– Ничего серьезного. Мы изучаем город и Марибель, а не фургон с едой. При необходимости разберемся.

– Данте, этот маленький городок имеет отношение к нефтяным терминалам, фермам и корпоративной территории. Та компания приносит миллионы, и, если держатель большинства акций участвует в различных партнерствах, это проблема. Мой отец всегда инвестировал напрямую, а не в саму компанию.

– Ага, значит, твоему отцу нравилась Марибель.

Я рассмеялся над этим нелепым заявлением.

– Он был гребаным придурком, который любил лишь свои деньги. И мы оба это знаем. Ты помнишь мою мать. Раз его любви было недостаточно для того, чтобы бросить то дерьмо, которым занимался, значит, он вообще не был способен на чувства.

На это Данте ничего не ответил. Он знал мою мать. Она щедро сеяла любовь разными способами: готовила, пела, жила с открытым сердце. Мой отец смотрел на нее как на красавицу, но снова и снова забывал о ней и занимался своими делами: убивал людей, заключал сделки и продолжал строить свою империю.

А потом привлек к делу меня.

Я помнил, как впервые попросил оставить меня дома с мамой, а не брать с собой по делам. Он достал из пиджака пистолет и велел мне быть тем, кем он меня воспитал.

Именно так жил Марио, так он растил нас с самого раннего детства. Марио Арманелли воспитывал меня как сильного, безжалостного и жадного мафиози.

Я старался оставаться полной противоположностью этому образу.

Я посмотрел в окно на пальмы и практически почувствовал, как сквозь их листья проникают теплые лучи солнца. Этот городок был необычным, малолюдным и, вероятно, не очень популярным. Тем не менее на протяжении многих лет я оставался партнером и обеспечивал защиту людям, продолжая незаконные дела своего отца. Но пришло время покончить с этим. Марибель придется отдать мне акции и вести честный бизнес, в противном случае она лишится защиты.

Мне совершенно не нравились подобные мысли. Союзники всегда приносили больше пользы, чем враги, но я признавал лишь законный бизнес. Руки отца и так уже были испачканы в крови. Моя семья заслуживала возможности вести дела легально и в рамках закона, а еще сохранить тот уровень финансовой стабильности, который мы всегда имели. Мы заслужили это право, пройдя через множество лет настоящего ада.

Я потер подбородок.

– Тогда мы поедем к нашей главной цели.

– Из-за проблем со здоровьем Марибель предпочитает использовать видеосвязь.

– Данте, так дело не пойдет, и мы с тобой оба это знаем. Я смогу прочитать ее, только если увижу не на экране, а вживую.

Он вздохнул и что-то напечатал в телефоне.

На тот же вечер мы запланировали неожиданный визит и подъехали к дому, расположенному совсем недалеко от побережья. Достаточно близко, чтобы при наличии возможности передвигаться, пожилая женщина могла быстро дойти до воды.

Мы вышли из машины на грунтовую подъездную дорожку. Окружавшие дом растения были небольшими, как и сам дом. Вряд ли живущий тут человек любил роскошь или делал вложения, о которых я не знал.

Крыльцо совсем недавно покрасили в белый, и, когда я ступил на дерево, покрытие показалось достаточно прочным даже там, где его мог разрушить ветер и дождь.

– Какого черта вы делаете на моем крыльце? – крикнула через дверь пожилая женщина, ее лицо было испещрено морщинами.

– Нам нужно обсудить дела. – Заметив, как она нахмурилась, я потянул за галстук.

– Бастиан, я обсуждала дела только с твоим отцом, – вздохнула она, словно предвидела мое появление.

– Я не представился, – сказал я, глядя на нее. Она еще не открыла дверь, и я ждал приглашения войти.

– Это лишнее, мы оба знаем, кто мы такие. Ты похож на своего отца. И уверена, я не подхожу под то описание, которое он давал тебе. Потому что мы оба знаем, что он ни разу не произнес мое имя.

Я старался не выдать ни единой эмоции, пока она стояла и изучала меня.

Поняв, что ничего не прочтет по моему лицу, женщина улыбнулась. Я давно научился жестко контролировать эмоции.

– Кажется, я вижу в тебе достойную себе партию, потому что твой отец уже точно начал бы болтать. Тем не менее я только что сказала и повторю еще раз: я обсуждала дела только с твоим отцом. – Она разгладила белую ночную рубашку. Женщину явно не волновал ее внешний вид. Она не придавала значения моему визиту, ее больше заботила собственная пижама.

– Мой отец мертв, Марибель. – Ее взгляд метнулся вверх, и она посмотрела на пейзаж за моей спиной. – Ты знаешь, что я организовал его убийство.

Его смерть помогла мне сформировать характер. Я выстрелил, а потом смотрел, как он истекает кровью, и как вместе с ним исчезают наши грехи.

Она фыркнула, но посмотрела мимо меня на мою охрану. Данте был хорошим другом, и я доверял ему, позволяя присутствовать рядом, когда сам наносил кому-то визит, вот как сейчас.

Пожилая женщина прищурилась.

– В доме моя внучка. Ни слова о моих акциях в нефтяной компании. Понятно? И я продам их тебе честно и по всем правилам. А ты проследишь, чтобы город и дальше жил своей жизнью. Таковы условия.

Я хмыкнул и качнулся на пятках. Встретив ее прямой взгляд, я понял, что наследие и поступки моего отца повлияют на наше общение.

– Бастиан, я не отступлюсь. Ты позаботишься о городе.

– Вместо того чтобы обратиться к нам, ты заплатила ирландцам за то, чтобы на пляже стоял фургон.

Она снова фыркнула.

– Лишь раз. И чтобы доставить радость внучке. Я не оскорбляла твою семью. В отличие от твоего отца, который постоянно так и делал. А теперь дай мне одеться. – Она захлопнула перед нами дверь.

Стоявший позади Данте усмехнулся.

– Не самый радушный прием.

– Черт побери, – проворчал я.

Морина и правда ничего не знала.

Дерьмово.

– С каждой секундой ситуация лишь усложняется, – тихо заметил я.

– Мы присматриваем за этим местом на случай, если она что-то задумала, – сказал Данте.

– Нет, я беспокоюсь не об этом. Она не доверяет нам, потому что мой отец наверняка использовал ее.

– Марио вел себя мило, лишь если у него был мотив. Он делал все необходимое, чтобы добиться лучшего для нашей семьи.

– Нельзя создавать альянсы таким образом. Иногда приходится жертвовать семьей ради блага своих партнеров.

– Не стану с этим спорить. – Данте хрустнул костяшками, и я снова взглянул на него. Светлые глаза контрастировали с загорелой кожей и татуировками на шее. – Придется сохранять спокойствие. Я слышал о ней, когда прослушивал секретные каналы.

Я посмотрел на часы. Подул осенний ветерок, он дарил небольшую прохладу, но благодаря влажности воздух казался удушающим.

– Я хочу в отпуск.

– Только у тебя его никогда не будет.

– Почему?

Данте не ответил. Мы оба отлично знали, что глава мафиозного клана никогда не отдыхает. Подобная роскошь ему недоступна.

Я не привык расслабляться.

Дверь снова распахнулась, но теперь вместо пожилой женщины перед нами стояла молодая. У Морины был такой же разрез глаз, как у ее бабушки. Хотя мой мозг еще просчитывал возможные варианты исхода, я понимал, конечный результат будет отличаться от того, какой хотел получить я.

– Ты что, шутишь? Ты следил за мной? – вскрикнула она.

Услышав ее возглас, я шагнул назад.

– Я приехал встретиться с твоей бабушкой.

– Моей бабушкой? – взволнованно повторила она. – Немедленно уходи.

Я проигнорировал ее.

– Мой отец никогда не упоминал, что у Марибель есть внучка.

– Вероятно, потому, что мы с Марибель не рассказываем подобным мажорам о наших семейных делах.

Из коридора донесся голос ее бабушки, она велела нам всем войти внутрь. Пока Морина раздумывала, послушаться или нет, я поправил манжеты.

– Морина, мы в любом случае попадем в этот дом.

Она прищурилась, и я понял, что сейчас услышу ехидный комментарий.

– Теперь я очень жалею о решении, которое приняла на прошлой неделе.

Значит, нас таких двое, piccola ragazza. Однако я не произнес этого вслух. Ни к чему было подливать масла в огонь.

Она отступила, тогда я вошел в дом и осмотрелся. В прихожей стояли горшки с растениями, а на расположенной дальше кухне – исцарапанный деревянный стол. Тогда я понял, что Марибель скрывает уровень своего богатства. Если моя семья знала об этом, значит, большинство картелей, банд и других семей тоже.

А еще Марибель пряталась от кого-то, оставаясь на виду, и этим кем-то была ее внучка.

Морина махнула рукой в сторону стола.

– Ну, садитесь, если хотите. Бабушка выйдет через минуту.

– Мы не задержимся надолго, – сказал я, надеясь, что она уйдет. Не хотелось обсуждать дела в ее присутствии.

– Вы пришли забрать наши деньги, да? – Она наклонила голову и пристально посмотрела на меня своими большими глазами.

– Что?

– Ты пришел получить от города плату за защиту и лояльность, верно?

– Не уверен, что нам с тобой стоит обсуждать эту тему.

– Бастиан, моя бабушка умирает, – тихо призналась она, и в этом шепоте я расслышал боль и такую искреннюю любовь, которую самому испытывать не доводилось. Она провела ногтем по столу, затем по браслетам из бисера на запястьях. – Она оставляет мне все. Включая долги и обязательства по заключенным союзам. Так что учитывая, что скоро тебе платить буду я, именно нам стоит говорить обо всем этом.

Я посмотрел на Данте, он ущипнул себя за переносицу, а затем провел рукой по коротким вьющимся волосам.

– Знаете, а она умнее, чем я полагала, – появляясь в дверях, произнесла Марибель. Женщина переоделась в черное платье с замысловатой плиссировкой.

Мы с Данте сразу же внимательно посмотрели на нее. Без сомнения, она была не совсем здорова, но я не мог понять, какие именно у нее проблемы, как, уверен, и Данте.

– Когда я сказала, что больна, я имела в виду смертельно. Моими делами займется Мо, нравится ей это или нет.

– И мне это не нравится. – Вздохнув, Морина нахмурилась и провела рукой по длинным волнистым волосам. – Я не просила втягивать меня в этот нелепый…

– Никто не просит дать ему ту жизнь, которой он живет, Мо, – отрезала бабушка. – И я не просила. Ты получаешь ее в наследство и просто двигаешься дальше.

– Я не привыкла… – она махнула в нашу с Данте сторону, – иметь дело с бизнесменами. Все, что я хочу, просто работать в своем фургончике и…

Она посмотрела на бабушку. Глаза Марибель заблестели, и она потерла грудь. Другой рукой она так крепко держалась за спинку одного из деревянных стульев, что костяшки побелели.

– Всего лишь пара новых дел, Мо.

– Бабушка, прости, пожалуйста. Я справлюсь. – Морина подошла к ней и обняла ее за плечи. Они склонили головы к друг другу и на мгновение замерли.

Я с рождения участвовал в этом бизнесе. Не знал той любви, которую они разделяли. И все же понимал, почему Морина сопротивляется. Я тоже никогда не хотел получить в наследство тот бизнес, который мне достался.

В конце концов, я согласился. Смирился с тем, что живу жизнью, где господствует грех и жадность. Я решил, что изменю то, с чем мириться не готов, и научусь жить с тем, что изменить не в силах.

Когда я прочистил горло, Морина подняла на меня взгляд.

– Это все из-за тебя.

Скрестив руки на груди, я пристально посмотрел на нее.

– Неуважение и обвинения – не лучший способ наладить отношения.

– Ты здесь не для того, чтобы налаживать отношения. – Морина коснулась бабушкиного плеча и окинула нас обоих взглядом. – Ты не горишь желанием заводить дружбу, а хочешь заключить сделку.

Я вздохнул. Она не ошиблась. Однако большинство деловых партнеров моего отца благосклонно отнеслись к нашему партнерству, и мне не пришлось заставлять их. Я продумывал стратегию работы с семьями, поэтому заключил множество союзов там, где отцу это не удавалось.

Я относился к ним так, будто они были частью нас, хотя дело обстояло иначе.