Охота на новобранца (страница 3)
– Да сам зацени, – самодовольно ухмыльнулась Динка.
Эльдар заценил:
– Ни фига себе! Это она Художника погрызла?
– Похоже, – помрачнев, кивнула Динка. – Ладно, чо там? Зильберман на месте?
– Да куда он денется. Как раз с обеда должен был вернуться. Проезжайте.
Красно-белая стрела неспешно поднялась вверх, одновременно стали уходить в сторону автоматические ворота.
– С обеда! – цыкнула Динка. – Я бы тоже пожрать не отказалась. Ты как?
– Спрашиваешь! – хмыкнул в ответ Арчи.
– Ну да, кто б сомневался! Сейчас сдадим добычу и отпразднуем! Так и быть, угощу тебя! Всё-таки, добровольца, что сам в здравом уме приманкой бы пошёл, хрен отыщешь!
– Чего? – Арчи изумлённо вытаращился на неё.
– Того! Я тебя ещё за часок до псины на дороге спалила. Ну и поглядывала, чо-как! Полной уверенности, что альфа появится, конечно, не было – у неё, чтоб ты знал, охотничьи угодья примерно в полторы тысячи квадратных километров оцениваются – но… я не теряла надежду. И вот – та-да-а-ам!
– Я с тебя охреневаю просто, – пробормотал Арчи, вспоминая липкий ужас, когда альфа неторопливо направилась к окаменевшему ему с явным намерением им же перекусить.
– Не, ну а чо! Предупредить я б тебя всё равно не смогла. Да и о чём? Говорю ж, шансы были так себе! Но не грейся – сожрать я б тебя не дала. Боялась только, вдруг у тебя инфаркт случится или типа того. Обошлось, слава богу!
– А что за история с Художником?
– Есть тут у нас один блаженный. Любит малевать всякое. Ну вот за ним как раз никто не приглядывал. В округе какое-то время спокойно было, и он вместе с патрулём решил за город выбраться, ну типа порисовать с натуры захотелось. Ребята говорят, его всего на пару часов оставили. А когда возвращались, нашли возле перевёрнутого мольберта с кишками наружу. Он даже до автомата дотянуться не успел. Благо патруль спугнул тварину, и Художника довезли живым, хоть и ни хрена не здоровым до госпиталя. Он-то и рассказал про зверушку эту необычную.
Они подъехали к трёхэтажному когда-то белоснежному зданию. Белая краска пожелтела и местами облупилась, обнажая бурый кирпич.
– Здесь у них лаборатория, – пояснила Динка.
Над высоким входом Арчи разглядел всё ещё хорошо различимую надпись «Заслон» и потёртую эмблему – треугольник с шестерёнкой внутри.
– Чо за «Заслон»? – поинтересовался у Динки.
– Когда-то ещё до Большого Пиздеца была такая инженерная компания. Там вооружение разное производили, технику военную, радиооборудование и всё такое прочее. Профессор говорит, что только благодаря «Заслону» город когда-то выжил. Подготовились учёные к БэПэ. По ходу, догадывались, что может нечто подобное произойти. Потому и убежища были оборудованы, и припасы немалые имелись, а арсенал собрали – ты охренеешь! – до сих пор пользуемся. Короче, много всего предки наши сохранили и нам оставили: транспорт, всякое полезное из техники, оружие, связь, знания.
Арчи задумался. Повезло белодарцам с этим «Заслоном». Его родной посёлок буквально поднимали из руин. Поднимали такие сильные, несгибаемые, умеющие выживать люди, как его мать и отец, которого он совсем не помнил. «Хищники, – раздался в голове жёсткий голос матери, – мы хищники, сынок».
– А вот и Профессор, – голос Динки вернул его к действительности. – Так, вылезаем…
Они выбрались из машины, и Динка пошла навстречу невысокому круглолицему старичку в белом халате с буйной, торчащей во все стороны седой шевелюрой и ухоженной бородкой. Арчи дал бы ему лет шестьдесят, а то и семьдесят, но сбивали с толку ярко-голубые глаза – какие-то очень… живые, что ли. А сейчас прямо-таки лучащиеся энтузиазмом и восторгом.
– Диночка, душечка моя, как же я рад вас видеть! – мягкая «р» придавала речи Профессора определённый шарм. Зильберман порывисто обнял девушку, расцеловав в обе щеки. Для этого ему пришлось подняться на цыпочки. Поймав взгляд Арчи, чуть удивлённого таким горячим приёмом, Динка закатила глаза и едва заметно пожала плечами: типа, ну а я что сделаю?
– А кто этот статный черноволосый юноша с такими не по возрасту серьёзными карими глазами? – профессор кивнул на Арчи и лукаво подмигнул Динке. – Вы-таки нашли себе жениха?
Ни фига себе! Оказывается, Динка тоже умеет краснеть.
– Да какой там жених! – она, потупив взор, ковырнула носком армейского ботинка землю. – Это Арчи, он… короче, он помогал мне альфу выслеживать, вот!
В этот момент она была такой… милой, да! Милой и трогательной.
– Рад, – профессор уже тряс руку Арчи в своей неожиданно довольно-таки крепкой лапке, – очень рад знакомству, молодой человек! Можете звать меня просто – Профессор. Или непросто – Аркадий Вениаминыч, ха-ха-ха!
«Ну здравствуй, Аркадий Вениаминыч!» – Арчи вчетверть силы ответил на рукопожатие и аккуратно высвободился из его хватки.
Губы профессора снова расплылись в заразительной улыбке, лучики смешливых морщинок разошлись от уголков глаз, но взгляд, оценивающий, острый, как лезвие бритвы, за долю секунды просканировал Арчи, собирая и обрабатывая информацию. Затем Зильберман переключился на уже остывшую альфу в кузове пикапа:
– Прелестно! Какой великолепный образчик мутагенной фауны! Жалко только, что она немножечко мёртвая!
– Ну уж извините, профессор, – проворчала Динка, – такую тварь живьём никак не взять, сами знаете… Это ж вы всё обещаете защиту от пси-мутиков соорудить, а где она, защита эта?!
– Понимаю! Понимаю ваше недовольство, дорогая, – пухлые ручки Профессора сложились в молитвенном жесте. – Клянусь, мы как никогда близки… Собственно, возможно эта ваша альфа станет последним звеном.
– Ну да, ну да, – буркнула Динка. – Сколько там за неё причитается? Два штукаря, так?
Ярко-голубые глазки Зильбермана опасно сверкнули.
– Помилуйте, голубушка! – воскликнул он негодующе. – Официально объявленная награда – тысяча кредитов!
– Профессор, вы делаете мне больно! Давайте остановимся на тысяче восемьсот и разойдёмся как старые добрые друзья.
– Диночка, девочка моя, у нас-таки бюджет, только ради ваших волшебных глаз я дам тысячу двести, и эта цена, имейте в виду, будет окончательной и бесповоротной!
– Ха-ха, Профессор, я смеюсь! И знаете почему? Потому что вы делаете мне смешно! Я не спала неделю! А когда спала, то спала на земле! Я отморозила себе все нежности, я рисковала жизнью, у меня совсем не осталось нервов, но я соглашусь на тысячу семьсот, только потому, что вы всё же не чужой мне человек и видный член общества.
– Ах, Диночка, когда вы наглеете – вы наглеете на полную! Я не только член общества, я ещё и его мозг, кому как ни вам это знать! Тысяча семьсот – это грабёж среди бела дня! Соглашайтесь на тысячу триста, если не хотите испортить карму!
– Сколько-сколько? – насмешливо переспросила Динка.
– Тысячу триста! – решительно ответил ей Зильберман.
– Вам сказать про тракториста?
– Дина! Как вам не стыдно!
– Ладно-ладно! Тысяча шестьсот – и это моё последнее слово!
– Вы разрываете мне сердце! Кажется, меня сейчас хватит удар! – Аркадий Вениаминыч схватился за грудь и часто задышал, прикрыв глазки.
– Не давите на жалость, Профессор! Хотя ваши искренние слова и проникли мне в самую душу! Только ради вашего бесконечно дорогого мне здоровья – тысяча пятьсот!
– Что? – Профессор приоткрыл правый глаз и недоверчиво зыркнул на Динку. – Вы сказали тысяча четыреста?
– Полторы тыщи, Профессор, и не тугриком меньше!
– Ох, Диночка, позовите кого-нибудь с валидолом! В глазах темнеет…
– Держите, Профессор, – невесть откуда появившийся паренёк в таком же белом халате, как у Зильбермана, вложил тому в ладонь таблетку. Аркадий Вениаминыч, ахая и охая, закинул лекарство под язык.
Только тут Арчи, изумлённо внимавший странному диалогу, оглянулся и увидел, что вокруг собрались с дюжину человек, с явным удовольствием наблюдающих за этим внезапным представлением.
– Спасибо, Эдичка! – Профессор вздохнул и театральным жестом утёр со лба несуществующий пот. – Клянусь, я был на волосок от смерти… Этот манящий свет в конце тёмного коридора! Ох!
– Профессор, – подала голос Динка, – ваше время ещё не пришло! Человечество нуждается в вас, а я нуждаюсь в средствах и есть хочу!
– Алчная девчонка! – простонал Зильберман. – У меня больше нет сил! Из-за вас одному старому больному профессору придётся совершенно без удовольствия прямо сейчас выпить коньяку, чтобы успокоить возмущённый нерв!