Тельма (страница 27)
Лоример едва снова не вспылил, но тут же взял себя в руки. Его честные английские глаза встретились со взглядом Сигурда, который взирал на своего собеседника чуть ли не с мольбой.
– Конечно, нет, – сказал Лоример, сопроводив свои слова безмятежной улыбкой. – Откуда вы это взяли? Все совсем не так, Сигурд, – ваши духи снова ошиблись! Пойдемте-ка к остальным.
Но Сигурд не послушался и не отправился в дом вместе с Лоримером. Он внезапно бросился бежать, как вспугнутое животное, и вскоре исчез в лесу, примыкающему к владениям Олафа Гулдмара. Лоример лишь озадаченно поглядел ему вслед – ничего другого ему не оставалось.
«Интересно, может ли Сигурд быть опасен? – подумал он. – Человек с таким странными идеями в голове способен нанести серьезный ущерб, даже не желая этого. Пожалуй, мне следует за ним присматривать!»
В тот вечер у Лоримера пару раз возникало желание поговорить с Эррингтоном о Сигурде, но удобной возможности для этого так и не представилось. Так что через некоторое время он в свойственной ему манере практически забыл о своем намерении.
В следующее воскресенье Тельма сидела одна на заросшем цветами крыльце дома и читала. Ее отец и Сигурд в сопровождении Эррингтона и его друзей отправились на прогулку в горы, пообещав вернуться к ужину. Предполагалось, что он будет весьма обильным, так что Бритта уже занималась готовкой. День выдался довольно жарким – это был один из тех длинных знойных дней, наполненных светом и теплом, от которых сама природа, казалось, получала наслаждение, словно ребенок, беззаботно заснувший на солнце с венком увядающих цветов в руках. Даже плеск протекавшего неподалеку ручья звучал приглушенно. Тельма, чьи глаза были устремлены на страницы книги, пару раз тяжело вздохнула, словно от усталости. В девушке что-то изменилось. Трудно определенно сказать, что именно, но создавалось впечатление, словно некий дух, пролетев над ней, сделал ее поразительную красоту менее яркой, чем прежде. Она была бледнее обычного, а под ее чудесными глазами залегли тени. Даже в том, как она, устав читать, откинула голову на темную, украшенную резьбой деревянную панель крыльца, смутно ощущалось что-то вроде апатии. В уголках красиво изогнутых губ, по форме напоминающих натянутый лук, залегли едва заметные грустные складки. Весь облик Тельмы свидетельствовал об усталости и о том, что она чем-то опечалена. Когда время от времени она отрывалась от страниц книги, взгляд ее рассеянно блуждал между садом, наполненным ароматом цветов, серебристой полоской вод фьорда и видневшимися даже от дома стройными мачтами «Эулалии». Затем девушка снова погружалась в чтение, но при этом время от времени нетерпеливо ерзала на месте.
Томиком, который Тельма держала в руках, были «Восточные мотивы» Виктора Гюго. Хотя благодаря богатому воображению она в основном получала такое же наслаждение от стихов, как от солнечного света, на этот раз ей трудно было в полной мере сосредоточиться на чтении, смакуя удивительную красоту языка автора и яркость метафор, которая всегда отличала произведения «Шекспира Франции». В доме Бритта, занятая приготовлением ужина, что-то радостно напевала, и это был единственный звук, который отчетливо слышался в окружающей тишине. Две или три бабочки с крылышками бледно-голубого цвета лениво порхали над медоносными цветами, время от времени едва не задевая плечо Тельмы. Неподалеку на садовой тропинке сидел крохотный черный котенок с розовой ленточкой на шее и умывал мордочку бархатными лапками так тщательно, как это делают только избалованные домашние коты и кошки. Все в этот воскресный полдень дышало миром и покоем. Поэтому, когда поблизости раздался звук приближающихся тяжелых шагов, девушка невольно вздрогнула и поднялась со скамейки, стоявшей на крыльце, так торопливо, что бабочки, которые, возможно, принимали ее волосы за какую-то разновидность цветов, шарахнулись в сторону и взлетели повыше. Напуганный котенок торопливо вскарабкался на ближайшее деревцо. Нарушителем спокойствия оказался преподобный мистер Дайсуорси. Тельма, стоящая во весь рост на крыльце, словно бы преграждала ему путь в дом. Лицо ее приняло суровое и решительное выражение, а глаза холодно сверкнули.
Не обращая внимания на все это, мистер Дайсуорси, который заметно запыхался и вспотел, продолжал идти вперед. При этом он без конца благосклонно улыбался и в знак приветствия кивал головой, не снимая при этом шляпы.
– А, фрекен Тельма! – любезно, но со снисходительной интонацией произнес он. – Как вы себя чувствуете сегодня? Выглядите вы просто замечательно, в самом деле замечательно!
С этими словами он с головы до ног окинул Тельму одобрительным взглядом.
– Со мной все хорошо, спасибо, – негромко ответила Тельма. – Моего отца нет дома, мистер Дайсуорси.
Неожиданный гость утер потное лицо, и его улыбка стала еще шире.
– Ну и что? – вкрадчиво произнес он. – Вне всякого сомнения, мы и без него хорошо проведем время! Вообще-то, фрекен, я хотел побеседовать именно с вами.
Не спрашивая у Тельмы разрешения, он поднялся на крыльцо и удобно устроился на скамье напротив девушки, издав при этом вздох облегчения. Тельма осталась стоять. Похотливые глазки лютеранского священника алчно скользнули по округлостям чудесной фигуры девушки, по белоснежной коже ее стройной шеи и роскошным волосам. Тельма молчала, и в этом ее молчании и в том, как она вызывающе стояла перед ним, было нечто такое, что смущало его и мешало заговорить. Он сконфуженно похмыкал, издал еще несколько невнятных звуков и наконец, набравшись храбрости, решился:
– Я нашел… э… э… вашу вещь… вроде игрушки… которую, возможно, вы будете рады получить назад.
С этими словами священник осторожно вынул из кармана некий небольшой предмет, упакованный в оберточную бумагу. Затем преподобный развернул бумагу своими толстыми пальцами, и в руках у него оказалось то самое маленькое распятие, которое он долгое время держал у себя.
– Что касается этого, – продолжил он, – то я огорчен и обеспокоен и желаю сказать по этому поводу несколько необходимых слов, поскольку…
– Это распятие моей матери, – перебила его Тельма и протянула руку к фигурке Христа, висящего на кресте. На глазах девушки показались слезы, а голос ее предательски дрогнул. – Оно было у нее на шее, когда она умерла. Я думала, что потеряла его, и очень переживала из-за этого. Благодарю вас от всего сердца за то, что вы вернули его мне!
Тут суровое выражение лица Тельмы смягчилось, и она улыбнулась своей чудесной, светлой улыбкой, которая походила на луч солнца, выглянувший из-за туч.
Мистер Дайсуорси дышал часто и тяжело, с хрипом. Лицо его побледнело, на лбу выступили росинки пота. Он взял руку, протянутую Тельмой, – маленькую, мягкую розовую ладошку, чем-то похожую на перевернутую створку ракушки – в свою и вложил в нее маленькое распятие. Затем, продолжая удерживать руку девушки, запинаясь, произнес:
– Так значит, мы друзья, фрекен Тельма? Добрые друзья, я надеюсь?
Девушка быстро выдернула свои пальцы из потной лапищи преподобного, и улыбка исчезла с ее губ.
– Я так не считаю! – холодно заявила она. – Дружба – явление очень редкое. Чтобы люди стали друзьями, у них должны совпадать вкусы и симпатии – а мы с вами очень во многом расходимся, и единства между нами никогда не будет. И вообще, чтобы с кем-то подружиться, мне нужно много времени.
Маленький рот мистера Дайсуорси, обычно похожий на куриную гузку, сжался в тонкую ниточку.
– За исключением тех случаев, – промолвил он с омерзительной ухмылкой, – когда этот кто-то – богатый англичанин с приятным лицом и непринужденными манерами. В этом случае вам не требуется много времени, чтобы завязать дружбу, фрекен, – наоборот, все произошло удивительно быстро!
Холодный, презрительный взгляд, которым девушка окинула священника, казалось, мог бы превратить любого менее спесивого и самовлюбленного человека, чем священник, в глыбу льда. Но не мистера Дайсуорси.
– Что вы хотите этим сказать? – резко спросила Тельма, в голосе которой, однако, послышались нотки удивления.
Преподобный потупил маленькие, как у хорька, глазки, полуприкрыв их веками с редкими ресницами, и под суровым взглядом Тельмы сконфуженно заерзал на скамье.
– Вы непохожи на саму себя, моя дорогая фрекен! – сказал он умильным голоском, успокаивающим жестом подняв ухоженные ладони. – Обычно вы говорите открыто и откровенно, но сегодня вы – как бы это сказать – какая-то скрытная! Да, назовем это так – скрытная! Да-да, вы не можете не понимать, о чем я говорю! Все местные жители судачат о вас и об этом джентльмене, в обществе которого вас часто видят. Что касается сэра Филипа Эррингтона – вы ведь знаете, как быстро у нас распространяются слухи – то поначалу, когда его яхта только причалила сюда, он планировал отправиться к Северному мысу, и он должен был сделать это много дней назад. Честно говоря, я думаю – и точно так же думают и многие другие неравнодушные к вам люди, – будет лучше, если он как можно быстрее покинет этот мирный фьорд. И чем меньше он будет общаться с местными женщинами, тем больше у нас будет шансов избежать какого-нибудь скандала.