Бабушка ставит руки по бокам, и начинает свою любимую тираду. Подготовьте тазики, вам захочется блевать от этого. Лично у меня всегда такое ощущение.

– Тебе двадцать лет! Ты девушка в рассвете сил и красоты. Тебе бы следить за собой. Отец не даёт денег? – она оттягивает ткань моей пижамы. Ей явно не нравится, – Купила бы что-нибудь подобающие нашей семье. Ни манер, ни стеснения! Когда уже поймёшь, что девушки в твоём возрасте себя так не ведут?! – она даже не делает передышку, – Тебя бы замуж отдать. Тогда и поумнеешь! Родишь ребёночка и встанут мозги на места. Я в твоём возрасте уже родила второго! Эх, – разочаровано выдыхает женщина, – Не учила же твоя мать тебя ничему. Дурой была, что взяла ее в жены сыну своему.

Ногти автоматически впиваются в ладонь, а губы превращаются в тонкую линию от злости.

– Не смей так говорить! – терпение лопается мгновенно, – Пусть твой жалкий язык не касается моей матери.

Лицо бабушки искажается от злости. Ей шестьдесят пять, но выглядит она намного моложе. Даже в таком возрасте посещает салоны и косметологов больше, чем делала это я за всю жизнь. Но это не меняет ее ужасный характер.

– Да ты вообще страх потеряла, – возмущается бабушка.

О, да! Я потеряла его так давно, что забыла, что это такое.

– Ну что опять творится? – в кухню входит ее ненаглядный сын.

– Что за наглость, Марко? Это же ни в какие ворота не лезет, – стуча каблуками, бабушка Кора идет к отцу, что, открыв холодильник берет оттуда молоко, – Она садится нам на голову! Ей нужно срочно найти жениха! В самом коротком сроке.

Отец встречается со мной взглядом. Хочется его ударить. Он кивает бабушке, заполняя стакан молоком.

– Я думаю над этим. Мне на днях звонил Грек, – отвечает он, заставляя прислушаться с опаской.

Грек глава чикагского наряда. Хотелось скривиться, как только вспоминаю Рицци. После того случая, просто ненавижу его всем сердцем.

С мужем сестры мы практически не разговаривали. За эти пять лет, могу посчитать на пальцах одной руки, сколько раз мы перекидывались некими разговорами.

– Он как раз ищет невесту для младшего сына.

Бабушка Кора сверкает улыбкой.

– Это же прекрасно! Тебе нужно ответить согласием!

– Ни за что! – подаю голос, и женщина оборачивается.

Ее густые брови сходятся на переносице.

– Твоя сестра вышла замуж в восемнадцать. И вон, – скидывает она руки, – Живёт! А тебе уже двадцать, Андреа. Раньше, в наше время, такие девушки считались старыми девами.

Боже, остановите её! Мне не хватает воздуха. Как же много она разговаривает.

– Вы не дали мне договорить, – вдруг влезает Марко, – Я ответил ему согласием. Мы ждём их в гостях через две недели. Конечно, они не прочь и на этой неделе договорится о помолвке. Но…, – он взглядом даёт понять, что в таком виде я не смогу встречать гостей. Но я была слишком потрясена, чтобы об этом думать.

Дьявол, он серьёзно думает, что я соглашусь на этот брак? Да лучше перерезать себе глотку или пустить пулю в лоб.

– Я не выйду замуж! – срываюсь на крик. – Только через мой труп!

Марко хмурится. Кажется, избивать меня он не собирается. Думаю, ему не хочется тянуть с семьёй Романо ещё дольше. Но это не мешает схватить меня за предплечья и подтянуть к себе.

Сжимаюсь от боли, когда его руки впиваются в мои плечи. Он задевает именно порез, нанесенный мной в день его порыва.

– Только попробуй возразить, и хорошим это не закончится, – сверкают его глаза яростью, – Ты либо выйдешь из этого дома женой, либо мертвой.

Рада отвесить ему пару ласковых, но перебивает Вивьен.

– Отпусти её, Марко, – это сказано с явным страхом, – Если изобьёшь, то мы не сможем встретить семью Романо. Кому нужна невеста в кровоподтёках?

Усмехаюсь её словам, уже не чувствуя ничего, кроме злости.

– Можешь избить меня до полусмерти, но я не стану его женой.

– Андреа! – возмущается Кора.

Марко замахивается в мою сторону с громким «дрянь», когда около нас вновь появляется Вивьен.

– Марко! – кричит она, – Отпусти девочку, – крепко держит его за руку, – Я поговорю с ней сама. Дай мне сделать это.

Отец думает, кидая взгляд на свою жену. После чего бросает меня на пол, и я едва удерживаю себя.

– Пошли, – Вивьен мертвой хваткой цепляется в меня и подталкивает в сторону выхода, – Молчи, пожалуйста, – она крепче сжимает мою руку, заставляя прикусить язык, и я молча ухожу.

Входим в мою комнату. Не чувствуя ничего, кроме сжигающей ярости внутри, резко беру вазу, стоящую в углу и кидаю в стену. Она разбивается на тысячу осколков.

– Я не выйду замуж! – кричу от обиды внутри, – Не выйду! – в моменте оказываюсь на кровати и уже сжимаю свои волосы от злости.

Вивьен удивлена не меньше меня.

– Ты делаешь только хуже своим отказом.

Поднимаю взгляд, встречаясь с её глазами полных сожаления.

– Серьёзно? Ты считаешь, мне нужно выйти за этого ублюдка? Я не Тина, Вивьен. Смирится не смогу и вряд ли полюбить того, кто однажды отнимет у меня свободу.

– О какой свободе идёт речь, Андреа? – вскидывает руки в стороны девушка, – Разве все это, – она окидывает взглядом дом, – Свобода? Брось, – слабая усмешка касается губ, – Мы обе знаем – это ад.

– Есть гарантия, что жизнь там, будет раем?

Вивьен замолкает, после чего садится на край кровати и касается моих рук. Нежно, практически поддерживая.

Мы не были с ней близки за все четыре года, что они женаты с отцом. И никогда не разговаривали открыто, как сегодня.

– Твоя сестра замужем за Моро пять лет. Разве хоть раз она говорила о нем плохо? Жаловалась на него? Говорила, что он бьёт её?

Мой ответ был очевиден: нет. Только в начале, Тина плакала в трубку о том, что скучает. Но никогда не говорила плохо о своём муже. Наоборот, рядом с ним она сияет. Может не все так плохо?

Но вспоминая ту мерзкую улыбку на губах Рицци, постоянно заинтересованный взгляд, когда они приезжали к нам, хочется скривиться от отвращения.

– Не все монстры одинаковы, Вивьен, – это заставляет её опустить взгляд.

Мы обе знаем. Я в безвыходном положении. Но в каждом лабиринте есть выход, разве не так? Главное его найти.

– Тогда беги, – она будто читает мои мысли, когда поднимает взгляд, – Убегай, Андреа! Ты достойна большего.

Не хочу отвечать, понимая, что убежать будет слишком тяжело.

Думаете, отец не найдёт меня? Он достанет из-под самой земли.

– Почему ты вышла за него замуж? – спрашиваю даже неожиданно для себя.

Это всегда меня интересовало. Любовь? Нет. Я никогда не видела таких чувств со стороны Вивьен. Даже симпатии нет в её глазах.

– Деньги, – кратко отвечает она, а я хмурю брови.

Ну конечно, это неудивительно. Но стоит ли деньги такой жертвы?

– Не подумай, – тут же перебивает девушка все вопросы, всплывшие в голове, – У меня был брат. Мы сироты. С самого детства. Он болел редкой болезнью, а мне нужны были деньги. Я работала в местном баре, когда Марко заметил меня. Он нашёл моё слабое место и мне пришлось согласиться.

– А сейчас твой брат…? – шепчу сипло.

Слово «был» пугает, но я надеюсь на лучшее.

Мне становится жаль Вивьен. Не могу её осуждать. Ведь если с Тиной что-то случится, я пойду на все.

– Он умер.

В груди встаёт ком от возникшей грусти внутри.

Почему же жизнь такая несправедливая?

– А я осталась в этой ловушке на всю жизнь, – заканчивает Вивьен, с грустной улыбкой. Она в безвыходном положении.

– Мы ведь в похожей ситуации, Вив. Обе застряли здесь, без шанса на свободу. – горькая правда срывается с губ.

– Я забыла тебе сказать, – вдруг начинает она, – Марко нашёл тебе телохранителя. Уже завтра он приступает к работе.

– И уже через месяц его здесь не будет.

– Не все могут стерпеть твой нрав, – усмехается девушка, – И твоего отца тоже.

– Уж простите, какая есть, – улыбаюсь, хотя в душе так и развиваются волны вихря.

Ни за что не соглашусь на этот брак. Это единственное, что знаю. У меня есть две недели. И несколько до помолвки. Я не дам этому случится.

Глава 2

«Говорят, что любить – это значит давать кому-то силу уничтожить тебя и верить, что он никогда ею не воспользуется».

(с) Королек – птичка певчая

__________

Боги вселенной, почему он?

Входя в кабинет Марко, я совсем не ожидаю, что увижу знакомые черты лица. С той самой ночи, прошло четыре дня. Смутно помню, что его позвали на разговор тогда. Только то, что, когда падала в оброк, последнее, что видела – его глаза. И сон, в котором становлюсь его жертвой:

Мы стояли у обрыва, на берегу моря. Светило яркое солнце. На мне было белое платье, вьющиеся на ветру, а волосы тянулись шлейфом назад. Даниэль стоял впереди и улыбался. Неожиданно он подошел ближе и крепко притянул к себе за талию. Растянула губы в улыбке, соприкасаясь с его лбом. Но после улыбка заменилась искажённой болью, а белоснежное платье окрасилось в багряный оттенок, впитывая кровь. Мою кровь. Даниэль отошел. Нежная улыбка заменилась дьявольской.

Медленно коснулась своей груди, где только недавно стучало сердце, а сейчас воткнут нож. Дышала прерывисто, со слезами и недоумением глядя на него. Даниэль сделал шаг и толкнул меня в пропасть, заставляя оказаться в холодной воде, захлёбывающуюся собственной болью.

– Это твой новый телохранитель, Андреа, – выбивает из мыслей Марко. – Он будет с тобой до самой свадьбы. Ты не ослушаешься его и не будешь строить козни, – тараторит отец, вытирая свое ружье на столе.

Кидаю взгляд в сторону своего телохранителя. Даниэль совсем не похож на того, кто спас меня той ночью. Выглаженный до ниточки костюм черного оттенка. Белая рубашка, первые две пуговицы которой расстегнуты. Черные классические туфли и не сильно дорогие часы на запястьях. Видно, деньгами он не особо обладает.

– Я уже повторяла, и повторяю ещё раз, – встречаюсь с глазами отца и продолжаю, – Я не выйду замуж за этого ублюдка.

– Слушай, девочка, – настороженно тихо отвечает отец, – Ты можешь язвить сколько хочешь. Но под алтарь выйдешь как покорная девица.

Так хочется послать его, но встречаюсь со взглядом Даниэля, и все слова застревает на пол пути. Становится неприятно под его пристальным взором.

Он видит все мои синяки на лице.

Однако сегодня я соизволила переодеться в нормальные вещи. Черные джинсы скинни и такого же оттенка толстовка. Я не ношу футболки, майки и все, что может оголять плечи. Может показать мои шрамы.

– Приступай к работе, Даниэль, – Марко смотрит на него, почесывая подбородок кончиком пистолета. – Надеюсь, ты все понял.

Могу наизусть повторить, что он ему сказал:

Никаких клубов. Никаких парней рядом с ней. Не выезжать за нашу границу. А это были север и восток Италии. Когда как запад и юг принадлежат Конселло. А самое главное, отец сказал ему не прикасаться ко мне. Всем, кто приходил на эту должность, Марко демонстративно говорил, что отрежет их яйца и вскормит собакам, если только посмеют меня коснуться.

«Твоя непорочность – успех хорошего брака» – всегда трезвонит уши бабушка Кора.

Пойти бы, на злость им сделать пакость.

Даниэль кидает краткий взгляд в мою сторону, прежде чем кивнуть и выйти за дверь. Плечи опускаются. Начинаю нормально дышать.

– Почему он? – спрашиваю, не понимая свое негодование.

В других случаях мне всегда было все равно кто и что. Но сейчас – нет. После страшного сна, ощущение при виде Даниэля были странными. Словно нож уже был воткнут в мою грудь.

Марко поднимает взгляд со своего пистолета.

– Он хорош.

Черт, с этим не поспоришь. Мой телохранитель один из самых сексуальных мужчин, что я видела за всю свою жизнь. Но, отец точно не имел это в виду.