– Что кривишься? – не преминула высказать мне Алла Александровна, добавляя, – если уж пригласила меня к себе, то изволь терпеть все мои старческие причуды! Люби и принимай меня такую, какая есть. Со всеми моими достоинствами и недостатками! Я не навязывалась к тебе, но, если уж пригласила, то ты должна смириться с моими желаниями!

Я молчала. Бессмысленно и бесполезно что-либо объяснять человеку с таким эгоцентризмом. Только себе нервы мотать. Главное – увести её подальше от детей.

На террасе было прохладно относительно гостиной, и я захватила шаль для Аллы Александровны. Предвидя очередную порцию нравоучений.

Майское закатное солнце золотило верхушки деревьев и окрашивало киноварью крыши соседних домов. Но как бы оно ни старалось, прогреть за день воздух ещё не успевало. И тонкий ветерок холодил спину.

Помогла усесться свекрови в плетёное кресло, накинула ей шаль на плечи, сходила за пледом и укрыла им ноги, подала мобильный телефон и отправилась на кухню за стаканом воды для Аллы Александровны. Давая себе минутку перерыва в общении.

Когда вернулась, скандал по телефону разгорался вовсю!

– Что значит, ты устал? Где ты собираешься жить? На меня не рассчитывай и даже не надейся! На порог не пущу! Ещё мне не хватало на старости лет обслуживать взрослого мужика! – басом митинговала Алла Александровна, не замечая того, что и шаль съехала с её плеч, и плед сбился в сторону.

Вероятно, ей уже не холодно. Согрелась сыновней любовью.

Впрочем, это я тоже напрасно ёрничаю. Мы с ней сейчас в одной лодке. И не стоит мне её раскачивать.

– Почему ты мне сразу не сказала, что Ромка, наконец-то, бросил тебя? – вызверилась на меня Алла Александровна, как только сбросила вызов.

– А вы прекратите орать! Не у себя дома. И не стоит нервировать моих детей. Такие разговоры не для их ушей! – в тон ей ответила, стараясь не повышать голоса.

– Кстати, про дом! – ухмыльнулась свекровь, моментально став похожей на Ромку, и пропела, – как делить будем совместно нажитое? По-честному, или по закону?

Глава 8

Алла Александровна смотрела на меня с недобрым прищуром, и в глубине её глаз плескалось такое превосходство и такое брезгливое высокомерие, что всё во мне всколыхнулось. Вспомнились мгновенно все те разы, когда я вынуждена была молчать и терпеть её выходки, глотать горькие слова в свой адрес, терпеливо и улыбаться, делая вид, будто не понимаю, что скрывается за мнимой эксцентричностью злобной старухи.

– О каком доме выговорите? О том, что мы с Романом купили для вас под Серпуховым? – не смогла я удержаться, чтобы не спровоцировать свекровь.

Уж очень нагло она себя вела. И в меня словно вселился злобный дух, подзуживая и подталкивая под руку. Вынуждая огрызаться.

Мы ещё даже толком не решили разводиться, а она уже жаждет наложить свою морщинистую лапу на мой дом. Обобрать своих внуков, чтобы на старости лет чувствовать себя владычицей морскою. Мечтательница!

– Даже не смей заикаться об этом! – предсказуемо завизжала свекровь, и я поморщилась.

Вот не хватает мне по жизни женской мудрости и выдержки! Зачем я ввязалась сейчас в скандал со старой перечницей? И что получила? Промолчала бы по-умному, и сейчас не слушала бы. Хотя, нет! Всё равно бы пришлось выслушать и то, что я плохая жена, которая не смогла удержать её чудесного сыночка рядом со своей юбкой, и то, что я сквалыга жадная и хочу обобрать несчастную старуху до ниточки. Впрочем, ничего нового.

– От хороших жён мужья не уходят! – припечатала Алла Александровна в конце!

–Вам виднее, – всё ещё злясь, ответила ей, только после воцарившегося вязкого молчания, понимая, что именно я сказала.

Вот не хотела ведь обижать бабку. Само так удачно получилось. Случайно.

Алла Александровна встала, выпрямилась во весь свой рост, роняя плед на пол, и сказала, глядя на меня свысока:

– Ноги моей больше не будет рядом с тобой!

Величественно шагнула в сторону двери и, проходя мимо, процедила в приказном тоне, ни на минуту не сомневаясь, что я сейчас полечу исполнять её прихоти:

– Вызови мне такси!

– Яндекс всегда к вашим услугам! Самостоятельно справитесь, – тут же ответила, не задумываясь.

Слишком зла была и на свекровь, и на ситуацию в целом и больше всего на её сыночка, чтобы промолчать.

Я точно знаю, что Алла Александровна замечательно умеет пользоваться сервисами. И такси, и доставкой, и с подбором специалистов, она освоила прекрасно и пользуется регулярно. Так что справится. Никакого желания быть на побегушках у особы королевской крови у меня больше нет. Хватит. Отбегалась!

Со вздохом я направилась следом за сквалыжной старухой, предвидя очередные разборки.

Войдя в гостиную, Алла Александровна царственно махнула в сторону моего отца и произнесла, чеканя слова:

– Андрей Анатольевич, будьте так любезны, проводите меня до такси, раз уж вы не сумели воспитать в своей дочери уважение к старшим!

Повисла гулкая пауза. Все разговоры стихли.

– Алла, ты не могла бы подождать пять минут? Нам нужно закончить с Артёмом, – кашлянув, предложил ей мой отец.

На что свекровь вспыхнула и ответила недовольным тоном, припечатывая:

– Мне всё понятно! От кого у нашей Анастасии такое отношение к пожилым людям!

–Алла, что ты всё из себя строишь старуху? – вступила в перепалку моя мама, поправляя выбившийся из причёски локон, и продолжила с милой улыбкой, – Мы ведь ровесники, и я, например, старше тебя на пару лет. Однако работаю ещё и совсем не ощущаю себя старой. К чему это кокетство? Оно в нашем возрасте уже неприлично.

Свекровь покрылась красными пятнами и, торжественно развернувшись, выплыла из комнаты, пыхтя. Я вздохнула и направилась следом.

Сегодня не день, а сплошной отрицательный урок моим детям.

Мы молча прошли по нашему коридору, также молча вышли на крыльцо и дальше прошествовали до калитки. Я в почётном эскорте на шаг сзади, Алла Александровна впереди с высоко поднятой головой. Живым воплощением оскорблённого достоинства и несправедливо обиженной старости.

У калитки она притормозила, обернулась и, проехавшись по мне оценивающе – снисходительным взглядом с головы до ног, произнесла:

– Не понимаю, зачем ты ерепенишься. Ну, и что, загулял! Ни ты первая, ни ты последняя. Всё равно никого лучше моего сына не найдёшь. У тебя не тот возраст, чтобы тягаться с молоденькими девчонками и конкурировать с ними за внимание мужика. Всех приличных мужчин разобрали ещё щенками. А те, что остались, и даром не нужны даже самым страшным и тупым девицам, так и они на тебя не клюнут. Ты, никчёмная разведёнка с двумя прицепами, ещё сто раз пожалеешь, что выгнала Романа. И приползёшь к нему в соплях и слезах. Но будет поздно!

– Всего вам хорошего, – ответила я и захлопнула калитку, насладившись напоследок ошалелым выражением лица свекрови.

Не стала выходить, не стала провожать и мучить себя ожиданием машины вместе с ядовитой бабкой. Всё одно я уже самая плохая женщина на земле, так и пусть будет хотя бы повод для таких глубокомысленных выводов!

Дошла до крыльца и задумалась: а отчего Алла Александровна так уверена, что я подам на развод? Ведь Роман ей этого не говорил. А она как будто даже обрадовалась нашей ссоре. Будто ждала. Словно она знает какой-то горячий секрет о своём сыне и только и ждала повода. Ощущение, будто наш развод выгоден лично ей.

Глава 9

Вернулась в гостиную, и вечер продолжился дальше. Вынесли десерт, накрыли стол к чаю и разговоры уже пошли более спокойные. Немного ленивые и сытые.

 Прежде я любила этот момент в семейном ужине. Когда все расслабленные и размягчённые вкусной едой лениво разговаривают на абстрактные темы, попивают пахучий чай и наслаждаются сладостями. Я заказала на вечер любимый отцом прекрасный и ароматный лимонный тарт с опалёнными пиками меренги и крошечные пражские пироженки для мамы. Которые, при этом, Тёмка методично сметал с блюда в глубокой задумчивости, кажется, не замечая того. И даже мама, несмотря на свои ограничения по сахару, не отказалась от сладкого.

А я не смогла съесть ни кусочка.

В горле будто стекла накрошили. Ни сглотнуть, ни вдохнуть. И после всплеска энергии в ненужной схватке со свекровью наступил откат. Мне хотелось только одного – спрятаться в ванной и, набрав горячей воды, занырнуть в неё, позволяя себе совсем не думать. Просто чувствовать, как согреваются руки, и ледяные ступни пощипывает от разницы температур. Ощутить, как намокают и тяжелеют волосы, как щекочут спину мелкие пузырики, рождающиеся от движения воды. Лежать и слушать, как лопаются пузырьки плотной пены над водой.

Лежать так, пока кожа на подушечках пальцев не начнёт морщиниться и собираться в складочки.

А после, пошатываясь, быстро пробраться в кровать под тяжёлое и тёплое одеяло. Укрыться поплотнее и быстро уснуть. Не вспоминая, не думая и, ни в коем случае не анализируя произошедшие события. Просто забыться глубоким и целительным сном.

Но это мечты. А в реальности мама отказалась сегодня уезжать и пожелала остаться на ночь. Поэтому, хочешь не хочешь, а нужно вставать и готовить гостевую спальню. Достать бельё, открыть для проветривания окна, и ещё целая куча мелких, но неотложных дел.

Когда вечер уже с полным основанием можно было назвать ночью и дети разбрелись по своим комнатам, мама усадила меня на кровать в приготовленной комнате и спросила:

– Почему ты позволила разгореться скандалу в такой момент? Ты ведь понимала неуместность и ненужность? Как ты могла позволить себе сорваться и орать в голос при детях?

Мама помолчала минутку и продолжила:

– Если тебе так сильно натерпелось поскандалить, что ты не могла подождать всего два дня до отъезда ребят в лагерь, то могла бы, хотя бы повременить до вечера. Но ты же устроила непонятно что? Зачем, Ася!

Она смотрела на меня требовательно и серьёзно. Я чувствовала себя очень неуютно под её суровым взглядом.

– Мама. Это не я начала. Роман потребовал немедленного разговора, – хотела я оправдываться, но мама меня перебила:

– Неужели у тебя не хватило выдержки и умения перенести разборки? Ты же женщина, Ася! Должна быть гибкой и разумной. Что же ты, как рельса прямая и железная?

И замолчала, с осуждением поджимая губы.

– Мам, ты извини, конечно, но разве ты можешь меня судить, не побывав в подобной ситуации. Я просто не могла молчать в тот момент, понимаешь? – тихо проговорила, отводя взгляд в сторону и стараясь погасить всколыхнувшуюся горечь и обиду.

Мама странно хмыкнула, и я внимательно посмотрела на неё, замечая, как она резко и сразу постарела сейчас. Стала выглядеть осунувшейся и злой. Какой-то чужой.

– Ты помнишь, когда на месте этого дома ещё была старая дача, то напротив нас жила тётя Ира. За зелёным некрашеным забором, помнишь?

Я махнула утвердительно головой, а мама продолжила:

– А помнишь, как отец всё бегал к ней помогать. То забор поправит, то полочку повесит, то грядку вскопает… Работничек…

– Смутно припоминаю. Она такая полненькая хохотушка была. У неё ещё потрясающая белая сирень росла. Махровая и пахучая, – я пожала плечами, а потом до меня дошло, – папа с ней тебе изменял? Прямо у нас на глазах?

Я с ужасом посмотрела на маму и зажала себе рот руками. Так вот отчего мы перестали ездить на дачу, и родители с радостью переписали на меня дом после окончания института! А ведь я и не догадывалась, что между родителями что-то не так! Мне казалось, что это у мамы слишком привередливый и сложный характер, а отец всегда умел ей уступить.

Какими слепыми мы бываем даже к своим самым близким людям!

– Мам, как ты смогла жить дальше? – спросила сиплым горлом.