– Дамы и господа, – начал он, сделав легкий поклон. Сидящие за столом едва повернули головы в его сторону. – Мы детективы, нанятые вашей погибшей родственницей… – Речь Кэпа была бесцеремонно прервана голосом незнакомки.

– Они знают, кто вы, мистер Ларсен. – Девушка перевела взгляд на помощника и вышла на свет: – И мистер Мин. Как и прекрасно знают, кто убийца тетушки.

Не выдержав абсурдности ситуации, я громко хмыкнул.

– Тогда, может, поделитесь своими знаниями, и мы немедленно арестуем виновного, мисс?..

– Вивьен Бернелл, племянница Ребекки, – с прохладцей в голосе представилась девушка, расправив невидимые складки на шелке платья. – К сожалению, арестовать убийцу у вас не выйдет, мистер Ларсен.

– Почему же? – переспросил я, продолжая ехидно улыбаться.

– Потому что тетушку убил призрак поместья Торнхилл.

Глава 2. Верите ли вы в привидения?

Я снова обвел девчонку цепким взглядом – нет, ну ей точно не больше десяти. Верит в призраков? Может, просто сумасшедшая?

Однако племянница почившей Болейн нисколько не смутилась, увидев смесь дикого веселья и полного шока на наших лицах. Цокнув тонкими каблуками, она подошла ко мне, все так же холодно глядя своими сверкающими в огне свечей изумрудами.

– Возможно, вы хотите осмотреть место преступления и кабинет тетушки? – Девчонка переводила вопросительный взгляд с меня на Мина.

– Да, мисс Бернелл, – поспешил ответить помощник, выйдя из оцепенения, – нам также нужно будет опросить всех присутствующих, включая прислугу.

– И начнем мы с вас, – закончил я, вставая со своего места.

– Разумеется, – отчеканила Бернелл, как-то недобро усмехнувшись.

Чумной пир продолжался, четверка по-прежнему сидела за блюдами с отрешенными лицами. За тем лишь исключением, что теперь эти лица изредка поглядывали на нас и перешептывались, прикрывая рты бокалами. Их поведение напоминало сцену сюрреалистичного фильма – неужто гибель человека каких-то пару часов назад не мешала накалывать салат на вилку? Я не робкого десятка, но подобное переходило все возможные границы и одновременно питало почву для подозрений. Бал хищников, пирующих на костях своей жертвы.

Словно не замечая всей абсурдности происходящего, Бернелл прошла к месту во главе стола, от которого все старались держаться как можно дальше.

– Вот, господа, это произошло здесь. – Она указала тонкой рукой на сиденье перед собой.

Мы с Мином подошли ближе, он уже держал наготове фотоаппарат и блокнот. Я принялся осматривать указанное место: скатерть цвета слоновой кости слегка смята слева от тарелки – так, будто ее сжали рукой в попытке удержаться при падении. Белоснежный фарфор посуды испачкан остатками еды и каплями крови, что соответствовало увиденному нами в морге.

«Никто не потрудился убрать – заботились о нуждах следствия или просто наплевать?»

Недалеко от аккуратно разложенных приборов остался лежать опрокинутый бокал, под ним расплылась багровая лужица, безвозвратно испортившая дорогую ткань.

Мин защелкал фотоаппаратом, то и дело наводя объектив на указанные мною предметы. Я перевел взгляд вниз и приметил нечто, валяющееся у ножки стула, – скомканная салфетка, также испачкана красным. Похоже, умирая, Ребекка кашляла кровью и пыталась прикрыть рот салфеткой. Выудив из портфеля пакетик для улик и щипцы, я погрузил находку в пластик для полиции и еще раз осмотрел стол.

– Мисс Бернелл, я не вижу ложек и супницы, сегодня подавали первое?

Вместо ответа она перевела взгляд на сидевшую у самого края стола женщину неопределенной внешности, как бы передавая ей право голоса. Та испуганно посмотрела в ответ и тут же вжалась в кресло, будто желала впитаться в обивку.

– На первое был крем-суп с артишоками, – тихо пролепетала она.

– Это ваша кухарка? – спросил я, обращаясь к племяннице погибшей.

– Да, Люси – наша домоправительница. – Бернелл кивнула.

– В доме еще есть кто-то? Прислуга?

– Только сторож, но он в своем домике. Остальные ушли с приходом гостей.

Мин внес информацию в блокнот.

Я повернулся к присутствующим, еще раз осматривая каждого: декорации, манекены – вот что приходило на ум, глядя на этих чопорных англичан. Прочитать их не составило особого труда: худосочный тип преклонного возраста с бульдожьей физиономией, манерно цедящий виски, по всей видимости был двоюродным братом погибшей. Красноватая, похожая на губку кожа, заплывший взгляд – все говорило о нездоровом пристрастии к алкоголю, а его спутница – об ином пороке. Кукольная красотка с длинными ресницами и еще более длинными волосами сидела рядом, с удовольствием запивая икру шампанским и стреляя глазками в сторону своего благодетеля.

Третий выставочный образец – дама не первой свежести в очках с роговой оправой и колючим взглядом, ее крючковатые пальцы, стискивающие бокал, напоминали когти плотоядной птицы. Она взирала на нас с особым презрением, свойственным лишь потомственным аристократам, считающим всех прочих людей чем-то вроде грязи на лакированных ботинках. Во внешности дамы было нечто схожее с мужчиной-бульдогом и совсем немного – с почившей миссис Болейн. Та самая двоюродная сестра, теперь оставшаяся без наследства?

«Не стоит так пялиться, мэм, у нас с вами это взаимно», – подумал я, отворачиваясь от нее.

– Попрошу не покидать поместье до приезда полиции, мы вызовем всех по одному для выяснения деталей произошедшего, – обратился я к манекенам, на считаные секунды оторвавшимся от пиршества. – И, кстати, в призраков я не верю, зато верю, что всем есть что скрывать. Приятного аппетита, дамы и господа.

С этими словами я развернулся на пятках, готовясь покинуть комнату, и вдруг натолкнулся на выражение лица Бернелл. Я был готов увидеть все, что угодно: презрение, возмущение, гнев, но только не улыбку. Одобрительную, слабую улыбку, а еще странный огонек в изумрудных глазах.

– Где мы могли бы побеседовать? – спросил Мин, сложив все инструменты в портфель.

– Думаю, старый кабинет тетушки подойдет. – Девушка указала рукой на коридор. – Он как раз на первом этаже.

Мы с помощником двинулись вслед за Бернелл, попутно осматривая поместье изнутри. Торнхилл действительно будто сошел со страниц старых готических романов, в таком месте ощущение затхлости и смерти витает в воздухе. Для меня примечательного было мало, поэтому глаза то и дело невольно цеплялись за фигуру впереди.

Мисс Бернелл, бесспорно, могла бы сделать карьеру в модельном бизнесе, по крайней мере, походка у нее была соответствующая, да и внешностью природа не обделила. Впечатление портило только стервозное выражение, что ее лицо принимало всякий раз, как она говорила, и явное сумасшествие, учитывая, что девчонка верила в призраков, убивающих людей.

Она подошла к массивной двери в конце коридора и повернула ручку. Я подметил, как Бернелл замешкалась всего на секунду, прежде чем войти.

«Непривычно, что можно входить без стука? Или боишься увидеть призрака?»

Мин вошел первым, я – следом. Кабинет покойной представлял собой образцовый вариант канцелярского антиквариата: темное массивное дерево, бархатная обивка стульев и кресла, бесконечные книжные полки. Дорого, броско, мерзко. Я всегда любил простоту линий и цветов, более понятные и менее вычурные дизайны. Да, я – норвежец, и IKEA – мое все.

В кабинете стоял полумрак, я нашарил рукой выключатель на стене, пока младшая Бернелл зашторивала окна плотными портьерами. Подойдя к последнему, она почему-то замерла.

– Ребекка не любила дождь, – вдруг заговорила Бернелл, глядя на серость сквозь стекло, – дождь смывает краски с нашего сада, как будто забирает у него жизнь.

Мин взглянул на меня, словно ища подсказки, что лучше ответить. Но я знал, что отвечать не нужно. Она говорила не с нами.

– Примите наши соболезнования, – выдавил из себя он, и девушка грустно улыбнулась.

– Вы можете расположиться в кресле за столом. – Бернелл обратилась ко мне. – Я буду на диване.

«Не хочешь сидеть на ее месте?»

Я опустился в на удивление мягкое и удобное кресло и по привычке провел рукой по поверхности стола, едва не сбив фоторамку. На столе находилось всего четыре предмета: монитор, подставка для ручек, держатель бумаг и эта фоторамка – единственная вещь, что никак не была связана с работой погибшей. Вот что для тебя было по-настоящему важно? Однако акула бизнеса Ребекка Болейн мало походила на заботливую тетушку, пекущую фиговый пудинг на Рождество и греющую стакан молока перед сном.

Я взял фото в руку, чтобы рассмотреть: среди зелени ухоженного сада стояла женщина в элегантном костюме, одна ее рука покоилась на острых плечиках рыжеволосой девчонки. Я сразу узнал в женщине Ребекку, только здесь, на фото, она была жива и ее лицо буквально светилось улыбкой, адресованной рыжеволосому чумазому чуду. Вивьен с фото являлась уменьшенной копией Вивьен сегодняшней, за тем исключением, что, сфотографированная, она не казалась холодной или стервозной. Маленькая Вивьен в джинсовом комбинезончике и соломенной шляпке поверх растрепанных кудряшек напоминала обычного дворового сорванца, ворующего яблоки у соседа и раскапывающего червей в саду. Я невольно улыбнулся девочке с фото, но тут же встретился с ее ледяными глазами в реальности.

Улыбка погасла.

– Ребекка любила эту фотографию, она ее веселила. – Бернелл наблюдала за мной со своего места. – А мне всегда казалось, что я выгляжу на нем глупо. – Девушка опустила подбородок, явно жалея о сказанном.

– Ваша тетушка очень вас любила, – произнес Мин мягким голосом, стараясь утешить незнакомку.

Я лишь усмехнулся про себя его попытке: что-то подсказывало, что эта Снежная королева не примет утешений. И вот оно, свидетельство моей правоты – Вивьен повернула лицо к нему. Я почти видел иголки, что выросли из ее кожи, защищая от внешнего мира. Мин отвел взгляд и уткнулся в блокнот, чиркая карандашом.

– Мисс Бернелл, – начал я.

– Просто Вивьен, пожалуйста.

На мгновение ее голос стал мягким, сбивая меня с толку. Я кашлянул в кулак, заминая паузу. Девушка достала сигареты и обратилась к нам:

– Я закурю?

Мы с Мином кивнули: было бы глупо запрещать что-то человеку в его же доме. Я не удержался и тоже достал свои – черт возьми, последняя – и подкурил, зажигалку девчонки я так и не вернул. Снова раздался цокот тонких каблуков – Вивьен выросла передо мной, впервые стоя так близко, что я вдруг ощутил ее запах: сладковатый, довольно резкий, но приятный. Так пахнут луговые травы, если вдохнуть их аромат полной грудью.

Вивьен потянулась, едва коснувшись ладонью кулака, что я держал у лица. Такая холодная – замерзла или боится? По крайней мере, сейчас мне представлялось, что по ее аристократическим жилам течет ледяная кровь, не позволяя вскипеть эмоциям. Пожалуй, мне это было знакомо, матушка любила говорить, что у меня вместо сердца осколок северных фьордов. Сам не знаю почему, но я вдруг разжал кулак, коснувшись ее пальцев в ответ. Возможно, мне просто хотелось удостовериться, настоящий ли она человек из плоти и крови или такой же манекен, как те, кого мы видели внизу.

Мисс Бернелл удивленно выпучилась на меня.

«Идиот, она просто хотела забрать свою зажигалку!»

– Не поможете? Руки дрожат, – тут же нашлась она, заминая неловкость. Я ощутил некоторую благодарность за проявленный такт.

Как только кончик ее сигареты загорелся красным, Вивьен отстранилась, вернувшись к окну. Похоже, ей, как и мне, куда привычнее держаться на расстоянии с людьми.

– Для начала назовите свое полное имя, возраст и род деятельности, – попросил я и кивнул Мину, сидевшему с карандашом наготове.

– Вивьен Вилулла Бернелл, двадцать четыре года, студентка третьего курса Имперского колледжа в Лондоне, – с готовностью отрапортовала она, выдыхая струйку дыма.

«Имперский колледж», – я невольно усмехнулся про себя: кто бы мог ожидать иного? Эта золотая птичка получает одно из лучших образований в стране, если не в мире.