– Оля, Эмма, в этом году практику проходить будете в «Арманде», – заметив, что мой рот открывается, Геннадий Васильевич приподнимает ладонь, пресекая мои не начавшиеся возражения. – С казначейством вопрос решен, можете не беспокоиться. Им мы подберем кого-то из ваших одногруппников. От вас требуется стандартный функционал: тестирование системы безопасности, разработка и внедрение новых инструментов защиты. Насколько я помню, до этого вы только с государственными структурами работали. Нужно расширять кругозор, – заканчивает с довольно добродушным видом.

– Вам у нас понравится, девушки, – развалившись в кресле, сообщает Кирилл Алексеевич с гаденькой улыбочкой на губах. Отчего-то я слышу подтекст в его словах, и мне это не нравится.

За десять минут я успела много раз передумать ответ на вопрос, послал его старший брат или его самого была инициатива поставить меня в неловкое положение.

– Благодарим. Непременно именно так и случится. Мы можем идти? – Оля собирается на ноги подняться.

– Нас обычно в команде четверо, – подаю голос, опомнившись.

– Вот мы и проверим вашу эффективность, – произносит Геннадий Васильевич шутливо, но при этом глаза его серьезными остаются.

Глава 9

Вчера я настолько была увлечена подбором одежды для первого рабочего дня, что бедный Жор был вынужден слушать мои споры с самою собой весь вечер. Он даже из домика вылез и, сидя у края клетки, взирал на меня с тоской, как мне казалось. А может, не казалось. Что мешает ежу быть эмпатом и чувствовать, как сильно я переживала? Искусственный разум может, чем ежи хуже?

Никогда ещё я так усердно не готовилась к практике. Вернее, не заморачивалась с обликом. ОАЭ всегда на подкорке. Я не государство на берегу Персидского залива имею ввиду. Опрятность. Аккуратность. Элегантность. Куда бы ни шла, что бы ни делала, эти три пункта основа внешнего вида. В десять лет я знала, что и куда можно и нужно надеть. Стандартный набор – джинсы и джемпер, и то нужно подбирать внимательно, чтобы облик оставался женственным. Каким бы ты ни был чудесным человеком, в первую секунду никто не сможет приоткрыть дверь и в твой внутренний мир заглянуть. А если ты будешь неряшлив, то дальше никто и не захочет заглядывать глубже.

Чуть позднее, лет в двенадцать, ко мне пришла любовь к макияжу. С того момента я начала сама себя красить на выступления, а не мама, как это было раньше. За отсутствие или избыток макияжа нас ругали.

Наличие макияжа делает девушку более привлекательной для восприятия окружающих. На сборах мы иногда так увлекались, что нас, всю команду, отправляли в туалет умываться. Так мы и научились золотую середину чувствовать. Сейчас благодарна тренерскому составу за это чутье.

Невидимые лишние складки на своих классических черных брюках ладонями разглаживаю. Они выглажены как надо. Но куда деть свои руки, ума не приложу. Вот и вожу ими. Туда-сюда. Неврастения так начинается?

Достаю из сумочки зеркальце, открываю его и мельком смотрю на себя. Не считая лихорадочного блеска в глазах, дела мои неплохи.

Тщательно осматриваю воротник-стойку на своей черной рубашке. Стоит на исходной позиции. Минус один – я полностью в чёрном. От туфлей до пиджака. Но есть и плюсы – черный и красный идут мне идеально.

Главное улыбаться, чтобы на посланника Өлүм (Смерти) не походить.

В полностью чёрных нарядах я этап Кубка мира взяла… Но сейчас не об этом.

Переживая сильные эмоции, я всегда скатываюсь в воспоминания. К тому времени, где я была счастлива.

– Ну что, мои девочки, вы готовы? – обращается к нам Таисия Львовна, Олина мама, вызвавшаяся нас подвезти к искомому бизнес-центру.

– Как и всегда, – Оля маму улыбкой одаривает.

У них очень нежное и трепетное отношение друг к другу. Таисия Львовна чувствует перед Олей вину за ту трагедию, что произошла с Олей несколько лет назад. А она, в свою очередь, всячески старается маму приободрить.

Доезжаем мы быстро. Полчаса и вот мы уже стоим на пешеходной дорожке.

– Тиме и Кириллу передавайте привет, – смеясь, произносит мама Оли вдогонку, просовываясь между сидениями так, что её становится видно в открытую заднюю дверь авто.

Я бы скорее сказала Киру и Тимуру… Александровичу. С «Тимом» он у меня меньше всего ассоциируется. Один его острый взгляд и мои коленки трясутся. Но Таисии Львовне виднее: она много лет проработала на высокой должности в администрации города.

– Адрес массовой регистрации, – иронизирует Оля, когда мы приближаемся к дверям центра.

Соль шутки до меня из-за волнения не доходит.

– Самургановы сами построили это здание. – С виду сооружение представляет собой глыбу стекла и металла, этажей в пятьдесят. – Все их фирмы зарегистрированы именно здесь.

– Поняла, – произношу сухо.

– Ой, зануда! Выглядишь, как в первый день, после того как тебя к нам экстрадировали.

В Москве, до своего восемнадцатилетия я бывала нечасто, а одна так и вовсе никогда. Первый день в стенах МФТИ был шокотерапией.

– Ага, по этапу, – бурчу, но уже веселее.

На посту охраны нас уже ждут пропуска именные.

– Тут система пропуска, как в суде городском, – произносит подруга, глядя на здоровенную лестницу, занимающую как минимум четверть холла. Попугаев сорок, если измерять волнистыми.

Олю происходящее забавляет. Уж кто-кто, а она человек, привыкший в нестандартных условиях жить.

Таисия Львовна рассказывала, что, когда им пришлось полтора года в Китае жить, интерес был к Оле повышенный. Они любят блондинок, а наличие протеза так и вовсе изюминку придает. По словам мамы, Оля терпеливо с каждым желающим фотографировалась и общалась.

– Купола набьем обязательно. Не переживай. Только место удачное выбрать надо, а то будет вибрация при падении от них исходить.

Очень сложно выражение лица держать серьёзным, когда тебе тихонечко «Владимирский централ» напевают над ухом. Точнее под: я всё-таки выше, чем Оля.

– В лифте камеры, – шепчу, стараясь рот сильно не открывать: гланды любят тепло.

Оля переключается, но не далеко.

– Дожди омывают кресты. Слезами с небес льют они…

Не думаю, что кто-то сможет спеть песню «Бутырки» милее.

Первые два часа пролетают молниеносно. Небольшой инструктаж, он же озвучивание поставленной цели. Никогда практика не проходит для галочки. Всегда заканчивается получением конечного продукта. Плох он или хорош, судить не мне.

Когда куратор протягивает нам журнал доступа в сеть с целью получения подписей, дверь в кабинет открывается. Вплывает Кирилл Алексеевич. Походка размерена, правая рука в кармане брюк. Сразу видно – упаханный. Да, я предвзята к людям. Если бы не он, «касперского» сейчас бы переустанавливали. Почему-то в бюджетке он вечно кладет всё, что можно.

Поздоровавшись с вновь прибывшим со всем полагающимся почтением, я смотрю на молодого парня, который над нами явно угорает.

– Вы нам не дали данных учеток для подключения к сети, – улыбаюсь ему широко.

Судя по всему, перестаралась, потому что парень – немногим старше меня – закашливается.

– А я думал вы наши новые безопасники. Слабо самим подключиться? – вскидывает брови.

– Не слабо. Но мы случайно можем вам всё… из строя вывести. Может, лучше не надо? – Подхватывает подруга.

– Пробуйте, – произносит Кирилл Алексеевич, усмехаясь. – У вас час есть.

Специализация у нас с Олей – компьютерная безопасность. По-хорошему, мы нужны, чтобы защищать системы от утечки данных. Но знаете, что самое интересное? Как раз таки взламывать. Я никого из наших не знаю, кто бы в этом не практиковался.

– Эми, даже не думай! Я пошутила. Ты что творишь?! – Спустя двадцать минут просыпается Оленькино альтер эго – то, которое миленький паникер.

Терпеть не могу, когда надо мной потешаются.

Глава 10

Тимур

Готовясь к селекторному совещанию, слышу голос брата, доносящийся из приемной. Кроме него никто не рискует меня дергать перед собраниями. А этот говнюк прямо под дверью в кабинет шумно и весело обсуждает футбольный матч, который смотрел на выходных.

– Доброе утро, Тимур Алексеевич, – без стука заваливается мой младший в кабинет. Сделав шаг в глубь кабинета, он оборачивается и выглядывает за дверь. – Галина Ивановна, кофе нам принесите, пожалуйста. Вкуснее чем Вы, никто не варит.

Мой секретарь – женщина за пятьдесят, от улыбки этого жука тает, как снежинка на солнце. Не надо обладать паранормальными способностями, чтобы почувствовать на расстоянии и через стену, как её щеки алеют. Раньше она с отцом нашим работала, мы оба ей как родные. Кира она в детский сад водила, когда родители не успевали. Почти член семьи.

– Тебе не надоело над бедной женщиной издеваться? – интересуюсь у Кирилла.

– Думаешь ей так сложно кофе приготовить? Вроде, она бодрячком. Уставшая, правда. Опять вчера до ночи её держал? Сам не отдыхаешь и другим не даешь. – Кир опускается в ближайшее ко мне кресло.

Отчасти он прав. Я слишком давно не был в отпуске. Пора бы. Но времени свободного нет. На ближайший месяц запланировано несколько крупных подписаний контрактов и участие в международном экономическом форуме.

– Ты не вовремя. Давай после обеда поговорим. У меня встреча по видеосвязи с филиалами через двадцать минут начаться должна, – говорю, продолжая пробегать глазами по сводным отчетам.

В кабинете тишина повисает. Кир не отвечает ничего, но и не уходит. Поднимаю голову и вижу – брат глядит на меня со зловещей ухмылкой. Опять удумал какую-то хрень. Иметь слишком много свободного времени – плохо. Может, его на Северную Землю отправить в начале следующего месяца?

– Говори, что хотел и проваливай, – поторапливаю его.

– У нас практиканты с сегодняшнего дня вышли. В отдел компьютерной безопасности.

– Ты серьёзно считаешь это важной для меня информацией? – чувствую, как заводиться начинаю. – У нас не было с этим проблем, а если и есть, то это твои проблемы, но никак не мои.

Всё информационное направление у нас курирует Кир, от связей с общественностью до сохранности коммерческой тайны.

– Более чем. Я думаю, ты останешься впечатлен тем…

Брат обрывает себя на полуслове, потому что в кабинете на долю секунды свет гаснет. Все системы питания подключены к генераторам, после отключения электроэнергии как минимум сутки способны функционировать автономно, без сбоев. Но в этот раз что-то идет нестандартно.

– Ваша учетная запись отсутствует в подсистеме «Кадры», – читаю вслух текст из всплывшего на экране компьютера окна информационного.

Разворачиваю монитор так, чтобы Кириллу видно было. Смотрю на него выразительно, мол, что за нафиг?

Кирилл бегло читает, моргает с затяжкой. И хохотать начинает так заливисто, что на припадок похоже.

– Не беси меня. Через пятнадцать минут в конференц-зале у меня заслушивание начнется. Если ты думаешь, что это смешно, то ошибаешься. Что происходит?

Хватая ртом воздух, Кир ударяет ладонью по столу, затем ещё раз и ещё.

– Брат, я тебе сочувствую, – произносит он, наконец отсмеявшись. – И завидую. Как представлю, как будет горячо. Уф! – Передергивает плечами.

– Ты издеваешься?

У брата телефон, лежащий в кармане, звонить начинает. Нехотя он достает его и принимает вызов. Выслушав собеседника, изрекает спокойно:

– Расслабься. Я ведь тебя не ругаю, инициатива моя была. Сейчас спущусь и узнаем. Не верещи, никто тебя не уволит. Подтягивайся, познакомимся с девчонками поближе.

С опасной мягкостью спрашиваю:

– С какими девчонками ты собрался в рабочее время «знакомиться ближе»?

– Так с Эммой твоей. Думаю, это она нам всю сеть отрубила. Мы, ладно – я, немного пошутить над ней и подругой ее хотел. Но, видимо, палец в рот не клади – отгрызает три фаланги разом.

По мере того, как моё лицо суровеет, задор в голосе Кирилла иссякает.

– Ты заигрался. В этот раз перебор. Я не хочу, чтобы они практику у нас проходили. Меня не волнует, как ты будешь решать данный вопрос. В следующий раз головой своей думай, – раздражение в голосе скрывать не пытаюсь.

Поднимаюсь на ноги и беру со стола необходимые документы.