– Агата, пора выходить на плац. Сегодня дел много. – Внутрь зашел тренер, наблюдая за тем, как я контактирую с лошадью. – Ого. Ты с ним уже подружилась, что ли?

– Не совсем, но он понимает, что ничего плохому ему точно не желаю. – Я оставила мустанга в покое, а сама пошла к Изабелле. Она так была похожа на Матильду— своим характером и дружелюбием. Вновь вычистила ее, погладила, расчесала гриву и заплела несколько косичек, закрепляя их маленькими разноцветными резинками.

– Они все еще там?

– Да. Тебя ждут.

– Так не хочется с ними общаться, но, видимо, выбора у меня нет. – Я уткнулась лбом в морду лошади, чувствуя приятное тепло. Поделилась с ней кубиками сахара и попросила Анатолия Дмитриевича вновь помочь с седлом.

– Отвечай коротко, без особых подробностей. Им необязательно знать о тебе все, – тренер поддержал меня, улыбаясь.

Когда мы справились со снаряжением, я надела перчатки и взяла с собой шлем. Теперь о защите я начала думать больше, чем раньше – один раз жизнь мне уже преподала урок.

– Готова?

– Да.

Мы вместе вышли из конюшни. Возле забора плаца скопилась целая толпа. Время было раннее, но все же солнце уже хорошо пригревало, отчего журналисты выглядели замученными и уставшими.

Неподалеку стоял Гордей, улыбаясь всем вокруг. Уж больно какой-то радостный, а может, на камеру такой добренький. Я не знала, какой он человек на самом деле, ведь он чаще всего находился под прицелом журналистов, а значит, нужно вести себя достойно.

При моем появлении все резко оживились и стали фотографировать. Вспышки немного раздражали, но, чтобы не казаться недовольной, я просто отвернулась и смотрела на тренера с надеждой на помощь. Он только пожал плечами и остановился в середине манежа, а после указал головой в сторону забора.

Я поняла, что придется сдаться. Сжала в руках шлем покрепче, натянула улыбку и пошла прямиком в лапы журналистов.

– Агата! Агата! Пожалуйста ответьте на пару вопросов!

– Почему вы вернулись? Это многих волнует!

– Я вернулась, потому что решила дать себе еще один шанс на борьбу за первое место, – я старалась не прятать глаза и не заикаться, чтобы казаться более уверенной в своих же словах.

– А как же ваша травма? Многие говорили, что вам нельзя больше заниматься спортом!

– Все верно, мне нежелательно было возвращаться к скачкам, но это мое решение.

– Почему вы все-таки упали?! Может, лошадь подвела или вы чувствовали себя плохо?

Этот вопрос вновь загнал меня в тупик. Не дам им обижать мою Матильду, они ничего не знали о ней. Тем более что она была одной из лучших скаковых лошадей в нашей конюшне.

– Моя лошадь здесь не при чем. Это личное, – замялась я в ответе. Журналисты заметили это и продолжили засыпать вопросами.

Но неожиданно кто-то встал передо мной, пока я окончательно не растерялась от такого потока и не выдала что-нибудь еще. Я подняла глаза и увидела широкую спину. На секунду я подумала, что Юлиан решил вдруг заступиться за меня, но это был не он.

Гордей.

Это был Гордей.

Он помотал головой, чтобы остановить журналистов.

– Пожалуйста, давайте потом. Нам нужно тренироваться, – его голос в жизни звучал куда приятнее, чем через телевизор. Такой весь брутальный, уверенный, отчего у меня пошли мурашки по коже.

А после он повернулся ко мне и подарил свою изящную улыбку.

– Ты ведь Агата, верно? Все говорят о тебе даже больше, чем о моем приезде.

– Верно. Прости, что так получилось. Я сама не в полном восторге, – я увидела, как толпа расходится, и вздохнула с облегчением.

– Но, если они это делают, значит, ты не совсем простая личность. Может, поделишься историей? – Филатов выглядел непринужденным, говорил спокойно и без всякой злобы. Вид у него был именно таким, каким был и до этого. Веселым, жизнерадостным, несмотря на то, что Гордей был единственным ребенком в семье очень богатых родителей. Мне казалось, что такие дети чаще всего избалованные деньгами и вниманием. Но Гордей мне показался вполне обычным парнем, любящим поговорить и узнать о человеке больше.

– Мне нужно тренироваться…

– Тогда встретимся вечером? Как тебе такая идея? – Его зеленые глаза буравили меня, а я только немного скуксилась под его напряженным взглядом. Но у меня не было никакого желания начинать дружбу с кем-то еще.

– Не думаю, что это хорошая идея. Как-нибудь потом. – Я вернулась к тренеру и своей лошади, надевая шлем. Пора было немного высвободить свою внутреннюю агрессию и пустить ее в правильное русло. Хорошенько позаниматься.

Анатолий Дмитриевич гонял меня, как в детстве. Ослушаться его – получить потом наказание, а значит, моя задача трудиться еще больше. Возвращаться в привычный темп тренировок было трудно после года перерыва.

– Ты где витаешь, Егорова? – вдруг окликнул меня тренер.

– Задумалась, извините. – Я немного вспотела из-за тренировки, а солнце продолжало припекать. В форме хоть было и удобно, но уж очень жарковато. Я немного помахала себе руками перед лицом, чтобы глаза совсем не заливало потом.

– Переходим на галоп.

Я кивнула в ответ и накрутила повод, развернув голову лошади. Прижала внутреннею ногу и выслала внешней, толкаясь поясницей вперед. Это было трудновато, но тело помнило каждую мелочь. Я двигалась на каждый темп и проталкивала поясницей, пока Изабелла не пошла равномерно галопом.

Анатолий Дмитриевич с уважением глядел на меня и улыбался. Его скрещенные руки на груди расслабились, а он сам попросил меня пробежаться спокойно несколько кругов. Меня уже не заботило, наблюдал ли кто-то за мной, потому что я наслаждалась этим, ловила лицом прохладный ветерок и сжимала крепко поводья. Хотелось кричать от счастья, но я сдержала свой эмоциональный порыв.

– Умница! Спускайся!

Я настолько устала, что еле слезла, чуть ли не упав на землю. Однако вовремя схватилась за поводья, спасая себя от жесткого падения.

– Господи, с тобой до инфаркта недалеко, – тренер обеспокоенно вздохнул.

– Простите. Заведу Изабеллу в денник и вернусь домой отдыхать.

– Обязательно отдохни.

Я попрощалась с Анатолием Дмитриевичем и оставила лошадь в конюшне, напоследок напоив и накормив ее.

Она так напоминала мне Матильду, что мое сердце готово было разорваться на несколько частей. А моя душа продолжала тянуться к мустангу, которого сейчас не было в деннике. Оглядевшись, я удивилась, ведь в тот день на нем никто не ездил.

Поглядела со всех сторон и на плацу. И только потом заметила, как мустанга в сторонке отмывает мой отец. Надо же, ему конь вполне доверяет, дает себя спокойно почистить щеткой и сделать массаж.

Может, папа поделиться своим секретом, как ему удалось подружиться с ним?

Домой я вернулась полуживой. Давно не испытывала таких приятных болей по всему телу. Мышцы ныли, не давая сделать и лишнего шага, но это говорило о том, что я делаю все правильно. Галоп получился с первого раза после длительного перерыва, а значит, навыки не растерялись.

Когда же я завалилась на свою постель, думала, что немного полежу и пойду на работу, но не заметила, как быстро уснула, уткнувшись в пуховую подушку. Меня разбудил шум снизу.

Открыла глаза и увидела темноту за окном.

Я проспала?

Мне хватило несколько секунд, чтобы осознать это и подскочить с нагретого места. Я спустилась вниз, топая ногами и увидела внизу в гостиной папу и Марину Эдуардовну, мило хохочущих.

– О, солнышко, ты дома? Я думал, ты еще на работе, – он заметно занервничал. Мягкая ладонь Марины Эдуардовны накрыла его руку.

– Агата уже взрослая, и, думаю, она все прекрасно понимает.

– Я не глупая и уже давно знала, что вы нравитесь друг другу, так что можете спокойно встречаться, – хихикнув, я залезла в холодильник за холодным соком и решила как можно скорее найти телефон, чтобы позвонить подруге. Наверняка там миллион пропущенных.

– Ты правда не против? Я просто думал, что ты отреагируешь на это…

– Как? Буду возмущаться? Но почему? Я хорошая и прилежная дочь, которая не лезет в чужую личную жизнь. Ты хочешь быть счастливым, и я совсем не против этого.

Папа посмотрел на меня чуть ли не плача. Подлетел ко мне и крепко обнял, поглаживая по взъерошенным волосам.

– Спасибо тебе!

– Ну все, я пошла обратно в комнату, не буду вам мешать. – Я высвободилась из хватки и подмигнула женщине, убегая на второй этаж. Пусть спокойно поговорят и все обсудят. Я совсем не против их союза, ведь Марина Эдуардовна всегда относилась ко мне с пониманием и верила в мой талант не меньше других. А главное – она заботилась о моем отце.

Нашла телефон на полу возле кровати и увидела десять пропущенных и тридцать СМС, среди которых половина – голосовые сообщения. А если Анька так делает, значит, что-то случилось. Просыпаю я не первый раз, хотя у меня нет такой дурной привычки, но все же она так ни разу не беспокоилась, где же я. Звоню ей, чтобы извиниться.

– Прости, что не пришла на смену…

– Да фиг с ней, с этой сменой. За тебя вышла другая девчонка, так что все отлично! Я тебе звонила по-другому поводу, – подруга запыхалась.

– Ты хоть дыхание переведи, а то сейчас в обморок упадешь, – я улыбнулась и встала возле окна, выходящего в сторону конюшни.

– Короче… надеюсь ты сейчас сидишь, иначе сама упадешь, – Аня будто шла по улице.

– Ты можешь нормально сказать? И где ты вообще?

– Я была на нашем поле, сидела рисовала закат, да потом чего-то заплутала, – Смолец ойкнула в трубку, и я услышала хруст веток и глухой стук об землю.

Дорога от поля до нас идет через густой лес. Мы хоть и ставили там в подростковом возрасте всякие флажки и доски для обозначений, но не факт, что их не убрали за это время. Неужели Аня напоролась на что-то?

– Ты ударилась? Упала?

– Подвернула ногу кажется.

– Аня, блин! Где тебя найти? – я забеспокоилась о состоянии подруги. Тут же засобиралась, пытаясь найти в шкафу одежду полегче. Нашарила джинсовые шорты и майку.

– Я недалеко от леса, вышла только.

– Что там рядом? Я сейчас же иду к тебе! Стой на месте!

– Агата, подожди, – подруга нервничала, словно не хотела впутывать меня во что-то.

По ночам у нас немного небезопасно. Порой хватает идиотов и пьяных мужиков, которые возвращаются домой из бара или клуба. Опасно идти на улицу, я это знала, но и бросить Аню одну не могла. Позвонить родителям она точно не сможет, так как те ей устроят нагоняй.

– Стой!

Она замолчала и глубоко вздохнула. Послышалось шуршание в трубке. Значит, будет сидеть и ждать меня. Я спустилась вниз, надела кроссовки и накинула спортивный бомбер.

– Агата, ты куда? – спросил отец.

– Мне нужно кое-куда. Я ненадолго, обещаю, – чмокнула его в щеку.

– Побудьте с папой пожалуйста, – я уже обратилась к Марине Эдуардовне, переведя на нее взгляд. Она увидела в моих глазах большую просьбу и с пониманием кивнула, сжимая плечо отца.

– Беги куда нужно.

Я вышла из дома и вновь прижала телефон к уху.

– Аня?

– Я здесь. Сижу на траве. Нога болит немного, но пока терпимо.

– Что там есть рядом? А то я не знаю, с какой стороны ты вышла, – прибавила шаг, постоянно оглядываясь по сторонам. Надеюсь, не попадусь на глаза кому-нибудь неприятному. В этот момент проблемы мне нужны были меньше всего.

– Вышка рядом какая-то…

Я тут же вспомнила, что видела ее несколько раз. Эта граница с лесом немного в другой части города, через которую мы редко выходили, так как там было небезопасно из-за множества корней огромных деревьев, кто-то даже ставил ловушки для животных, на них можно было попасться обычному человеку. Анька слишком отчаянная, что рискнула так поздно оттуда возвращаться.