– Он твоему папе понравился, – заговорщически прошептала мне бабушка и подмигнула, приоткрыв рот.

– Это так! – закивала Варя. – Валерий Сергеевич не приглашает поиграть в бильярд абы кого!

– Максим очень приятный парень, – поддержала мама. – Вы так хорошо смотритесь вместе!

– Самец оказался породистый! – громко и торжественно заявила бабушка. – Королевских кровей!

Возможно, что впервые безобидная трескотня на кухне в кругу моих самых любимых женщин в прямом смысле слова утомляла меня, душила и играла на последних остатках моих бедных и истерзанных нервов. Я хотела отдохнуть. Закрыться в своей комнате, лечь в теплую постель и насладиться такой необходимой и исцеляющей тишиной…

– Ия, ты и правда неважно выглядишь, – всмотрелась в мое лицо мама. – У тебя ничего не болит?

– Со мной всё в порядке, девочки! Я просто устала…

– Господь всемогущий! – воскликнула бабушка, громко хлопнув в ладоши. – Ия, ты беременна!

– Ради всего святого! – закатила я глаза, не в силах больше это терпеть. Мало того, что они откровенно восхищались столичным красавцем с мозгами и достойным воспитанием, так ещё были в полном восторге от мысли, что я могу быть от него беременна! Я даже не в его вкусе, так на минуточку. Как он не в моем. – Хватит вам уже! Я не больна, не беременна, а просто очень хочу отдохнуть!

Бабушка сощурилась и прошлась по мне деланно подозрительным взглядом.

– Я видела, ты почти не притронулась к вину. Только губы помочила.

Мама тихонько ахнула и вопросительно взглянула на меня. Мне хотелось завыть от собственной недальновидности. Ничего этого не случилось бы, окажись я смелее, как в предыдущие годы. Приехала бы одна и снова сообщила, что меня бросил парень, а потом спокойно бы наслаждалась чудесным временем в кругу родных и близких без этих проклятых нервяков. Но нет! Черт меня дернул последовать совету Эрики!

– Послушайте, – обратилась я ко всем женщинам в этом доме, – со мной всё в полном порядке. Я не беременна, не заболела и ничего в таком духе от вас не скрываю. Прошу, позвольте мне спокойно отдохнуть этой ночью, чтобы завтра я была в силах весело отжигать у нашей потрясающей ёлки! И вам, кстати, советую поступить так же. Расходитесь уже по своим комнатам! Живо!

– И правда, – вздохнула мама, опустив руку на мое плечо, – чего мы в самом деле набросились на тебя с вопросами. Завтра обо всем поговорим! Кто беременный, а кто нет.

– Мама…

– Шучу я, шучу! Ладно, девушки, спокойной вам ночи. Мама, ты идешь к себе?

– Чуть позже, – ответила бабушка, обнимая меня. – Нам ещё нужно приготовить крем для пирожных и оставить его в холодильнике для застывания.

Отправив воздушный поцелуй Варе и Нине, я покинула самое теплое, уютное и ароматное место в доме, созданное для бесконечной женской трескотни, споров и обсуждений дурацких ток-шоу, что шли по телеку. Разумеется, помимо великолепнейшей готовки.

Я уже подошла к лестнице, как ко мне снова обратилась мама:

– Ия, милая моя, у тебя точно всё в порядке?

Ну, как сказать…

– Ещё чуть-чуть и от этого вопроса у меня начнет чесаться всё тело.

Я прижалась спиной к деревянным перилам и вдруг подумала об Эрике, которая до сих пор не была в курсе того, как я справилась с возникшей проблемой.

– Ты не обижайся на нас. Возможно, что мы просто привыкли к тому, как ведут себя Мия и Олег. Кажется, они расстаются только, когда уезжают на работу.

– Я не такая, как Мия. Мы с Максимом не демонстрируем свои…чувства. И вообще, он впервые вас видит, а я впервые приехала не одна. Нам обоим немного неловко.

– Знаю, – улыбнулась мама, погладив меня по лицу. – И, по правде говоря, я считаю это правильным. Мне кажется, что чрезмерная открытость обесценивает чувства между людьми. Всего должно быть в меру.

– Я тоже так считаю.

Особенно, когда эти чувства липовые.

– Максим мне понравился, – прошептала мама так, словно это был великий секрет. – Прекрасный молодой человек. Он умеет слушать.

– Мм? – усмехнулась я.

– Я часто видела людей, которые встречали мои слова пустыми улыбками. Знаешь, те, что без конца кивают, будто бы соглашаются с тобой, но на деле в их глазах пустота. Им не интересно слушать, они просто делают вид. Но Максим словно впитывает каждое слово. Он совсем не изображал интерес.

– Да, – выдавила я улыбку. – Он это умеет. Ты не сообщила, какие у нас на завтра планы? Во сколько подъем?

– Спи, сколько хочешь. Мия и Олег обещали приехать к завтраку, но не думаю, что после сегодняшнего корпоратива они будут на это способны. Мия сделает нам вечерний макияж. Думаю, что папа найдет занятие для Олега и Максима на время, пока мы будем прихорашиваться. Может поедут втроем на снегоходах прокатятся, а там и гости наши приедут. В общем, сами разберутся. Кстати, я всё хотела тебя спросить. Почему ты не говорила, что Максим архитектор? Выдумала про какие-то ледяные скульптуры…

– Вы ещё не разошлись! – вовремя появился папа. Ну, и мой бойфренд, который, увидев меня, улыбнулся так, словно действительно был рад меня видеть.

В этот момент я ощутила что-то очень странное. Как будто никто из моих бывших никогда не улыбался мне так же, как…этот превосходный актер.

– Вообще-то, как раз именно этим и занимались, – ответила я, смахнув ненужные мысли. – Игра удалась?

– Ещё как! Могу с уверенностью сказать, что Максиму точно не будет равных в нашем любительском кругу.

– Вы преувеличиваете. Мне просто повезло.

Папа задержал на нем восхищенный взгляд, а потом посмотрел на меня и словно сказал: «Прекрасный выбор, дочь моя. Я очень счастлив за тебя».

– Ия! – засмеялась мама и легонько толкнула меня в плечо. – Да ты нам вообще ничего не рассказывала о Максиме! Учитывая, что твой папа питает страсть к бильярду, ты могла бы и сообщить, что теперь у него появился достойный соперник.

Улыбка далась мне с таким трудом, что спустя несколько минут, когда я, наконец-таки, закрыла дверь своей комнаты и с обреченным вздохом опустилась на самый неудобный диван, мышцы лица казалось издавали болезненный треск под кожей. Я бы даже не отказалась от пилюли, чтобы избавиться от этого неприятного ощущения.

– Я приму душ, – оповестил меня Максим из гардеробной. – А ты пока подумай, на какой стороне кровати тебе будет лучше спать.

Вот же наглец! Я моментально подскочила на ноги и ворвалась в гардеробную. Я хотела напомнить столичному пижону, в чьем именно доме он находился, вот только вместо этого я застыла на месте, как вкопанная.

Надо сказать, что мне повезло. Я имею ввиду то, что Максим в тот момент стоял спиной к моему потекшему, как сливочный крем, лицу и упавшей нижней челюсти. Он был в одних спортивных штанах, которые соблазнительно свисали на узких бедрах, ненароком приоткрывая восхитительные переплетения тугих мышц, уходящих к упругим ягодицам.

Черт возьми, какого лешего я так обомлела? Как будто никогда прежде не видела парня в одних штанах!

Но такого определенно нет…

– Что такое? – бросил он на меня короткий взгляд через плечо. – Уже определилась?

– Я не стану ничего определять, потому что кровать моя! – заявила я на максимуме своей уверенности.

Господи боже, да я же не могла оторвать собственных глаз от этой чертовски завораживающей спины! Я, конечно, подозревала, что под верхней одеждой моего соседа скрывалось подтянутое и крепкое тело, но не настолько же! Какой-то невероятный, идеальный и деликатный баланс между «перекачкой» и «недокачкой». Самое то.

В ответ на мои слова последовал смешок, после чего Максим развернулся, держа в руках сложенную одежду черного цвета. Не припомню, чтобы я когда-нибудь материла собственные глаза, но вот сейчас я делала именно это.

Прямо смотрите! На лицо! На его лицо!

– Мне обратиться к Акулине Алексеевне? – с нескрываемой наглостью спросил Максим.

– Ты ведешь себя, как избалованный ребенок-переросток! Я не лягу в постель с парнем, о котором знаю лишь то, что он жуткий зазнайка и хвастун! Это моя комната, моя кровать и мои правила! В который раз напоминаю тебе, что ты находишься на моей территории!

– Мое. Мое. Мое, – усмехнулся он в ответ и лениво двинулся на меня. – Я понял. Я всё понял.

Его глаза, кажется, посветлели. Я где-то читала, что яркость меняется в зависимости от чувств человека. Если их цвет становится темным и насыщенным, значит он испытывает злость, влечение и даже боль. А вот если они светлеют, значит его чувства ровные и непоколебимые, как прямая линия на экране больничного монитора, который подключен к скончавшемуся во сне старику.

– Уточни, что именно ты понял, – взметнула я бровь. – Потому что ты говоришь мне это уже не в первый раз, а потом намеренно подставляешь, потому что никак не можешь заткнуть свое раздутое эго.

– Я люблю свое имя, оно впечатано в мою кожу, как эти тату, – сказал Максим, глянув на свои руки. Я не удержалась. Непослушные глаза скользнули по черным рукавам с лабиринтами и замысловатыми переплетениями, за которыми словно прятались от посторонних глаз изображения и буквы. – Я уважаю свою профессию. Я предан ей настолько, что не могу позволить себе оскорбить её даже твоей безобидной ложью. Это всего лишь мои простые истины, а не раздутое мужское эго. А в другом же, – усмехнулся он, бросив незначительный взгляд в сторону, – мне очень жаль, Ия, но я действительно нуждаюсь исключительно в кровати и здоровом сне.

– Тебе «очень жаль»? – прыснула я нервозно. – Что это значит?

– Только то, что ты хочешь меня, но запрещаешь себе думать об этом, поскольку хорошие и правильные девочки трахаются только с хорошими и правильными мальчиками. Точнее, занимаются любовью. Однако, каждая из них втайне грезит о страстной ночи с парнем, который заставит её громко стонать, кончать и делать то, чего она никогда в жизни себе не позволяла. Просто потому, что до него попадались скучные дилетанты. Мне правда жаль, Ия, – добавил мерзавец с деланным сочувствием, – но между нами только договоренность, а эта кровать – лишь место и возможность хорошенько выспаться.

– Господи боже! Да на твоем фоне павлины отечественной эстрады похожи на закомплексованных серых мышей! – рассмеялась я, почти согнувшись пополам. – Это кто тебе такой «немыслимой» уверенности придал? Свора гламурных девок, которые слюни по тебе пускают?

– Хочешь сказать, что я не прав?

– Хочу сказать, что ты придурок, если и впрямь считаешь себя по-настоящему интересным мне, – заявила я, высоко задрав подбородок. – Странно, что такой умный, рассудительный и дипломированный специалист не в состоянии понять, что конкретно мне он совершенно не интересен!

– Раз так, значит мне не придется беспокоить твою бабушку, – пожал он плечами, будто бы его устроил мой ответ. Будто бы он поверил моим словам. Самодовольный и наглый козел. – Раз мы всё обговорили и решили, будь добра, отойди в сторону, я хочу принять душ.

– Ты не будешь спать в моей кровати! – почти прорычала я, не уступая ему дорогу. – Я, конечно, понимаю, что тебе наплевать на то, кто будет лежать с тобой под одним одеялом, а вот мне как-то не очень. Для меня ты угрюмый сосед, который пугает старушек с собачками и не более того. Да, я притащила тебя в дом своих родителей, познакомила с семьей, но это часть наших договорных отношений. Ты мне, а я тебе. Совместный сон на одной кровати в эту договоренность не входит.

– Знаешь, что? – терпеливо вдохнул Максим. Он забросил одежду себе на плечо, потом обхватил пальцами мои локти и сдвинул меня в сторону, как легкий шкаф из фанеры. – Ещё чуть-чуть и я скажу, что устал от тебя. Тебя эти слова заденут, ты начнешь копаться в себе и будешь всю ночь ворочаться и мешать мне спать. Ты просто говори меньше, Ия, – дал он мне непрошеный совет и распахнул дверь ванной комнаты. – Особенно в вечернее время, когда нужно расслабиться и готовиться ко сну.