– У меня сложилось впечатление, что вы оба хотели бы продолжить сотрудничество с семьей Арманелли.

– А у нас есть выбор? – подняв бровь, спросила Морина.

Бабушка хихикнула и погладила ее по щеке.

– Кажется, когда меня не станет, у тебя все по-прежнему будет хорошо. В тебе горит настоящий огонь, даже если ты часто отвлекаешься на воду и ветер.

Я не понимал, на что она намекает. Да меня это и не волновало. От Морины требовалось лишь присутствовать на деловых переговорах, и все. На все остальные ее занятия мне было плевать.

– Марибель, просто удостоверьтесь, что выполните свою часть сделки. Я не знаю, что происходит с тем фургоном.

– Мы разберемся. Тогда все остальные условия останутся в силе, верно? Когда я умру, Мо тоже будет нуждаться в защите. – Марибель вопросительно подняла брови.

– Мне не нужна защита, – возразила Морина. – Никому нет до меня никакого дела. А если она все же понадобится, всегда могу обратиться к шерифу или его помощникам.

Бабушка Марибель кашлянула, и звук получился очень громким. Но она не откашлялась, у нее начался приступ. Она начала хватать ртом воздух, и Мо быстро села рядом с ней. Кожа пожилой женщины посерела и стала еще бледнее, чем раньше.

Она схватила внучку за руку и прохрипела:

– После моей смерти вы все окажетесь в опасности.

Морина посмотрела на нас так, будто это мы виноваты в приступе бабушки, и погладила Марибель по спине.

Стоявший за мой спиной Данте заговорил:

– Марибель, принести вам воды?

Она кивнула, указав на один из буфетов из сосны. Данте всегда стремился сохранить атмосферу спокойствия. Говорил что, если в комнате слишком много отрицательной энергии, то жди неприятностей.

Странно, но я был согласен с ним.

– Марибель, мы продолжим охранять территорию на тех же условиях.

– Этого недостаточно, – пробормотала она, и, услышав этот тихий комментарий, я тоже сел на стул.

Если ей нужна была помощь, я хотел услышать всю информацию.

– Чего именно?

– Твой отец не хуже меня знал, что, когда мы умрем, вам всем придется рассчитывать на себя. У тебя все хорошо, ты способен постоять за себя. А вот Мо… она стремительна как ураган. Сегодня набирает скорость, а завтра тормозит. – Морина попыталась возразить, но Марибель убрала свою морщинистую руку от ладони Морины и шикнула на нее. – Ты же знаешь, что так и есть. Меня это не волнует. Нам всегда нравился твой характер. Именно поэтому я заплатила ирландцам за твой фургон. Он единственный, чем ты по-настоящему увлеклась.

– Вашу мать, – проворчал я, и Данте вздохнул.

– Что? – прошептала Морина.

– Нельзя смешивать союзников, – объяснил я зловещим голосом.

– Предполагалось, что никто не узнает. – Она пожала плечами. – Всего лишь небольшая плата за то, чтобы один фургончик с едой оставался открытым.

– Полагаю, они тебя уважают, – сказал я, обдумывая дальнейшие действия.

– Конечно. Они делают это, потому что я старая. У меня есть сила. А еще я злее Мо. Я отрублю руку…

– Бабушка!

– Боже, дитя. Это всего лишь рука! – Данте усмехнулся, а я посмотрел на Мо. Ей было не до смеха. Голубые глаза стали настолько огромными, что я понял: она не создана для управления моим районом. Она была не похожа на женщин из мафии. Молодая, любящая жизнь особа, которая явно не приветствовала насилие. – В любом случае, – продолжала Марибель, – после моей смерти она попадет в программу по защите свидетелей, умрет или…

Тишина затянулась, но я не спешил, а ждал, пока Марибель озвучит свою просьбу. Дискомфорт и отсутствие звука казались привычными. Так получалось лучше понять себя, всерьез обдумать свои намерения и степень их важности.

– Ты мог бы на время выдать ее за одного из своих главарей. Так она упрочит свое положение, а враги будут бояться причинить ей вред.

– Ты шутишь? – возмутилась Морина и резко встала. Затем прокричала: – Бабушка, это ведь шутка?!

– Ой, да всего лишь на пару лет. И такой вариант спасет тебе жизнь, – ответила Марибель.

Пока никто из них окончательно не закипел, я поднял руки.

– Не стану ставить своих людей в такого рода положение. – Я покачал головой. Вариант с женитьбой даже не рассматривался.

– Какое такое положение? – настаивала Морина, ей не терпелось выплеснуть на кого-нибудь свой гнев.

– Piccola ragazza, не надо, – я не совладал с гневом, и мой голос прорезал воздух. – Я спасаю тебя от брака по расчету.

Вместо того чтобы поежиться, она зарычала, подняв подбородок.

– Твои мужчины будут счастливы заполучить меня.

Я обвел взглядом ее тело.

– Они предпочитают женщин, а не девочек. Для большинства из них ты слишком молода.

Она раскрыла рот от шока. Затем шагнула ко мне, будто готовясь влепить пощечину. И я понял, что хочу этого. Предполагалось, что ее гнев лишь разозлит меня, но вышло иначе. Мое желание к ней не угасало.

С минуту мы смотрели друг на друга, потом она покачала головой, отошла к окну и выглянула наружу.

– Какая планета сейчас в ретрограде? Сегодня явно необычный день.

Ее бабушка застонала, и я услышал, как подошел Данте.

– Должно быть, ты стрелец.

Она улыбнулась ему.

– Да, а ты, скорее всего, лев. Обычно я неплохо общаюсь со львами.

– Думаю, мы поладим. – Данте улыбнулся, словно она была права. Правда? И что, теперь мне нужно изучить информацию об этих чертовых знаках зодиака?

Я напрягся, словно зверь, которому захотелось напасть на свою добычу.

– Будем на связи. Марибель, я ожидаю, что вы внесете все необходимые детали в свое завещание. Не хотелось бы недомолвок или неточностей, из-за которых мне придется нарушить закон.

– Настоящий джентльмен-мафиози. – Бабушка Морины рассмеялась и встала. – Я пропишу все детали.

После этого мы не стали задерживаться. Просто ушли, и лишь Данте помахал им на прощание.

Глава 10

Морина

Весь остаток вечера я провела в ожидании, будто готовясь к неожиданному нападению. Я вскакивала при малейшем звуке, за что бабушка даже отругала меня.

– Мо, почему ты такая напряжённая? Чего ты боишься?

– Ой, даже не знаю. Возможно, причина в том, что в нашем городе появилась мафия.

Она вздохнула и провела рукой по испещренному морщинами лбу.

– Дело обстоит иначе, чем ты думаешь. Моя попытка вести себя так, будто мы все еще на войне, всего лишь способ потешить свое самолюбие. Обычно раненный солдат считает те дни на войне самыми лучшими, вот и я рассуждаю так, будто ситуация может повториться. Не раздувай из мухи слона. Сейчас большинство подобных типов действуют как бизнесмены. Я же сказала, настоящие джентльмены.

Я сделала глубокий вдох.

– Бабушка, что ты имеешь в виду?

– Ах. Теперь у них есть сердца. Они живут по новым правилам. Стараются зарабатывать деньги честным путем, а не применять силу к тем, кто перешел им дорогу. – Она махнула рукой в сторону большого города. – Теперь они знают, как вести дела без смертельных последствий. Полагаю, так даже лучше, только иногда получается более бесчеловечно. Я слышала о Бастиане и его манере вести дела. Он разрывает сотрудничество с теми, с кем работать не хочет, и отдает на растерзание волкам тех, кто находится не под его защитой. Действует в соответствии с законом, но держит в руках все козыри.

– Мне по-прежнему страшно. – Подул легкий ветерок, и я вздрогнула.

– Неудивительно, но теперь у них есть этика. Кодекс, к которому он относится намного серьезнее, чем его отец. Так что брак с одним из таких людей пойдет тебе только на пользу.

Вздохнув, я впилась ногтями в ладони, чтобы не сорваться.

Бабушка хотела как лучше. Она считала, что благодаря браку можно избежать многих проблем. И полагала, что имя Бастиана защитит меня, но она ошибалась.

– Бабушка, местные любят меня, ты ведь знаешь, да? Джона каждый день катается со мной, Яго пораньше приходит к фургону, и я уже много лет работаю в приюте. Доктор Натан…

– Мо, не будь наивной. Мужчины любят смотреть на красивых женщин, но не станут рисковать ради тебя жизнью. А кто позаботится о тебе, когда меня не станет? – Я потрясенно посмотрела на нее. – Да, знаю, ты считаешь, будто сама со всем справляешься, вот только именно я оплачиваю счета. Я управляю нашим настоящим бизнесом. Я – твоя защита.

Ее слова были словно удар в живот.

– Бабушка, я вполне способна справиться со всем самостоятельно.

– Поживем-увидим, – пробормотала она и отправилась в свою комнату.

* * *

Она умерла в ту же ночь, и теперь ее последние слова повисли в воздухе, не предвещая ничего хорошего.

Не было слышно ни звука. Никакого звука разбитого стекла, никто не звал на помощь, и я не слышала даже ее последний вздох. Бабушка умерла так же, как обычно мечтают умереть все, – тихо и в собственной кровати.

Моя бабушка не пасовала перед трудностями, но предпочла тихо покинуть этот мир. Мне нравилось думать, что она сама выбрала такой вариант. Она всегда умела все делать по-своему, так почему бы не поступить подобным образом с собственной смертью.

Стоя над ней на следующее утро, я сделала один вдох, следом второй, а потом, наверное, еще пятьдесят других.

В конце концов, мы спланировали ее похороны, поминки и все остальное. Все было идеально продумано до мелочей.

Кроме того, что мне делать в тот день, когда все случится.

Я осталась одна, единственным звуком в комнате бабушки было мое дыхание, а не ее. Звуки чаек и волн снаружи вторили ему.

Не ее звукам жизни, а моим.

Без привычного хриплого дыхания жизнь казалась слишком тихой. А комната слишком пустой, ведь в ней осталась лишь я.

Солнце светило в окно, словно издеваясь надо мной, и я очень долго крутила браслеты на запястье, а потом наконец решилась позвонить в скорую.

Они приехали очень быстро, будто я обратилась в службу спасения. Но без сирен или других звуков.

Возможно, это было одно из преимуществ маленького городка. Шериф узнал о вызове и решил тоже приехать. Обняв меня, он велел позже заглянуть в Тики-бар и сказать Брэдли приготовить для меня напиток.

Я не пошла туда.

Вместо этого осталась сидеть в пустом доме, слушая новую тишину. В ту ночь я плакала практически беззвучно.

Как и в следующую ночь. И ночь после нее.

Полная тишина, лишь звуки ритма моего дыхания и волн.

Так мы и действовали вместе, помогая мне пережить эти трудные дни.

Потеря бабушки сильно ударила по мне, ведь она долгое время заменяла мне обоих родителей. Когда они умерли, она в прямом смысле слова заняла их место.

И вообще всегда оставалась рядом, даже когда они были живы.

Ее смерть стала для меня ударом и отразилась на мне намного сильнее.

Я предвидела это, но даже не представляла, что буду испытывать такую бесконечную боль и буквально потеряюсь в себе.

В следующие несколько дней прислали множество подарков. Цветы, пироги и прочую еду, как будто мне хотелось есть и вдыхать ароматы множества букетов.

Я положила все это рядом с урной, которую должна была хранить до похорон. До того дня я игнорировала звонки по телефону и в дверь.

В тот день мне пришлось взять себя в руки и посмотреть правде в глаза.

Жизнь продолжалась, умерла лишь бабушка.

Похоронное бюро оказалось маленьким и мрачным. Это место явно не понравилось бы бабушке, как не понравилось мне самой. Обивка деревянных стульев пожелтела и износилась, ведь множество людей сидели на них, когда приходили проститься с любимыми.

Невыносимое количество боли и смерти.