– Я…, – делаю глубокий вдох, – Я…хочу тебя забыть! – наконец признаюсь самой себе. Морю. Природе. Пустоте.

– Я пытаюсь тебя забыть! Пытаюсь! – кричу снова и снова, пока воздуха в лёгких не остаётся.

Падаю на колени, впиваясь руками в мокрый песок. Правая рука прикасается к сердцу. Снова острая боль. Она не отпускала. Взгляд магнитом тянется к маленьким скалам с левой стороны, на которые ярко падал свет луны, благодаря чему отчётливо виднелась человеческая рука.

На секунду сердце перестаёт биться. От страха. Но я ведь не смогу оставить это так? А если этот человек ранен? Жив ли он вообще?

Начиная все обдумывать, судорожно встаю на ноги, ощущая дрожь в конечностях. Достаю телефон из кармана и включаю фонарик. До этого момента, думала, возможно все это показалось. Но сейчас, на берегу моря, среди песка и камней отчетливо показалось мужское тело. Мужчина лежал боком; его руки безжизненно обмазались песком, как и чёрный костюм, впитавший воду.

Может он просто пьян?

Присев на колени, аккуратно поворачиваю его на спину. А потом все стало белым шумом. Руки застыли на мокрой ткани пиджака. Пульс сорвался с ритма. Казалось, я забыла, как дышать.

Нет. Нет. Нет.

Этого не может быть. Мне все это сниться?

– Боже мой…, – прикрываю рот рукой, не в силах поверить своим глазам.

Даниэль.

Передо мной лежал Даниэль. Его лицо было слишком бледным, а губы посинели до ужаса, что повергло в шок. Белая рубашка покрыта кровью, хотя назвать её белой было уже невозможно.

Тело внезапно пронзило пугающее чувство страха. Руки стали дрожать.

– Даниэль, – сорвался шепот, а следом и слезы.

Позабыв обо всем, коснулась его лица, судорожно трясущимися пальцами.

Холодный. Он был таким холодным, что заплакала еще громче.

Почему я плачу? Я его ненавидела. Человека, который убил мою мать. Убил меня. Мое доверие. Мою любовь. Почему я черт возьми плачу?

Потянулась к жилке на его шее, боясь ничего не почувствовать.

Я плакала. По правде, плакала.

Надеялась никогда его не видеть. Но сейчас согласна видеть каждый день, лишь бы билось его чертово чёрное сердце.

Два пальца прижались к его шее. Тихо. Безжизненно.

– Дьявол, нет, – всхлип вырвался с большей силой.

Два пулевых ранения. Он был в воде, черт знает сколько часов. Сколько он пролежал здесь?

Разве может человек выжить после этого?

Но это же Даниэль. И как бы больно он не сделал мне, он отец Тины. Я должна его…спасти.

Руки сцепились поверх друг друга, и я поставила их на его грудную клетку, делая массаж сердца.

Один. Два. Три.

Пальцы вновь касаются его жилки. Ничего.

– Давай, черт возьми, ты должен жить, гребанный ублюдок.

Четыре. Пять. Шесть.

Снова проверяю пульс. Теперь приложив ухо к его сердцу. Опять ничего.

Слезы стекали ручейком по щекам, пока я продолжала делать одно и тоже до боли в мышцах.

Семь. Восемь. Девять.

Наклоняюсь ближе, пытаясь уловить хоть малейшее дыхание на своей мокрой коже. Пальцы ощупывают пульс. Я нажала сильнее и закричала.

Пульс был таким тихим. Словно ниточка вот-вот и разорваться. Но она была. Эта ниточка держала его здесь.

Действую рационально, когда стягиваю с себя футболку и оставаясь в одном спортивном лифе, начинаю рвать ткань на две части. Сдираю пуговицы рубашки Даниэля. Рвотный позыв не заставляет себя ждать, но я держу самообладание, прижимая обе ткани на две раны. Прямо на животе и в области ниже груди. Руки пачкаются в крови, но я постоянно тянусь к его жилке, боясь потерять.

Включив телефон захожу в звонки. На секунду хочется набрать номер полиции, но я быстро оттягиваю себя от этого. Его ранили здесь. Это очевидно. Враги. Это точно враги. Они захотят удостовериться в его смерти, и как только узнают о пребывание Даниэля в больнице, захотят закончить начатое.

Думала несколько секунд, прежде чем набрать Ленору. Она должна была помочь. Найл…он главврач. Боже, точно.

– Андреа? – её тон такой звонкий и светлый, что с трудом вериться, где я сижу: возле практически мёртвого Даниэля, в слезах и его крови.

– Нора, – голос выбивает дрожь.

Подруга тут же перебивает.

– Господи, что случилось? Где Тина? Где ты? С тобой все хорошо?

– Нет, – качаю головой, вытирая слезы, – Послушай, мне нужна твоя помощь. Необходимо приехать на наше море. Ты…ты можешь…можешь это сделать? – заикалась от холода или страха, было не разобрать, – И взять Найла?

Ленора даже не думает.

– Просто жди нас, – говорит она и сбрасывает трубку, снова погружая меня в тишину.

Взгляд касается бледного лица Даниэля. Вновь тянусь к его шее. Подсев ближе, улаживаю его голову на колени, крепко прижимая ткань к ранам. И так по кругу, пока серый внедорожник Найла с визгом не останавливается около меня.

Ленора выбежала первой, подбегая ко мне, крича от страха.

– Твою мать, что здесь произошло? – Найл выходит следом.

– Нам…нам нужно ему помочь, – тело начало гореть от адреналина. Я боялась не успеть. – Он ранен. Два пулевых ранения. Пульс слишком слабый.

– Нужно в больницу, – Ленора садится рядом, боясь даже посмотреть на Даниэля.

– Нет! – испуганно расширяю глаза, – Ему нельзя в больницу, это…этого не должно случится, – после смотрю на Найла, поднимая взгляд, – Ты главный врач. Ты сможешь ему помочь, я знаю.

Найл хмурится от абсурда моей просьбы.

– Ему нужно в больницу! – удивлённо кричит он, – Вы с ума посходили?

– Найл, давай его в машину. Мы теряем время, – Ленора не понимала меня, а возможно считала сумасшедшей, но она прекрасно видела, что жизнь Даниэля на волоске от смерти.

Но я знала, что делала. В кланах у всех были свои личные врачи. Случаи в семье не распространялись. А если нужна была больница, то даже в них были свои люди.

Но здесь. В Ирландии. Даниэля могли запросто убить.

Сдавшись, Найл помогает перенести Даниэля в машину, и мы наконец уезжаем с этого проклятого пляжа.

– И что ты предлагаешь? – смотря на меня через зеркало заднего вида, спрашивает Найл. Его пальцы сжали руль сильнее от злости.

Опускаю взор на Даниэля, голова которого снова покоилась на моих коленях. Пальцы держали его ледяное запястье, боясь потерять едва ощущаемый пульс. Невыносимо смотреть на посиневшие губы и отекшее лицо.

Только не умирай. Только не умирай. Только не умирай.

– Ему нельзя в больницу, – снова затрясла головой в знак протеста, – Точнее, чтобы об этом узнали. Но ты главврач Найл, ты сможешь сделать так, чтобы об этом никто не узнал?

Ленора повернулась ко мне, а её муж расширил глаза. Явно в недоумении.

Я вмешала их сюда, и один бог знает, каковы будут последствия. Господи, все летит к чертям собачьим.

– Ему нужна операция, Андреа. Понадобится комма, – прошептала Ленора, покачиваясь от высокой скорости машины.

– Можно устроить все это? Он…он должен жить, – тихо сорвалось с губ, искусанных от волнения, – Я в долгу не останусь, правда.

«Нет!» – именно так кричала израненная душа.

«Человек убивший твою мать не заслуживает жизни»

Но, а что, если этот человек, отец моей дочери? Как я скажу Тине, что дала умереть её отцу, хотя могла помочь?

– Найл, – Ленора потянулась к мужу. Она коснулась его плеча и посмотрела умоляющим взглядом, – Мы должны помочь.

Найл сделал глубокий вдох и выдох.

– Черт, хорошо, – процедил он, выруливая на трассу. – Ночники сдают смену в это время. У нас есть шанс зайти в больницу через чёрный вход, но до завтрашнего утра нужно убраться, – мужчина вновь перевёл взгляд на меня, – Куда мы его повезём? Господи, я даже не понимаю почему нельзя пойти в больницу, как нормальным людям.

– В таком случае он не выживет.

Складка между бровями Найла становится глубже.

– Какого черта вообще творится? Это сумасшествие!

– Найл! – угрожающе нахмурилась Ленора, – Давай разберёмся потом, хорошо? Сейчас нам нужно спасти человека.

– У которого две дырки в животе? И которому нельзя в больницу? Ты серьёзно, Ли?

Я помалкивала, не вмешиваясь в их безмолвный спор. Ленора разбиралась сама, молча и выразительно смотря на мужа, что в конце сдался во второй раз.

Все оставшиеся минуты ехали в тишине. Слезы на щеках давно высохли. Не чувствовала ничего, кроме страха и вопросов, взрывавшихся внутри.

Он должен был выйти из тюрьмы почти через неделю. Как Даниэль оказался здесь? Кто это сделал?

Наш автомобиль проехал через задние врата больницы, останавливаясь у чёрного входа. Найл приказал оставаться на месте, когда ушел открывать дверь и выносить больничную койку.

Ленора молчала. Но можно было заметить, как подруга напряжена. Благо не спрашивала ничего. В любом случае я не в состоянии собраться с мыслями и что-то рассказывать.

Спустя три минуты Найл оказался у машины в медицинском халате и вместе перемещаем Даниэля на каталку. Было темно, на часах пробило полночь. Вой собак и уханья совы разбавляли идиллию тишины, нависшею между нами тремя, пока мы проделывали то, за что могли с легкостью оказаться за решеткой.

Найл потащил каталку, Ленора помогала ему, а я шла следом.

Что если он не…о боже, нет! Почему так больно? Почему сердце так болит?

Вошли в тускло освещенное помещение больницы, где горело несколько лампочек. Коридор был длинным, и в какой-то степени напоминал сцену из фильма ужасов. Но потом свернули, и яркий свет ударил в лицо, заставляя жмурится и чувствовать, как красные от слез глаза резались после резкой смены обстановки.

Найл остановил каталку возле операционной комнаты и посмотрел на жену.

– Переоденься. Поможешь мне, а ты…, – перевёл взгляд на меня, – лучше будь здесь. Чужие сюда не сунуться. Я отключил видеонаблюдение, но лучше перестраховаться.

– Он же будет жить?

Найл поджал губы. Ленора посмотрела на мужа с отчаянием. В её глазах читался тот же вопрос.

– Я буду стараться. – искренне заверил друг, – Это мой долг, Андреа, какой бы не была ситуация, – он поджал губы, а после они с Ленорой скрылись за операционной дверью, заставляя ярко засветиться подвеску над ней.

И тут, в тишине больницы, реальность обломилась на меня, как ведро ледяной воды.

Я. Нашла. Даниэля.

Он ранен. Господи, он был мертв! Он и сейчас на грани смерти.

Судьба вновь сыграла в злую шутку, соединяя наши жизненные пути. Но почему? Зачем так жестоко?

Села на маленькую скамью у стены, собрав колени в круг своих рук. Откинула голову назад и встретилась с белым потолком больницы.

Что будет дальше?

От мыслей вырвала вибрация в кармане. Достала телефон, но увидев свои ладони, хотела бросить и побежать отмывать кровь. Приходится ответить.

– Андреа, ты ещё на пробежке? – голос Маттиса был спокоен, – Мы с Тиной хотели поиграть в LEGO, но я не могу найти коробку.

Ох, представил бы ты в каком ужасе я нахожусь сейчас.

– Любимая, ты там? – любопытно вытянул Маттис.

Быстро заморгала, понимая, что так и не ответила на вопрос.

– Да-да. Думаю, положила в нижний ящик Тины. Посмотри там.

– Все хорошо?

– Ага, – шмыгнула носом, ровно дыша, – Буду скоро, целую.

И быстро отключаюсь, понимая, что ещё немного и разлечусь на осколки.

Не знаю, сколько прошло времени, но, когда дверь операционной открылась, с трудом двинулась с места. Все тело словно вымерло и на меня повесили гири, не дающие сделать шагу.

Ленора вышла первой, за ней Найл. Оба вымотанные в медицинской форме. Сердце екнуло, когда последовало секундное молчание, но Ленора перебила весь страх.

– Куда теперь его нести? Он мог остаться в больнице под присмотром, но…

– Нет, – обессиленно покачала головой, посмотрев на Найла, – Нам нужно отвезти его в мой дом. Как это организовать?

– Он пролежит в комме больше недели, ты уверена?