокойство. Не знаю, как это понимаю, просто верю.

Опустив взгляд, вижу, что в бетоне, действительно, есть люк, но закрыт плотно. Я таких не боюсь. Киров, как будто слышит мой безмолвный вопрос, и поясняет, ослабив объятие:

– Извини. Меня папа просто в детстве пугал, что люки – это черные дыры. И если на них наступишь, то провалишься в небытие. И мы так с ним играли. Он кричал «люк», а я спасался как мог. Мелкий совсем был, но рефлексы остались.

Он смеется. Не понимаю, зачем делится со мной своими трогательными детскими воспоминаниями. Как-то не в тему.

– В этом есть логика. Даже в закрытый люк можно провалиться, – чтобы не умножать неловкость, говорю я.

Хотя сама никогда не проваливалась. Со мной такого не могло случиться. В те редкие совместные прогулки папа мой каждый шаг контролировал. И не в игровой форме. Просто приказывал: «Туда не ходи. Это не делай. Так нельзя».

– У меня брат однажды провалился в закрытый люк, – Киров переходит на хохот. – После чего папа и стал меня ими пугать.

– Оу. Он жив? – не знаю, как на такое реагировать, но и любопытство берет.

Киров хлопает глазами, резко перестав смеяться, но тут же оттаивает.

– Конечно. Жив-здоров. И сломанная нога давно зажила.

Я киваю. История оказалась банальной.

Мы доходим до машины. Он усаживает меня на переднее сиденье. Рюкзак с пакетом я ставлю себе на колени. И скорее прикрываюсь козырьком, потому что солнце палит сквозь стекло.

– Вбей свой адрес, – Киров протягивает телефон.

Я осторожно, чтобы лишний раз его не трогать, беру устройство и нажимаю на строку поиска в навигаторе. Ввожу свой адрес. Приятный голос озвучивает:

– Маршрут построен.

Уже хочу вернуть смартфон, но читаю всплывающее уведомление. Само получается.

Элина: «Отлично. Фотосет как раз перенесли. Можем завтра после пар сразу поехать 😉».

Хм. Кажется, все парни одинаковые. Этот тоже двойной агент, значит. Встречается с мисс АСИ, а под незнакомым номером любовницу прячет? Кто еще мог назвать его «Песиком»? И так смачно поцеловать «Чмав». Фу!

Даже если Элина – сестра Гурской, в этой ситуации мне ее жаль. Да и вообще, она, кажется, хорошая девушка, хоть и зазвездившаяся. По крайней мере, старается, учится и всякую ересь не творит. А этот Киров… очередной залюбленный подонок. Он же еще и к Палкиной вечно таскается. Я была уверена, она ему нравится, хотя у нее есть парень. Видимо, она единственная, кто ему не дает. А всем остальным он мозги пудрит. Сколько у него еще таких незнакомых номеров?

Киров перенимает из моей ладони телефон, спокойно ее касаясь. А мне противно. Он даже не думает, что кому-то это может быть неприятно. Наверное, красота мешает ему думать. Такие типажи вообще мыслями себя не сильно утруждают. И как он стал мистером АСИ, интересно? Учится как минимум без троек. Поразительно.

Я отворачиваюсь, потому что опять неловко. Это ведь его личная жизнь. А я вторглась в нее так грубо, хоть и случайно. Мне бы самой такое не понравилось, но его ничего не смутило. Он спокойно заводит мотор и катит по проспекту дальше.

Глава 2

Вся весенняя грязь бросается в глаза. Окурки, разбитые бутылки, прочий мусор обезображивает обочины. Слякоть разлетается из-под колес в заборчики и здания. На тротуаре сохнут белыми разводами остатки солей. Уныло. Из колонок долбит монотонный рэп. Не люблю такую музыку, но Кирову явно нравится. Он покачивает головой в такт битам и иногда шевелит губами без звука. Машина его, поэтому я терплю.

Римма Семеновна пишет: «Яна, фотосет перенесли на четверг. Время то же. Подходи за полчаса, чтобы успеть подготовить оборудование. До 17:00 должны закруглиться. +/– 10-15 минут придется задержаться после, чтобы все убрать. Если что, пиши».

Я сразу отписываюсь: «Хорошо».

Спустя небольшую паузу Киров спрашивает:

– Расскажи, что там с чемпионатом. Что значит «ходить сможешь»? Ты разве не ходишь уже?

Ему скучно? Неловкость пытается разбавить? Зачем это надо? Или еще одну «незнакомку» хочет охмурить?

Мистер АСИ, наверное, возомнил, что может покорить любую.

– Чемпионат по спортивной ходьбе, – пожимаю плечами, крепче переплетая пальцы. – Городской. От нашей школы всех заставляют участвовать. Чисто для массовки. У меня там и шансов нет на победу, так что не переживай. Я ненавижу спортивную ходьбу.

– А почему тогда занимаешься?

– Папа считает, что я должна быть всесторонне развита и заниматься спортом. Я выбрала самый незапарный, как мне тогда казалось. Вот и хожу.

Киров приподнимает бровь. Она не меняет формы, так и остается уголком, просто теперь залезает на лоб.

– Хм, интересно. И много куда еще он заставляет тебя развиваться? Сторон-то дохрена. Порваться можно.

Я усмехаюсь. Так-то да. Но у папы свое видение.

– Ему достаточно учебы и спорта, – пожимаю плечами.

Про свое увлечение фотографией я решаю не распространяться. Не хочу с ним откровенничать, да и вообще, вряд ли ему действительно интересно. Просто small talk⁶ для зачинки. А мне с этим кобелем ничего зачинать не хочется.

Мы едем дальше молча. Оба смотрим в лобовое стекло. Под солнечным светом город плавится. И здания как будто тают. Даже дорога ощущается мягкой. Или в этом автомобиле очень хорошая амортизация.

На руле я вижу логотип – «Инфинити». Не то чтобы супершик, но и не дешевка. Киров явно мажор. Впрочем, по нему сразу видно, и без машины. Он одевается странно. Дорого и безвкусно. Любит яркие цвета и показушные бренды. И футболка у него не простая, монотонная, а в каких-то пятнах, типа кляксах кислоты. Все оттенки выжигают глаза.

Он даже кожу разукрасил. Сплошная татуировка изгибается на рельефе мышц по всей руке. Что-то красно-зеленое, запутанное, растительное, как будто кусок из джунглей, в которых внезапно растут кактусы вперемешку с папоротниками. Что бы это значило?

– Не ищи в этом смысла, – Киров замечает мой внимательный взгляд. – Просто картинка понравилась, а друг мне набил.

– Я и не искала, – не хочется признавать, что меня это заинтересовало, и я снова перевожу взгляд за окно.

– Девчонки просто всегда спрашивают, в чем смысл. А он, кажись, в том, чтобы заставлять гадать, в чем смысл, – он смеется, выруливая налево. И машина плавно перемещается на соседнюю полосу.

Хм. И я попалась на эту удочку. Досадно.

Дальше Киров, не спрашивая, рассказывает, как муторно было с этой татуировкой. Пришлось потратить несколько сеансов по много часов. Все, как всегда, пошло не по плану и править приходилось в моменте.

– Но оно того стоило, – Киров отпускает руль и задирает короткий рукав футболки, показывая мускулистое плечо и руку полностью, словно бицепсами хвастается. Констатирую, они у него есть и крепкие. – Я доволен. Красиво.

Я не поворачиваю к нему лица и никак это не подтверждаю. Просто сижу и хлопаю глазами. Даже не особо всматриваюсь в то, что вижу перед собой. Там все одно и то же. Только боковины чуть-чуть меняются. Фасады зданий перетекают друг в друга.

– Ты серьезно думаешь, что я могу быть фотомоделью? – спрашивает вдруг Киров, засовывая мое сознание обратно в салон.

– А почему нет?

Неужели он всерьез задумался? А совсем недавно еще смеялся над этим, как будто я тогда чушь несла.

– И как ими становятся? – он поворачивает ко мне голову.

Я пожимаю плечами.

– Портфолио надо подготовить. Разослать разным агентствам. Ну и ждать. Наверное.

Мне как бы не приходилось становиться фотомоделью. Я ими только как фотограф интересовалась. Представление у меня поверхностное, но вряд ли я сильно соврала.

– Хм, – Киров возвращает внимание на дорогу. – А в портфолио что должно быть? Тупо фотки?

– Если есть опыт участия в каких-нибудь проектах, будет нелишним.

– Это в каких, например?

Самой бы знать, но я напрягаю память, задумываюсь. О деле все-таки приятнее говорить, чем о всякой ерунде.

– Думаю, разные фотосессии. Конкурсы. Тот же мистер АСИ. Можно этим похвастаться.

Киров опять хмыкает и отворачивается к своему окну, почесывая щеку.

– Ну, кстати, да, – соглашается он через паузу, выпрямляясь, и откидывается на спинку, тормозя перед светофором. – У нас с мисс АСИ на этой неделе как раз фотосессия назначена. Но там такое, для всяких рекламных буклетиков и сайта на дни открытых дверей.

Фотосессия у них, значит, на этой неделе. Это про нее Римма Семеновна написала, получается? Каким ухом я ее слушала? Самое важное пропустила, что это вообще за мероприятие, с кем, где. Но карты сходятся. Еще и сестра Гурской там будет. Надо было не отказываться от больничного.

– Все равно это проект и опыт. Для портфолио подойдет, на мой взгляд, – говорю уверенно, а сама не знаю, как оно на самом деле.

– Хм.

Киров косится на меня, уже без усмешки. Неужели его так легко подбить на все? Час назад смеялся над этой профессией, а теперь уже готовит портфолио. Любопытный экземпляр.