Очередной рабочий день подходил к концу. Варя увлечённо стригла кустарник, напевая под нос весёлую песенку. Косынка сползла на плечи, но поправить она её не могла, руки в земле были. Золотые пряди выбились из причёски и закрывали её щёки. Казалось, ветер пел песни вместе с ней и пританцовывал.

Александр наблюдал за ней недолгое время, затем осмелился подойти ближе. Но Варя никого не ожидала увидеть, поэтому завизжала в испуге.

– Ах, божечки мои! Сударь! Ох, у меня сердце в пятки ушло. Нельзя же так!

– Ни в коем случае не хотел вас напугать, Варвара. Прошу прощения, – он чуть склонил голову в почтении. – Как я могу искупить свою вину?

– Ну что вы, сударь, – засмущавшись, Варя отвернулась. – Уже всё прошло. Сама виновата, увлеклась.

– Вам не холодно?

– Что? Нет, конечно. Лето на дворе!

– Не больно?

Девушка совсем растерялась. Почему ей должно быть больно?

– Нет, сударь. К чему эти вопросы?

– Дело в том, что мне тяжело смотреть на ваши босые ножки. Не поймите меня превратно, но в этой земле может прятаться что угодно. Стекло, острые камни, колючки. Но хуже, если ваши миниатюрные ступни укусит какой-нибудь неведомый жук.

Звонкий смех разлился по округе.

– Ах, сударь, как забавно! Я с детства босыми ногами по земле бегаю. Мне так нравится, я привычна.

– Что же, и в стужу тоже?

Она ещё громче расхохоталась.

– На этот случай у меня катаники имеются.

– Вы хотели сказать – катанки?

Варя махнула рукой и ошмётки земли полетели прямо на чистую одежду дворянина. Александр не колыхнулся.

– Ой! Какая я неловкая.

«Вы прекрасны, Варюшка», – желал сказать Александр, но вместо слов просто улыбнулся.

А Варя принялась руки об сарафан вытирать.

– Ну что же вы делаете? Не портите вещь!

– Да он старый.

– А у вас имеется новый? – Варя не нашлась, что сказать, и тогда Александр заговорил более настойчиво, но по-прежнему учтиво: – Вот что. У меня для вас подарок, и я настоятельно прошу не просто принять этот дар, но и носить каждый день.

Варя с подозрением и любопытством наблюдала, как богатый дворянин уходит, затем возвращается с небольшой коробкой.

– Вот, возьмите. Ну же! А теперь открывайте.

Варя несмело протянула свои тонкие руки, испачканные в земле, и приняла коробку, затем быстро поставила её и открыла. Внутри лежали башмачки бурого цвета, которые стягивались у щиколотки, покрытые атласом поверх льна. Такие простым людям носить не доводилось. Варя взяла один башмачок, покрутила, пощупала, затем положила обратно.

– Нет, – решительно сказала она, – я не могу их принять. Это дорогой подарок.

– Позвольте! Для меня это ничего не стоит. Вы должны принять их и носить, Варвара! Если хотите, пусть это будет приказ.

– Но… как же я… Носить их, чтобы работать в саду?

– Да! Да! Почему же вы не хотите понять, что негоже девице вот так босой бегать по церковному двору!

Сама Варя была остра на язык, но сейчас понимала, что может лишиться прекрасной работы. Они с мамой только-только перестали голодать. Поэтому она сделала неуклюжий реверанс и подняла коробку с башмачками.

– Благодарю вас, сударь. Как пожелаете.

Александр остался доволен не от того, что заставил взять девушку башмачки, а от того, что она отныне не будет ходить разутая. Она говорила о привычке, но не трудно догадаться, что девушка всего-то не может купить себе новую обувь.

А Варе стыдно было с таким подарком по деревне расхаживать. И матери Марине она их не показала. Когда пришла домой, спрятала коробку в нише под крыльцом, а сама как ни в чём ни бывало расхаживала босиком.

Сегодня она принесла хлеба и масла. А ещё у тётки Дуси купила свежего молока, что её корова Клава давала. Они отужинали. Мать, как всегда, не слезая с печи, ибо ноги её не ходили, а Варька на скамье рядом жевала и рассказывала, как её день в саду храма прошёл. Она ничего не утаила, только про подарок умолчала.

А утром достала башмачки, бросила их в мешочек и только у самого храма надела.

Глава 8

Холостой и «на выданье»

– Анфиса Бездольная, – повторил Аркадий, смакуя имя. – Да, дорогой мой кузен, скоро ты станешь князем. Не о том ли мечтал твой отец?

Александр ходил по кабинету нарядный и благоухающий. Только выражение его лица оставалось холодным и непроницаемым. Не нужны были ему ни титул, ни эта свадьба, ни Анфиса. У тетушки Пелагеи чешутся руки поскорее женить своего племянника. И на то была причина, верно. Однако он не желал связывать свою жизнь с той, на которую смотреть не может.

На сегодняшнем званом ужине собралась вся семья. Тётушка Пелагея в ярком платье со своими дочерьми Евдокией и Марией. Тётушка Акулина спустилась в общий зал в сопровождении своих сыновей Константина и Аркадия (того самого, который мечтал видеть Александра князем). Приглашены были близкие друзья Александра – Богдан и Сергей (по настоянию самого Александра, ибо в одиночку он этого зверства не выдержит). Пётр – старший брат мужа тётушки Пелагеи – уже прибыл в усадьбу и с радостью согласился присутствовать на ужине.

Бездольные приехали с опозданием, что было им свойственно. Жена Бездольного никогда не торопилась. Она не следила за временем и считала, что выглядеть хорошо гораздо важнее, чем прибыть вовремя. Анфиса была такая же нерасторопная. Аркадий наблюдал за их прибытием из окна кабинета. Тётушка сама просила его не выходить, пока она не переговорит с родителями девушки. И отправила Аркадия присматривать за Александром.

Когда же он, наконец, вышел к гостям, то обнаружил, что они прекрасно проводят время без него. Его двоюродные сестры с превеликим удовольствием развлекали Анфису, пока тётушки и княжеская чета обсуждали детали помолвки.

Лишь его верные друзья заскучали в сторонке.

Александр почтенно приветствовал князя поклоном.

– Добро пожаловать в нашу усадьбу, князь! Надеюсь, вам удобно.

– О, всё просто чудесно! – воскликнул круглолицый, раскрасневшийся князь Бездольный. Его крошечные глаза сузились, а усы растянулись, выражая радость. – Очень рад знакомству, Александр.

– А как я рад, не передать словами! – с нескрываемым цинизмом ответил молодой человек.

Пелагея кашлянула, намекая племяннику, что он несколько резок. Тогда Александр решил отойти к друзьям. А по дороге успел заменить смущенное хихиканье в крытой галерее. Анфиса усердно обмахивалась веером, вероятно волнуясь перед заветной встречей. Но Александр не торопился к ней подходить.

Сергей и Богдан обсуждали дела, сидя в креслах у окна. Завидев, что к ним идёт Александр, встали и как один широко улыбнулись.

– Ну как тебе в роли жениха? – сразу же поинтересовался Сергей Авдеев. Высокий офицер в парадной форме с длинной бородой и аккуратными бакенбардами.

– Это не моя роль. И сегодня эти князья уедут домой ни с чем.

– Луговский! Что я слышу! – насмехался Богдан, копируя тон тетушки Пелагеи. – Какой ты неблагодарный, ей-богу!

У Александра это вызвало улыбку.

– Женитьба – это очень ответственный шаг. Вы хотите, чтобы я всю жизнь мучился с… – он покосился на галерею. – Она совершенно не в моём вкусе.

– А мне кажется, она хороша.

– Раз кажется – бери себе.

Сергей вернулся в кресло и вздохнул.

– Увы, она не мне предназначена, дорогой друг.

– Я на этой барышне не женюсь, вот увидите.

За ужином Александр молчал, как впрочем и остальные. Говорили его тетушка Пелагея и князь. Она всеми силами расхваливала племянника, твердила о его благородстве и воспитании. А он пытался присмотреться к Анфисе и понять, что в её облике может привлечь мужчину. Она не отличалась особенной красотой. Плоское лицо, маленький приплюснутый носик, тонкие губы. Из-под шляпки выбивались тёмные локоны. Неизвестно, какие руки скрываются под белым шелком перчаток. Шея длинная, лебединая, как и пальцы. Её матушка сказала, что Анфиса умеет играть на рояле. Но когда её попросили что-нибудь исполнить, она оправдалась тем, что давно не практиковалась и сегодня боится показаться невеждой. В итоге на рояле всех развлекала Мария.

По мнению Александра, Анфиса только и могла, что выходить в свет и красоваться перед подружками.

Когда молчаливый дворецкий Тихомир подал чай в гостиную, Александр решил взять всё в свои руки. Он говорил учтиво, но так твёрдо и упорно, что возразить было трудно. Анфиса растерялась, когда он принялся расспрашивать её о том, какой она видит жизнь рядом с ним. Устроит ли её сидеть целыми днями дома, ожидая своего мужа с дальней поездки. От одной мысли о том, что ей придётся сидеть дома шевелились волоски на её руках. Но Александр не остановился, а пошёл дальше. Он выдвинул ряд требований к своей будущей жене и заявил, что непременно накажет её за неисполнение.

– Моя жена во всём должна меня слушаться. Не думайте, что будете устраивать празднования каждый раз, когда вздумается. Это пустая трата времени и денег. Я не расположен поддерживать подобные затеи.

– На самом деле, Александр очень застенчив, – оправдывала его слова Пелагея, когда заметила побледневшие лица своих гостей. Ей очень хотелось стукнуть племянника, но при всём желании не смогла бы, поскольку сидела далеко, в кресле у камина.

– Разве это плохо, тётушка? Разве мужчина должен позволять вольности своей жене? Я скромен и буду требовать такой же скромности от своей супруги.

– Совершенно согласен, – решил поддержать друга Богдан.

Мария, услышав его голос, склонилась к сестре и что-то зашептала. Богдан догадался, что речь о нём и выпрямился от гордости.

В этот момент Александр стремительно пошёл в атаку, пока ему позволено говорить.

– Но я не могу знать наверняка, так ли скромна госпожа Анфиса.

– Разумеется, моя кровинушка скромна и прилежна, – возмутился князь.

– В таком случае, склонен с вами не согласиться. Скромная барышня не станет заговаривать с каждым встречным мужчиной и тем более садиться с ним в один экипаж.

Ахнув, Анфиса и её родители вскочили на ноги. Тетушка Пелагея схватилась за сердце.

– Да как вы… – у князя не нашлось слов.

– Немедленно принесите свои извинения, сударь! – потребовала Анфиса.

– И не подумаю. Я видел вас в компании двух господ и не могу это принять. Простите, князь. – Он поклонился. – Простите, тётушка, но я непреклонен.

Оскорблённая Анфиса подобрала юбки и пискнула:

– Уходим отсюда, папа. Немедленно!

Спустя полчаса в гостиной сидели только Пелагея и её дочери. Акулина принесла успокоительных капель.

Проводив друзей, Александр вернулся в дом.

– Ты решил меня угробить, – драматизировала Пелагея.

– Нисколько.

– Эта женитьба могла бы решить очень много наших проблем. Я уже говорила на эту тему. Что у тебя в голове, скажи на милость? Нет. Конечно, если ты хочешь потерять усадьбу… Смею заметить, что это дом твоих родителей… то пожалуйста! Разбрасывайся невестами! И благодарить меня незачем за то, что жизнь свою тебе отдала. Боже, какая я несчастная!

Акулина протянула ей раствор с каплями, и Пелагея послушно выпила его. Чуть поморщилась и откинулась на спинку кресла. Рука легла на лоб: такой жест выражал её разбитость и угнетённое состояние.

Александр не воспринимал эту драму всерьёз, однако угроза имуществу всё же была. И прибывший Пётр Луговский стал тому доказательством. С забранными назад руками он расхаживал по гостиной. Их окружало безмолвие и редкие всхлипы тетушки. Мгновение спустя он отослал сестёр и Акулину в их комнаты.

– Анфиса не та девушка, с которой я готов связать свою жизнь, тётя. Простите меня грешного, но княжна слишком своевольна и несдержанна.

– Но если ты не женишься, то… всё. Конец!

– Женюсь, – твёрдо заявил Александр. Взгляд его был красноречивей всяких слов, уверенный и ироничный. – Женюсь, тётушка, но на той, какую выберу сам.

– Только не смеши меня, боже правый!

– Смех? О чём вы? Говорю вам, что в ближайшее время я женюсь и вам не о чем беспокоиться.