Он как дежурный был на стреме и караулил приезд высокого гостя.

– Прекратить бубнеж, – замахал руками майор на сотрудников. – Я пойду встречать, а вы – чтоб ни-ни! Ядрёна сивуха! Ясно?

Чего ни-ни – не понятно, но спорить и уточнять никто не стал.

– Да-а… – раздался в ответ нестройный хор.

– Не да, а так точно! – чуть не выдернул себе ус шеф. – Войско, твою мать! Эх…

– Да не кипишуйте, Петр Петрович, – я подошел к шефу и стал негромко вещать ему, чтобы никто не слышал, как наставляю. – Награждать же, вроде, едет, а не с проверкой.

– Ох, Сан Саныч, – вытер рукавом лоб Кулебякин. – Сроду к нам такие делегации не приезжали с поздравлениями. Чтобы вот так поощрить перед строем, да еще сам Строкин, а не кадровик его? Чую, накрутят хвоста, а у меня перевод на носу. Вот и волнуюсь с утра… Три кружки кофе выпил и полпачки скурил.

– Да все нормально будет.

Майор повернулся к строю и проговорил уже громко:

– Морозов остается за старшего, а я пойду встречу начальство. Голенищев, прическу поправь! Отрастил патлы, постричься не мог?

– Так вчера стригся, Петр Петрович, – заверил в ответ следователь.

– А-ай, – махнул на него рукой шеф и, бряцая медалями на парадном кителе, нервным колобком ускакал встречать делегацию из области.

Вскоре вернулся с сияющей мордой, с генерал-майором Строкиным и с каким-то полковником субтильного вида, напоминающим кадровика, еще с ними майор был, но тот больше на милиционера похож. Морды, за исключением генеральской, мне не знакомы, но по холеному блеску щек, вальяжности в движениях и легкой гусарской ленце в сытых взглядах видно было, что все они прямиком из главка и находятся под крылом Строкина. Приближенцы, так сказать, «адъютанты». Ну или, по-нашему, по-простому – жополизы.

Кулебякин и троица прибывших приблизились.

– Становись! – скомандовал подскочивший к строю шеф. – Сми-ир-рна-а!

Потом майор, чеканя шаг (старался как мог, хотя иногда промахивался мимо такта-ритма), приблизился к генералу, который стоял, замерев глыбой, перед нами с рукой у околышка фуражки.

– Товарищ генерал-майор, личный состав ОВД Зарыбинского горисполкома построен. Доложил начальник отдела, майор милиции Кулебякин.

– Здравствуйте, товарищи! – гаркнул генерал, а Мухтар в вольере залаял.

– Здра!.. Жела!.. Твищ!.. Генерал! – отгавкались мы дружно и громко, перекричали даже Мухтара.

Получилось лучше, чем обычно, хотя строевые подготовки проводились у нас редко. Я уже сколько здесь, а не помню ни одной.

– Вольно! – генерал убрал руку от головного убора, а строй чуть шевельнулся, выдохнул, принимая удобную позу для стояния.

– Сегодня я зачитаю важный приказ для вашего отдела! – как-то по-торжественному вещал Строкин. – Все вы знаете о том, что в Зарыбинске задержан военный преступник, на чьем счету во время войны было немало жертв из числа мирного населения. Дело резонансное, громкое, на самом верху нас отметили. А я хочу поблагодарить за службу лично капитана милиции Морозова Александра Александровича.

– Товарищ генерал, – шептал начальнику Кулебякин, но делал это так громко, что все мы расслышали его слова. – Морозов – старший лейтенант. Вот только что звание получил.

Да уж, ведь именно в тот день, когда я проставлялся, и мы всем коллективом обмывали звёздочки, и началась погоня за Сафроном – и Святошей.

– Нет, товарищи, – светил улыбкой аки боженька генерал. – Я не ошибся.

И он зачитал приказ, в котором говорилось о присвоении мне звания капитана милиции раньше срока за особые служебные заслуги и обезвреживание опасного преступника, скрывавшегося много лет под другой личностью.

– Капитан Морозов, – скомандовал в конце зачитывания генерал. – Для вручения погон выйти из строя!

Я вышел из линии коллег, промаршировал до генерала и его свиты. Не сбился, не запнулся, получилось неплохо. Видимо, навыки всплыли из школы милиции – тело помнит.

Встал перед генералом, а тот торжественно вручил мне капитанские погоны.

Самое красивое звание – капитан. Звездочек много и звучит хорошо.

– Служу Советскому Союзу! – взяв погоны в левую руку, я приложил к фуражке правую.

Генерал пожал мне руку, и я уже хотел было возвращаться назад, но Строкин меня остановил.

– Это еще не все… – хитро щурился он, поглядывая то на меня, то на Кулебякина, то на остальной личный состав отдела. – Основной приказ я еще не зачитал, товарищи.

Ему кто-то из свиты подал очередную бумажку, и генерал стал вещать другой приказ по личному составу, в котором говорилось о кадровых перестановках. Заканчивался приказ словами:

– Назначить на должность начальника милиции ОВД Зарыбинского горисполкома капитана милиции Морозова Александра Александровича с должностным окладом…

Далее шло перечисление денежных надбавок (секретка и еще какие-то), которые положены мне были к ежемесячной выплате, как начальнику ГОВД. Я уже не слушал, не вдавался, эти подробности меня слабо интересовали, а вот новость о новой должности, конечно, категорически, обрадовала.

Народ замер, не веря своим ушам. Обычно такие бюрократические проволочки, как назначение или перевод, длились месяцами. Рапорт на то, что согласен с предложенной должностью, я написал, но и сам не думал, что все так быстро случится. Ну и о том, что я буду начальником – никто особо не знал. Только Мария Антиповна и сам Кулебякин были в курсе. А для остальных это оказалось полным сюрпризом. Причем, судя по громким аплодисментам – очень даже приятным сюрпризом.

Радовался и Кулебякин, ведь его этим же приказом передвигали на вышестоящую должность начальника УВД Угледарского горисполкома.

– Подполковника, наконец, получу, – еле слышно выдохнул Петр Петрович, смахнув скупую милицейскую слезу.

Я его услышал и шепнул:

– Поздравляю, товарищ майор.

Аплодисменты стихли, Строкин еще что-то вещал о приоритетных задачах по охране общественного порядка, о роли партии и народа в нашей совместной деятельности и прочих наших кораблях, которые бороздят просторы Вселенной. Я не слушал, а был немножко придавлен счастьем. Никогда бы не подумал, что буду так рад новой должности, учитывая, что совсем недавно был совершенно по другую сторону «баррикад». Подумать только, а теперь вот он я – начальник милиции!

Мысли роились и не хотели укладываться в голове. Многое за эти секунды, показавшиеся долгими, всего передумал. Начиная от обновления автопарка ГОВД и заканчивая переселением Мухтара из уличного вольера в место более престижное. Ведь он теперь пес начальника. Стало быть, зам, получается. Ха!

После официальной части делегация двинулась по кабинетам, традиционно заглядывая в каждый уголок. Показывая свою сопричастность к рабочему процессу борьбы с провинциальной преступностью. Марафет мы, конечно, успели в здании навести. Как и полагается, вымыли все с порошком и хозяйственным мылом. Ненужные бумажки попрятали, нужные – красиво выложили на видное место.

Пока Кулебякин по старой привычке на правах старшего водил свиту по помещениям, я во дворике принимал поздравления от коллег. Радовались все, как дети. Петр Петрович был свой человек, а меня, видимо, считали еще более своим. Совсем своим, в доску – мне и это, выходит, в полной мере удалось.

И потом, что же ребятам не радоваться. Обычно на такие начальственные должности присылали сверху злого варяга-карьериста, а не назначали из доморощенных, чтобы проще было за ниточки тянуть и управлять ОВД из главка. А тут такая новость – теперь Морозов начальник. Учитывая, что в коллективе я давно пользовался авторитетом, и каждый обращался периодически ко мне то за советом, то за помощью – лучшей кандидатуры для шефа они и представить не могли. А что касается меня, то я согласен управлять таким коллективом. Хорошим, дружным и работоспособным.

Все проходило гладко. Даже пресса появилась. Откуда-то вынырнула Зина с фотоаппаратом и Тулушем. Отщелкав меня по-быстренькому, она сказала, что напишет статью о новом начальнике милиции.

Потом на черной «Волге» во двор подкатил Эрик Робертович, решил поздравить меня лично. Вылез из машины и пожал руку, пожелал удачи на новом поприще, свершений и достижений, и сказал, что планерка у него по понедельникам в десять утра.

Сейчас милиция подчиняется исполкому, и начальник ходит на планерки к председателю, в данном случае – я, значит, буду хаживать к Робертовичу.

Но я вовсе не против такого взаимодействия, все же городок у нас небольшой, и лучше, когда вместе дела делаем. К тому же, буду в курсе, что творится у нас в Зарыбинске в плане не только криминальных, но и общественных и всяких культурных событий.

– Спасибо за поздравления, Эрик Робертович, – жал я ему в ответ руку. – Как Вовка? Как Эльба?

А он мне вручил какой-то письменный набор на стол. Подставка под канцелярские принадлежности, календарь, настольные часы. Мне показалось, что самодельный, но сделанный получше заводского – от хорошего мастера.

– Все хорошо, – ответил председатель исполкома. – Вова в школе сейчас, а собачка мается без него. Скучает в сарае. Раньше я сам гулял с ней частенько, а сейчас навалилось что-то… все строим и строим. То новые склады, то обновляем трубопровод городской, и до отопительного сезона успевать надо, так еще заместитель мой, товарищ Варежкин, постоянно на больничном. А вы, Сан Саныч, не хотите сменить место работы? – неожиданно спросил собеседник. – Вот бы мне такого зама, как вы… Энергии в вас – на весь исполком хватит.

– Спасибо за лестное предложение, но я всегда в милиции хотел работать, с детства, – вполне правдоподобно выдал я. – А вот насчет Эльбы мог бы вам подсобить, есть у меня дельная мыслишка. Скажите, Эрик Робертович, а как обстоят дела в местном ДОСААФЕ?

Глава 3

– Работает ДОСААФ в штатном режиме… а почему вы интересуетесь? – вопросительно уставился на меня председатель исполкома.

– Мысли кое-какие есть по нему. Скажите, чем они там занимаются?

– Ох, Александр Александрович, вот между нами говоря, деньги же государственные проедают, – понизив голос, вздохнул Покровский. – Есть там курсы по обучению водителей, в том числе категории «С», работают в этом плане с молодежью, в рамках подготовки к военной специальности, и вот больше ничем не занимаются. А ведь такое здание им отгрохали, автодром свой имеется. Площади такие, что любая контора позавидует. Но нет желания развиваться. Директор да пара инструкторов. Им, видимо, и так хорошо.

Он аккуратно развёл руками.

– Вот об этом я бы и хотел поговорить. А как вы думаете, штат можно расширить?

– Зачем? – он наморщил лоб. – Чтобы бездельников стало больше?

– Есть у меня, считай, готовый инструктор для клуба служебного собаководства. Ветеран милиции, сейчас в отставке, на пенсии. Свободен, как птица в небе и готов учить ребятишек и всех желающих кинологическим премудростям.

– Так там нет такого клуба, – озадаченно поскрёб нос, будто на нём были темные очки, Покровский.

– Будет. Вы же руководитель города, продавите вопрос на своем уровне. Управление образование расшевелите. Не мне вас учить, как это делается.

– Вы хотите создать на базе ДОСААФ клуб служебного собаководства? – задумался Эрик Робертович.

– А вы не хотите? – хитро прищурился я. – Вам в копилочку пойдет, как руководителю города, такая инициатива – будет чем перед областью засветиться. В Угледарске, между прочим, да и во всей области тоже, нет пока такого клуба. Там в ДОСААФе только радиосвязисты занимаются да стрелковая секция балуется. А у нас собачки будут. Я почему вопрос про Эльбу поднял – сами говорите, сидит, скучает. А вот Вовка бы мог с ней как раз посещать такой клуб и заниматься с собакой. И парень при деле, и собачке в радость. Через газету и школы объявим набор в клуб юных собаководов. Пусть приходят со своими питомцами.