И было утро: день шестой (страница 2)
– Об этом и пойдёт речь, – бросила та, подходя к двери технического блока.
– Ира, я, правда, не уверен, что готов сейчас обсуждать случившееся…
– Ты потерял сознание во время эксперимента не просто так, Миша, – Ира понизила голос. – Накануне кто-то тайно изменил параметры установки.
Михаил обомлел.
– Что? Откуда ты знаешь?
– Решила перепроверить настройки и увидела расхождения. А также время, когда в алгоритм были внесены изменения. Тот, кто это сделал, хотел остаться анонимным и подчистил логи. Правда, не слишком умело.
– Ты уже кому-нибудь сообщила?
– Нет, Миш, пока нет.
– Но… почему? Это же саботаж! Я мог погибнуть.
Шатенка посмотрела на Мишу, а потом быстро перевела взгляд ему за спину.
Миша обернулся и увидел Дим-Димыча, своего начальника, в компании с каким-то незнакомым мужчиной в военной форме. Впрочем, Мишка сразу сообразил кто это. Тот самый куратор проекта от министерства обороны, которого им накануне обещали представить. Куратор оказался высоким, уже в годах, но седина делала его только мужественнее. Шаг человека был уверенным, твёрдым, в отличие от всегда куда-то спешащего и косолапящего Дим-Димыча.
Ирина дождалась, пока они пройдут мимо, и снова обратилась к Мишке:
– Я подумала, что ты сам захочешь посмотреть. Прежде чем мы решим, что делать дальше.
В техблоке Ира села за стол и открыла крышку ноутбука.
– Как ты знаешь, у входа и внутри в лаборатории есть камеры наблюдения. Внутренние записи подчищены безвозвратно, а вот ту, что на входе, мне удалось восстановить. Фрагмент совсем крошечный, но тебе будет интересно.
– Показывай! – взволнованно поторопил Миша.
Девушка щёлкнула мышкой, и на экране побежала картинка. Дверь перед лабораторией, цифры показывающее время записи: 23:39. Время позднее. Вот в пустом коридоре показалась тень, человек в толстовке и накинутом на голову капюшоне быстро подходит к двери. Осторожно озирается. А затем поднимает голову вверх и тянет руку, чтобы заклеить объектив камеры. Ира поставила запись на паузу.
– Узнал?
Михаил смотрел на экран и не мог поверить своим глазам. Нет, это было невозможно! На стоп-кадре в камеру смотрело лицо самого Мишки.
– Что за… Это же бред! – выдохнул он с возмущением. – Меня там не было!
– Ты открыл лабораторию своим пропуском. А вот логи подчистил плохо, впрочем, этому я не удивляюсь, не твой профиль. Я даже смогла найти изменения в настройках установки, которые ты применил. Показать? – не дождавшись ответа, Ирина выложила перед Михаилом распечатку с цифрами.
Миша взял её дрожащими пальцами и прочитал. Определённо он видел это впервые.
Или… нет?
– Ир, я правда не знаю. Клянусь, не понимаю, что происходит. Я ложусь спать в десять. Сосед Генка подтвердит! Хоть убей, не помню, чтобы я вставал ночью и ходил в лабораторию. Тем более отключал камеры, подчищал логи и менял что-то в установке! Какой в этом смысл? Я даже не могу понять, почему настройки именно такие, это же ерунда какая-то! Ты мне веришь?
– Сколько мы уже знакомы, Сомов?
– С университета?
– С него. И ты никогда не умел врать. По крайней мере, хорошо.
– Ты это к чему?
– К тому, что либо ты сейчас не врёшь, либо передо мной не Мишка Сомов.
– Да не вру я! Но… уже сам не знаю, кто я, – в отчаянии произнёс Михаил. – Слушай, а это лицо на камере не может быть дипфейком?
– А пропуск подделкой? – добавила Ирина. – Боюсь, что нет. Я посмотрела записи с других камер. Можно легко проследить, как в 23:17 ты вышел из своего жилого модуля и, избегая освещённых мест, прошёл к лаборатории. Дальше ты видел.
– Мне конец! – Мишка схватился за голову. – Если запись увидит служба безопасности проекта, сопоставит с сегодняшним сбоем установки… Меня уволят. А может, и посадят за диверсию.
– Ну, попади запись на анализ в СБ, вопросы, конечно, возникнут. Очень уж это всё странно. А вот насчёт диверсии не уверена. Никакого сбоя ведь не было. Установка работала штатно. Хоть и с другими настройками, вне рамок эксперимента. А вот с тобой что-то произошло, это факт. Ты ничего не хочешь рассказать?
– Я повторю, вообще, не помню, чтобы куда-то отлучался ночью…
– Не про то, Миш. Что именно с тобой произошло во время эксперимента?
– Сомневаюсь, что ты мне поверишь, – угрюмо сказал Сомов.
– А ты начни. Чуднее, чем то, что я уже увидела, вряд ли будет.
– О! Ты даже не догадываешься насколько! – горько усмехнулся Мишка, но всё-таки начал рассказ…
Когда он закончил, Ирина задумчиво сидела и крутила пальцем локон тёмных волос.
– Значит, ты настолько поверил в реальность происходившего, что стал подозревать всех подряд?
– А как не поверить? Я тебе даже синяк показал в том самом месте, куда меня ударило копьё! Я был в том чёртовом бою!
– Сомов, ты ведь инженер. С хорошей теоретической базой. Сам знаешь, путешествия в прошлое невозможны! Для того чтобы оказаться в том историческом периоде под Смоленском, нужно, чтобы совпал миллиард компонентов. Например, планета вновь должна находиться в том самом месте, где была в XVII веке. А с учетом того, что пространство постоянно меняется, шанс оказаться там… Да что я тебе рассказываю, ты и сам всё знаешь. Но главное – мы работаем с установкой, обеспечивающей передачу связи, и она, в принципе, не предназначена для таких путешествий. Это абсурд.
– Ладно, польская речь мне почудилась, но синяк?
– Науке известны случаи, когда под воздействием гипноза или самовнушения у пациента появлялись гематомы и даже ожоги, если тот был искренне убеждён, что подвергается воздействию характерной опасности.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Что твой мозг, войдя в резонанс с установкой, подменил реальность вымыслом. И даже больше, по неясной причине у тебя отключились определённые фрагменты памяти и фильтр критичности. Ты перестал ассоциировать себя с личностью инженера Сомова, став неким ополченцем.
– Но почему?
– Да кто бы мне ответил, Миш?
– Я не понимаю, что делать, Ир. Проект мне нужен, как смысл жизни! Но нужен ли я вот такой, проекту?
– Погоди, Миш, мне самой теперь стало интересно разобраться во всём. Одно дело читать детективы, а другое – участвовать в них. Бодрит, знаешь ли.
– Но жизнь – не детектив. Тут всё по-настоящему, ты хоть понимаешь серьёзность случившегося?
– Вот именно поэтому. Мне небезразлична судьба проекта, да и к тебе я отношусь хорошо. Так что если ты готов принять мою помощь, давай действовать.
– А у меня есть выбор? – хмуро спросил Миша, но тут же спохватился: – Прости, Ир, не то говорю. Спасибо! Хотя бы за то, что выслушала и не стала крутить пальцем у виска. Но какой у тебя план?
– Надо понять, что побудило тебя изменить параметры установки, и почему ты ничего об этом не помнишь. И связано ли это с другими провалами памяти, например, в том самом иллюзорном бою.
– Думаешь, это связано?
– Может быть. Скажи, а накануне той ночи ты работал с установкой? Самостоятельно? Может, делал какие-то тестовые прогоны, запускал ее?
Миша напряг память.
– Знаешь, да. Я заходил в лабораторию с разрешения Дим-Димыча и действительно тестировал установку. Отправлял данные туда-сюда между двумя источниками. Но… – он задумался. – Проклятье, я совершенно не могу вспомнить результаты тестирования!
– Вот это уже интересно! – оживилась Ира. – А давай-ка посмотрим архивные записи того дня, может, что-то прояснится.
Ира покопалась в рабочих файлах и извлекла архивную директорию. Миша с трудом вспомнил название сессии: «C-Дельта-9-3».
– Вот она, – кивнула Ира на находку. – А вот и журнал обмена данными.
На экране всплыла таблица. В ней хранились временные метки, статусы, сигнальные пики, строчки бинарных кодов. Ничего особенного. Но под одной из записей мигал синий флажок: «Аномалия».
– А это что тут у нас? – Ирина ткнула курсором в текстовый сегмент.
Появилась расшифровка:
«Перед запуском: внести правки в протокол 17-А. Смещение сигнала 0.34. Порог восприятия – ручной. Фазовый угол 0.47; подавление базового шаблона – отключить. Идентификатор: МШ-12. Повторение допустимо.
Ты знаешь, зачем».
Михаил прочитал и побледнел.
– Похоже на инструкцию по изменению тех самых параметров, что ты ввёл вчера ночью. Совпадают один в один. Но что значит эта приписка: «Ты знаешь, зачем»? – удивлённо спросила Ира.
– Но я… не знаю.
– И тем не менее ты всё выполнил.
Ирина внимательно посмотрела на товарища.
Он медленно кивнул. Потом снова перевёл взгляд на экран.
– Кажется… Да! Я вспомнил это сообщение! Было ощущение, будто это я же и написал. Понимаешь? Не как сумасшедший, который пишет себе письма из «будущего», а как… как будто это был логичный следующий шаг. Словно мысль, что решение уже было принято мной раньше и осталось его только воспроизвести.
Михаил обессиленно откинулся в кресле:
– Дело именно в ощущении, будто я уже стоял перед выбором. Как будто кто-то сделал его за меня, но парадоксально, что этим кем-то и был я.
Он провёл рукой по лицу, отгоняя наваждение.
– Почему я не подумал, что это может быть опасно? Мысль была безумной, но абсолютно завершённой. Как задача, у которой ты знаешь решение, но не можешь объяснить, почему оно верное.
– Но знал ли ты, зачем это делаешь?
Мишка не ответил. Но в его глазах промелькнуло – не знал. Просто почувствовал, что так правильно.
– Мысль без основания… – Ира задумалась. – …но с намерением. Надо разобраться, почему именно эти параметры? Что они изменили? И получал ли кто-то раньше такие же странные сообщения?
– А ты можешь узнать, откуда пришёл этот информационный пакет? Кто мне отправил эту инструкцию?
– Без проблем.
Ира раскрыла файл и принялась изучать содержимое. Вскоре она нахмурилась и защёлкала мышкой, открывая всё новые и новые окна на экране ноутбука.
– Что-то не так?
– Всё не так! Это не исходный адрес, а какая-то ерунда. Я не могу его прочитать, не могу идентифицировать. Таких координат и адресов просто не существует.
– Шифрование?
– Нет, на первый взгляд просто бессмыслица. Но я ещё посижу над этим.
Миша кивнул.
– Значит нужно идти дальше.
– Так и поступим. А на сегодня возьмём паузу. Попробуй пойти и выспаться, завтра вечером после работы продолжим.
***
Спал Михаил плохо. Ворочался с боку на бок, косился на соседнюю койку, где храпел Генка. А ну как снова по-польски заговорит или что-нибудь выкинет?
Но всё обошлось. К утру сон, наконец, стиснул Мишку в объятиях, да так, что молодой инженер едва встал к завтраку.
В лаборатории Дим-Димыч неодобрительно посмотрел на зевающего Михаила, но до работы с установкой всё же допустил. В этот раз всё прошло штатно. Отправка сигнала, получение, фиксация времени. В перерыве Сомов выбрался из кресла установки и сделал несколько гимнастических упражнений. При этом стараясь не напрягать бок, который по-прежнему отзывался болью.