– Я что, спрашивала, кто это? – несдержанно прошипела я. – Будь добра, спусти господина на лифте вниз (хотя я бы на твоем месте спустила его с лестницы) и попроси охранника впредь быть более внимательным и следить за теми, кто шастает у него по зданию без пропуска и прочих разрешительных документов.

– Но у него есть…

– Выполняй! – приказала я, не позволяя вставить ей более ни единого слова.

–– Хорошо, – опять испуганно взглянула она за мою спину, опуская на стойку серебристый ключ, подвешенный на такое же колечко.

Повернувшись к мужчине, я осмотрела его с ярким презрением и демонстративно скривилась еще разок, дабы показать, что он вызывает у меня самые что ни на есть одиозные чувства. На его противной физиономии возникла ехидная улыбочка, окончательно взбесив меня.

– Откуда только такие идиоты берутся? – прошипела я, проходя мимо, а мужчина хмыкнул, отлипнув наконец от моей стены, которая, между прочим, входит в стоимость аренды помещения, которою, на минуточку, оплачиваю я из собственного кармана.

Плюхнувшись в кресло, я откинулась на мягкую спинку и закрыла глаза – в памяти тут же возник Соломонов, под тяжелым телом которого я полночи дрожала от дикого возбуждения. Звук распахнувшейся – причем беспардонно распахнувшейся – двери, прервал воспоминания. Нехотя открыв глаза, я уткнулась взглядом в наглую физиономию мужика, так заботливо подпирающего мою стену минутами ранее. Он смотрел на меня, я смотрела на него, мы несколько долгих минут пялились друг на друга идентичными оценивающими взглядами. Наконец-то он вошел в кабинет и как-то по-хозяйски, что ли, закрыл дверь.

–– Доброе… – начал мужчина, но, показательно-демонстративно глянув на наручные часы, исправился: – Добрый день, София Александровна! Разрешите войти? – явно с издевкой спросил он.

– Вы уже вошли, – рыкнула я, уперевшись локтями в стол. – Вы кто такой?

–– Я майор полиции Власов Тимур Сергеевич, – усаживаясь в кресло напротив меня, представился этот омерзительный тип.

–– Ну да, конечно, – хмыкнула я, совершенно не веря ему.

–– Почему нет?

–– Потому что физиономия у тебя зека, а не мента! – взбесилась я, посеяв где-то самообладание и сдержанность.

–– Ну, вы тоже, знаете ли, мало напоминаете юриста, да и, в принципе, воспитанного человека.

– Что? – раскрыла я рот от услышанного.

Мужчина приподнялся и достал удостоверение из заднего кармана джинсов. Сунув мне его практически под самый нос, он еще раз хмыкнул, расплывшись в довольной улыбке.

–– И что? Да в переходе и не такое можно купить, причем задешево.

–– Это наша недоработка, – вернув удостоверение в карман, он опустился в кресло. – Я, София Александровна, начальник службы по контролю за оборотом наркотиков, слышали о такой?

–– Допустим, да, – откинулась я опять на спинку. – А от меня-то вам что надо?

– Мне-то от вас, госпожа Астрова, ничего не надо, а вот Соломонову…

Власов намеренно подвесил в воздухе увесистую паузу, умело удерживая ее навесу подобно иллюзионисту.

–– Какому Соломонову? – прикинулась я полной дурой.

–– С которым вы провели сегодняшнюю ночь, – недобрым голосом пояснил майор, а я опешила от его осведомленности.

– Вы что, следите за мной? – с трудом проговорила я, будучи огорошенной.

Он скривился.

– Заняться мне больше нечем, что ли? Не хватало еще следить за его шлюхами, – очень-очень тихо сказал Власов, но все же так, чтобы я непременно услышала его мнение о себе.

Меня настолько шокировали его слова, что я не смогла вымолвить ни слова.

–– Скажите, что предлагал вам господин Соломонов?

–– Ничего, – сказала я, испугавшись такой осведомленности органов о его предложении.

– Если вы вдруг решили, что ложь хоть как-то поможет вам, то вы, уважаемая София, заблуждаетесь. Или, может быть, вы мечтаете сменить этот уютный кабинет на тюремную камеру, а домашнюю кровать – на нары.

–– Я не понимаю вас, – прошептала я, с трудом выговаривая слова.

–– Все вы понимаете, – заметно разозлился майор. – Не так давно вы разорвали пятилетний брак, избавились от совместного с мужем ребенка и тут же оказались в постели Соломонова, известного в криминальных кругах под кличкой Соломон.

«Неимоверно, – промелькнуло в голове, – похоже, за мной установлена конкретная слежка».

–– Какое вам дело, в чьей постели я оказалась? – раздраженно спросила я. – Между прочим, вы верно подметили: мой пятилетний брак был завершен, а ребенка я потеряла, узнав об изменах мужа, – с неясной целью добавила я.

– Угу. Ладно, мне все равно, что было у вас до встречи с Соломоновым, – вздохнул он. – Вот только в истории болезни хранится подписанное вами согласие на аборт. Ну да бог с вами, и он же вам судья, как говорится, органы это не касается.

Такое эмоциональное потрясение я давно не испытывала – слеза скатилась по щеке, обнажая душевною боль и бесполезное сожаление. Власов растерялся, уставившись мне в глаза.

–– Чего вы хотите от меня?

Он кашлянул, явно испытывая неловкость.

–– Предостеречь вас от необдуманных поступков.

– От каких именно?

– Послушайте, София Александровна, Соломонов сделал вас своей любовницей неспроста.

– Я не любовница, – смахнула я слезу со щеки. – Я – его будущая жена.

–– Что? – растерялся Власов. – Какая жена? Госдума ведь не приняла закон о многоженстве, вы разве не знали?

–– О каком многоженстве?

–– Соломонов женат, – пожал он плечами, всматриваясь в мои удивленные глаза. – Вы и этого не знали? Как давно вы знакомы с ним?

– Какое это имеет значение?

– Для меня – никакого, а вот для вас, несомненно, должно хоть какое-то иметь.

– Нет, не должно. И не имеет, – солгала я. – Благо, у нас в стране не запрещено иметь и жену, и любовницу одновременно.

–– Да поймите же вы, София, у Соломонова таких, как вы, много. Приписывая себе статус любовницы, вы наверняка выделяете в нем корень «любовь», но для таких, как Артур, никакой любви не существует, в принципе: деньги, статус, передел влияния – это его приоритеты.

–– А, по-вашему, Тимур, любовь существует?

Он смутился.

– Существует, – пристально глядя в мои глаза, со стопроцентной уверенностью ответит Власов.

–– А когда муж изменяет беременной от него жене с беременной от него же любовницей – это тоже любовь?

–– Не знаю.

–– Зато я знаю. Никакой любви не существует. Ее придумали мужчины, дабы бесплатно удовлетворять свои физиологические потребности, а любовниц – ленивые кобели, которым неохота каждый раз искать новую суку, которая не против.

Во взгляде Власова были явные следы изумления. Казалось, он не в силах поверить собственным ушам. А еще, мне показалось, что в его взгляде есть признаки разочарования.

–– Ну так вот, Соломонов всего-навсего удовлетворяет меня физически и воплощает в жизнь мои сексуальные фантазии, – с долей вызова сказала я. – Так что, кто кого использует – надо еще разобраться.

–– Ваш брат, – произнес внезапно он, очухавшись от заметного потрясения, – действует заодно с Соломоновым. Вы знали?

–– Скажем так: догадывалась.

– Ну, раз так, – поднялся Власов с места, – не стану отвлекать вас от работы, София Александровна, – майор достал из кармана визитку и опустил на крышку ноутбука. – Вы в любой момент можете позвонить мне и обратиться за помощью. Чем смогу, помогу.

– Я никогда не обращусь к вам за помощью, – уверенно заявила я, с неприязнью рассматривая его.

–– Простите меня, София.

– Идите уже, товарищ майор.

Весь оставшийся день я думала о Соломонове и о том, что сказал Власов. Конечно же, я не собиралась замуж за Артура, но наличие у него жены меня сильно злило. Злило и то, что он использовал меня для плотских утех, так умело задурив голову. Да, я получила незабываемое удовольствие; да, Соломонов удовлетворил все мои сексуальные фантазии и меня в том числе, вот только ему не стоило делать из меня дуру, изображая несуществующую симпатию: я бы все равно рано или поздно сдалась и оказалась под ним, так как желала этого не меньше, чем он. По-моему, быть третьей в супружеской паре – унизительно, выходит Артур унизил меня, выходит я ничем не лучше любовницы бывшего мужа. Эти мысли и предопределили дальнейший ход событий: вечером я позвонила Власову и договорилась о встрече, а через полтора часа уже стояла у двери его квартиры в панельной пятиэтажке, расположенной на улице Колчака.

Майор не заставил себя ждать, радушно распахнув передо мной деревянную дверь.

–– Добрый вечер, София, – сдвинулся он в сторону, – проходите, пожалуйста.

– Благодарю.

Квартира с порога выдала холостяцкий статус хозяина: скромный, лаконичный интерьер, холодный, неуютный цвет мебели, однотонные обои, отсутствие какого-либо декора и бесполезных безделушек.

–– София, я могу предложить вам чай? Или лучше кофе?

–– Нет, спасибо, – опустилась я на диван. – Я ненадолго.

Тимур уселся в кресло напротив, а я взглянула на него по-другому: в этот раз он показался мне более симпатичным. Вообще, Власов был достаточно красив: высокий кареглазый брюнет, при этом абсолютно светлокожий, без какого-либо намека на смуглость или загар. Обладатель спортивной фигуры, широкоплечий с сильными руками он, несомненно, пользовался популярностью у женщин. На вид Тимуру было около сорока лет, не более, поэтому его холостяцкий статус не вызывал подозрений.

–– Вы хотели мне что-то рассказать? – вернул меня в реальность он, смутившись от пристального взгляда.

–– Нет, не совсем. Я хотела предложить вам помощь.

– Помощь? – приподнял он прямые брови, не понимая, о чем это я.

– Именно. Вы были правы: я действительно не знала, что Соломонов женат. И еще – для меня это имеет очень большое значение, поэтому я и хочу предложить вам свою помощь.

– Но какую?

– Например, отправить Соломонова по этапу.

Тимур улыбнулся.

–– То, что вы мечтаете посадить его, я поняла сразу. Также я поняла, что возможности такой у вас нет.

– Это почему? – в его глазах появился подлинный интерес.

–– Соломонов хитер и изворотлив, поэтому могу уверенно заявить: недостаток доказательств – причина его вольной жизни.

– Предположим, это так, но что можете сделать вы?

– Добыть доказательства, дабы он отправился на зону.

– Ну, во-первых, София, вы верно подметили, что Соломонов хитер и изворотлив, во-вторых, к нему вполне применим фразеологизм – серый кардинал, и этим все сказано, но все же… – Тимур взял таймаут для краткого вздоха и продолжил: – В-третьих, вероятнее всего, он поймет, что вы пособник органов раньше, чем вы добудете хоть какую-нибудь мало-мальски ценную для нас информацию. Ну и в заключении, в-четвертых, зона, как вы изволили выразиться, Соломону, к сожалению, не светит. Пожалуй, он пустит себе пулю в висок, нежели покорно поднимет белый флаг над головой. Поймите, человек этот очень жесток и коварен. Ваша помощь может обернуться для вас же масштабной трагедией. Семья – ваше уязвимое место. Так что прошу меня простить, но никакой помощи я от вас не приму: не хочу брать на себя ответственность за чужую жизнь, боюсь, совесть меня замучает до смерти, если с вами или вашей семьей что-нибудь случится.

Минутная пауза была к месту.

– Зря я приехала, – заключила я.

– Вы действительно так думаете? То есть то, что я вам сейчас рассказал, по-вашему, – зря? Я понимаю, София Александровна, что вы обижены на Соломонова и жаждете отмщенья, но, поверьте, никакая обида не стоит человеческой жизни.

– Обида тут совершенно ни при чем, – отчего-то раздражилась я.

– При чем, София, при чем, – снова вздохнул Власов, кивая. – Мой вам совет: не впускайте Соломонова в свою жизнь, поверьте, ему там нечего делать.

Этот бесполезный завет, да еще и произнесенный с видом мудрого старца вызвал негативные эмоции.