Короче говоря, вот эта как бы незаметная в молодой демократии обида на потерю империи, ностальгическая скорбь об утраченной славной эпохе (которой по факту никогда не было, она только в воображении) и порождает фашизм. Внезапно демократия оборачивается своей противоположностью, когда фрустрированный народ, состоящий из маленьких фюреров с мифологическим мусором в голове, усаживает самого крикливого своего представителя на трон. И тот начинает транслировать свои комплексы и свою конспирологию на всю страну, жадно это впитывающую. Евреи, интеллигенты и айтишники разбегаются из такой страны, кто куда. А уж если у фюрера в анамнезе еще и детство, проведенное в крысиных подворотнях…

Впрочем, я не дедушка Фрейд и не буду брать на себя смелость подробно описывать личностные особенности и детские травмы исторических персоналий. Но вот характерные черты, присущие всем фашистским системам разной степени свирепости, перечислить могу. Признаки эти, в принципе, общеизвестны, однако я возьму на себя труд напомнить о них публике, собрав веничком в кучку:

Вождизм. Диктатура полновластного несменяемого вождя, ущербная мировоззренческая картина коего распространяется на все общество. Картина эта, как правило, конспирологическая.

Провозглашение единства пастуха и стада (вождя и народа, труда и капитала). Отождествление диктатора с родиной: «Одна нация, один рейх, один фюрер».

Национализм или акцентирование внимания на «коренном народе» (коренных народах, «государствообразующей» нации). У гитлеровцев из-за психологических особенностей их фюрера это дошло до болезненных крайностей – физического уничтожения иных наций, которые «хуже».

Угарный патриотизм. Идейно-патриотическое воспитание со стороны государства, а попросту говоря индоктринация детей, начиная со школьного возраста, что характерно для всех тоталитарных государств. У нас на памяти только советские комсомольцы с пионерами и гитлеровский гитлерюгенд, но были свои аналоги в националистической Японии; был так называемый «Молодежный фронт» в Испании, которым руководил свояк генерала Франко; была детская фашистская организация (балила) в муссолиниевской Италии. И надо сказать, что везде, где провозглашается, что школа должна не только учить детей наукам, но и «воспитывать патриота и гражданина», улавливается легкий аромат фашизма. Ибо воспитание детей – приватное дело родителей, а если этим начинает заниматься государство, значит, оно частично отнимает у вас ваших детей.

Полицейщина. Политические репрессии. Закручивание законодательных гаек с ужесточением законов в стране.

Пропаганда сильного государства, возглавляемого сильной рукой.

Имперство и реваншизм. Постоянная отсылка к великому прошлому, которое надо вернуть вместе с былой славой и империей. Образ великого прошлого – непременный атрибут искателей Третьего пути. Какие были великие Победы! Какие завоевания! Какая славная история отличных войн!.. Иногда это устремление в прошлое доходит до смешных параллелей: как отмечал в своей книге «Гибель империи» еще Егор Гайдар, в Веймарской республике восстановили имперскую государственную символику через восемь лет после краха империи – в 1926 году, а в России – почти через тот же срок – через девять лет после краха красной империи, в 2000 году.

Милитаризм, поскольку кругом враги, которые шныряют у границ и так и норовят, так и норовят… Соответственно, пропаганда ненависти к внешним и внутренним врагам.

Территориальные претензии к соседям («это наша земля»).

Как правило, одна партия у власти, если же партий несколько, то они карманные и/или разделяющие ту же идеологию.

Зависимость судебной и законодательной систем от фюрера.

Отсутствие свободных СМИ, подчиненность прессы диктатору.

Попытки размножить народ, как скотину, чтобы было много солдат и производительниц будущих солдат. Попытки ограничений или полного запрета абортов и их криминализация, борьба с гомосексуализмом и пр.

Угрюмый крестьянский консерватизм вперемешку с ханжеством, страх опубличенной сексуальности (вот тут бы Фрейд, чувствую, разгулялся!). Опора на традиционные ценности антимодерна (деревенские). Вообще, надо отметить, что на традиционные ценности опирались все фашистские диктатуры.

Неприязнь всего авангардного в культуре.

Подчиненность фюреру крупного бизнеса, дирижизм в экономике (указивки бизнесу во имя «национальных интересов», как их понимают фюрер и его клика).

Тайные и явные убийства политических противников.

Расцвет доносительства в стране.

Травля и посадки инакомыслящих.

Государственная идеология, то есть мировоззренческая картина, которую разделяет фюрер и его правящая партия, распространяется на всю страну, становясь обязательной и индоктринируется в граждан с самого детства через образовательную систему. В этом смысле режимы авторитарные отличаются от тоталитарных только наличием или отсутствием обязательного для всех мировоззрения. Попытки перехода от авторитаризма к тоталитаризму всегда сопровождаются попытками внедрения идеологии – в конституцию, жизнь обывателей, политические практики страны, школу. Справедливо считается, что внедрить идеологию в постиндустриальном современном обществе невозможно в силу большого разнообразия его членов и, соответственно, разделяемых ими картин устройства мира. Но если внедрение единой идеологии вдруг становится возможным, это главный признак резкой архаизации общества, потери технологий, одичания и экономического упадка, экономического упрощения. Либеральное же общество приватизирует не только производство, но и идеологию, то есть передает ее в частные руки – государство в головы людей не лезет, в обществе развитой демократии каждый вправе придерживаться тех взглядов на мир, которые разделяет.

Я выше перечислил все черты деспотии в самых худших ее проявлениях. Потому что без деспотии и террора удержание фашистской власти невозможно: она слишком узка мировоззренчески и не может охватить интересов всех групп и людей в разнообразном обществе. Это касалось и молодого промышленного городского общества сто лет назад, и уж тем более касается современного постиндустриального общества, еще более разнообразного. Совершенно не зря в конституцию России после крушения коммунистического режима был включен запрет на идеологию! И ясно, почему самые дремучие силы имперского реванша этот запрет пытаются отменить и ввести единую для всех идеологию в конституцию.

Поэтому сейчас, дорогие мои либеральные друзья, любящие свободу и всякие права человека, в качестве иллюстрации перенесемся в осень 2023 года, в Россию, где в Мариинском дворце в Санкт-Петербурге собрались в большом количестве некие деятели обсудить так называемую Русскую идею. Сам термин «русская идея» звучит, конечно, смешно, примерно так же как «негритянская математика» или «православная медицина», но участники шабаша были предельно серьезны. Сами себя эти господа считают патриотами и называли членами идеологического форума Всемирного русского народного собора. Почему я вдруг на них перескочил?

А просто идеи этих имперских патриотов мне показались смутно знакомыми! Я вот даже не поленюсь и процитирую их меморандум, надеюсь, вам понравятся перлы сих глубинно-посконных мыслителей, и у вас тоже возникнет аналогичное ощущение дежавю. Посчитайте, сколько раз и с каким сладострастием на протяжении этих коротких абзацев ими произнесено слово «деспотизм»:

«Россия – самостоятельная цивилизация, которая должна развиваться не по указке Запада… Дух выше материи, сильнее нее и должен главенствовать над нею, а не освинячиваться до животности в погоне за удовольствиями. Государствообразующим является русский народ, создавший обширный Русский мир… Для сохранения русского народа нужна забота о его демографии, что невозможно без укрепления семьи, ограничения абортов и серьезного отношения к рискам миграции.

Проблема не в том, как определить русскую идею, а в том, как заставить ее работать практически… Идея не может находиться только в "царстве идей". У нее должны быть принудительная "деспотическая" сила и исполнительный аппарат. Если у русской идеи их не будет, то русская материя распадется. Государство всегда имело важнейшее значение для русской истории, будучи формой русской национальной самоорганизации.

…нам необходимо, чтобы государство Российское функционировало "для русских и по-русски". Оно не может быть безыдейным и пустить превращение идеологии… на самотек. Государство Российское обязано быть проникнуто русской идеей и действовать в соответствии с нею – организовывать и побеждать, награждать и наказывать, разрешать и запрещать. Оно обязано слышать голос народа, голос "земли", но не может быть над схваткой.

Но и сама русская идея обязана быть "деспотичной"… Всегда должен быть список того, чему мы говорим "нет". Первые пункты сегодняшнего нашего " нет" очевидны, это то, что навязывает либеральный Запад. Он сам себя назначил врагом России № 1… Однако только к антизападничеству русская идея, конечно, не сводится… Идея… не в том, чтобы русские подлаживались под весь остальной мир, а в том, чтобы… остаться самими собой».

Последняя фраза – о том, что русские должны не влиться в глобальную семью цивилизованных народов, а «остаться самими собой» – просто крик о своем особом, третьем пути. И объяснение его необходимости просто прекрасное: «Мы обладаем гением всех народов, и сверх того русским гением. Вот почему мы в состоянии понять вас, а вы нас – нет…»^[2]

Не правда ли, прелесть?

Если вам показалось, что это фашизм, то да! Такой классический, рафинированный, незамутненный, патентованный фашизм. Все при нем. Просто красота!

Не замечающие капусты от вчерашних щей в своей бороде, толкающиеся у государственной кормушки мыслители пытаются нащупать Русскую идею. И что вы думаете? Нашли! Поиски много времени не заняли:

«Смыслы русской идеи ясны и многократно хорошо сформулированы. Но… ей необходим двойной стержень. Внутренний стержень самости, определенности, нерасплывчатости. И внешний стержень, который превратит внутренний деспотизм идеи в суровый закон и приказ принявшего эту идею суверенного государства (Да-да, это про сильное государство и принуждение, а то вдруг кто-то окажется недостаточно русским и идейным. – А. П.). …она давно найдена – ее развивали и мыслители Святой Руси в учении о третьем Риме, и граф Уваров, отчеканивший знаменитое: «Православие. Самодержавие. Народность».

Не правда ли, похоже на «Один народ. Одна страна. Один фюрер»? Не стану утверждать, что граф Уваров был фашистом. Нет. Он был патриотом, как Гитлер. Он хотел лучшего для своей страны. Он придумал объединяющий лозунг, как Гитлер. А время для фашизма в эпоху Уварова еще не пришло. Тогда новые социальные религии, типа фашизма и коммунизма еще только проклевывались из мелких семечек патриотизма вместе с промышленным обществом и зарождающимися политическими нациями: фашизм вырастает из ростка традиционных ценностей только при поливе его водой промышленной революции.

Я давно за ними слежу – за этими угрюмыми, бородатыми, православно-национальными «мыслителями» со смурными лицами, похожими на печеный картофель. Которые своими «трудами» стараются остановить колесо прогресса и, обрядив нас всех в национальные одежды, задвинуть обратно в посконную хтонь, в деревенское прошлое, в сермяжные традиционные ценности (при этом будучи не в силах четко сформулировать, что же это такое и чем именно эти ценности так ценны). Процитирую типичную мечту одного о нашем с вами общем будущем:

«Я закрываю глаза, и мне рисуется такая картина. Семейная пара в расшитой рубахе и сарафане, он с красивой русой бородой, она с косой до пояса, загрузив в отечественный внедорожник своих пятерых ребятишек, едет на прекрасное озеро, где мальчишки удят рыбу, девочки собирают землянику, мама читает им нараспев былины про Илью Муромца и учит молиться перед едой, а папа учит стрелять из ружья по мишеням и рассказывает о происхождении и истории старинных русских городов – Екатеринослава, Елисаветграда, Бахмута, под одним из которых он когда-то воевал. А потом, через девять месяцев после этой замечательной поездки на свет появляется шестой. Вот они, русские семейные ценности моей мечты. Кто-то вдохновится. Кто-то умилится. Кто-то усмехнется. Кто-то заорет "Кринж! Фофудья! Архаика!". Но вот что важно. У каждого сколь угодно современного и продвинутого народа есть своя патриархальная семейная утопия, и он над нею не насмехается, а ее культивирует»^[3].

Конец цитаты…