Наверное, Рост зажал ее в прихожей… И шагу не дал ступить. Расстегнул пуговицы плаща и забрал сумку из ее ослабевших рук. А мы в прихожей обсуждаем покупки. Подгузники, каши, подтекающий в кухне кран… Я сетую на уличную пыль, каждый день оседающую на белоснежной мебели, а Рост жалуется на капризных пациентов.

Между нами давно нет никакой романтики… Испарилась… После нашей свадьбы заболел Василий Федорович, я стала все дни пропадать у него, предпочитая сексу сон.

Паркуюсь возле подъезда и ищу взглядом машину мужа. Ее нет… Странно, они ведь раньше меня отъехали? Наверное, вселенная надо мной сжалилась? Иначе, как объяснить тот факт, что удача сама идет мне в руки?

Я была уверена, что не застану мужа и любовницу вместе. Максимум, на что я рассчитывала – заснять Роста выходящим из подъезда.

Спустя пятнадцать минут голубки появляются. Ростик деловито распахивает заднюю пассажирскую дверь и выуживает огромные пакеты из супермаркета.

Значит, Милаша готовит… А я зря на девушку бочку катила. Она, оказывается, не только умница, но еще и хорошая хозяйка.

Из пакета торчит хвостик ананаса. Хороший выбор. И для потенции самое то…

Сглатываю чудовищную, затопившую меня ревность, и запечатлеваю их на камеру…

Снимков недостаточно, чтобы заподозрить мужа в измене. Информативных маловато, да… Ну, обнимает Рост кого-то, помогает с покупками, так это ничего не значит… Друг попросил, коллега, декан. Он все что угодно может придумать в оправдание.

Отправляю наиболее удачные кадры Вадиму Семеновичу. Он перезванивает тотчас.

– Удача на нашей стороне. Можешь поговорить с соседями, спросить, часто ли этот мужчина посещает квартиру Миланы? Свидетельские показания не помешают.

– Мне к ним стоит наведаться? – спрашиваю сдавленно.

– Нет. Семейка Волгиных те еще… Ты знала, что до тебя у Ростика была жена?

– Н-нет… Вы что-то путаете.

– Не путаю. Она утонула. Несчастный случай, но я подозреваю, что ей помогли.

– Есть доказательства? – сжимаю смартфон, наблюдая, как довольная парочка скрывается в дверях подъезда.

– Ее родители подавали в суд. Требовали возбудить уголовное дело и узнать, как утонула Лариса. Она ведь плавала хорошо, имела юношеский разряд. Такого просто не могло быть.

– А зачем Волгиным избавляться от нее?

– И я думаю, что незачем. Но можно использовать это дело, как способ давления на них. Дело-то резонансное.

– Хорошо. Поступайте, как считаете нужным. Тогда я сижу еще немного и…

– Дождись, когда он выйдет. И лишь потом иди к соседям. С ними можно говорить начистоту, можешь даже слезу пустить.

– Сильно стараться не надо.

– Все будет хорошо, Лид. Все пройдет, вот увидишь.

Глава 12.

Лидия.

– Очень вкусно, дорогая, – щебечет Елена Васильевна.

Индейка под сливочно-сырным соусом и шоколадный кекс с маринованной вишней таят во рту…

– Спасибо, я старалась, – шепчу, вздрагивая от того, как звучит мой голос. Хрипло и бесцветно, надрывно, словно я тяжело больна…

«Да, этот мужчина частенько сюда захаживает. И ночует изредка. Да ты успокойся, деточка, не плачь. Или… Тебе валерианочки накапать? Или скорую?».

В ушах звенят слова соседки Милаши – Татьяны Эдуардовны. Странно, но она мне поверила… Впустила в дом, чаем напоила… Кажется, мои одежда и волосы до сих пор хранят запах ее дома – натуральной, овечьей шерсти, из которой она вяжет носки, и корвалола. А еще домашнего варенья…

Верите, я впервые за долгое время позволила себе плакать… Выпустила чувства на свободу, не позволив им превратиться в черную плесень ненависти…

Долго так рыдала, по-бабьи… Я потратила несколько лет жизни на мужа. Пустые годы, бессмысленные, никчемные… Все ведь было ложью с самого начала. Словно дерьмо в красивой обертке.

«Ничего не впустую. Сынишка у тебя прекрасный, здоровенький. Значит, так тебя Господь испытывает. Принимай как опыт и… Двигайся дальше, живи. Не кисни, Лидочка».

Татьяна Эдуардовна поила меня чаем и утешала, как родную… Её сын переехал в Америку с семьей. Наведывается редко, разве что звонит матери по скайпу и помогает деньгами.

Она с радостью оставила мне свой номер телефона и согласилась выступить в суде, если в этом будет нужда…

И так на меня смотрела, когда я, всхлипывая и вытирая слезы, обувалась в прихожей. Уже в дверях не выдержала, пригласила в гости на блины…

«У меня никого нет, Лидочка. Совсем. Мне очень одиноко».

– Как прошел твой день, Лидочка? Выбрала платье? – все так же любовно спрашивает свекровь.

Мужчины звонко стучат приборами, уплетая ужин… И такой этот звук умиротворяющий, домашний… Словно у нас вправду все хорошо. Нет никакой любовницы и, погибшей при загадочных обстоятельствах бывшей жены, тоже нет…

Платье я заказала на Вайлдберриз. Неплохое, темно-синее, из плотной, бархатистой ткани, качественное, недорогое по меркам Юли или Елены Васильевны…

– Да, оно очень… Очень дорогое. Спасибо моему горячо любимому мужу, – выдыхаю я, зябко поежившись. Наверное, сквозь дыру в сердце просачивается уличный сквозняк…

– О! Я горжусь своим сыном, – деловито произносит Елена Васильевна. – Всегда говорила, что он главный мужчина в моей жизни. Прости, Антоша…

– Туфельки тоже купила, милая? – отрывается от тарелки Рост.

Губы припухшие, на шее странная царапина или… засос. Интересно, он принял душ, когда уходил от нее?

Я ведь как дура сидела возле подъезда… Ждала, пока он накувыркается… А потом сфоткала его, выходящим из подъезда…

Два часа, представляете? Он был у другой женщины два часа…

– Еще нет. Я так замучалась выбирать платье… У меня еще бижутерии никакой нет. Заеду завтра в торговый центр, по беру что-нибудь, – пожимаю плечами я. – И белья красивого нет, но это… мелочи…

– Хм… Ничего не мелочи, – произносит Рост, притягивая меня к себе.

Сажает на колени, а меня передергивает от брезгливости… Совсем недавно на нем козочкой скакала Милаша…

– Я успею все купить.

– Какого цвета платье?

– Темно-синее.

– Отличный выбор, – подхватывает Елена Васильевна. – Ростик, дорогой, это то, о чем я думаю? Ты хочешь подарить Лидочке комплект?

– Да. Я ведь ничего такого давным-давно не дарил… Сапфиры, мам, да? Под цвет глаз Лидочки.

– Отлично. Сочетание потрясающее – бриллианты и сапфиры. Завтра же поедем к Соломону Яковлевичу.

– А кто это? – заставляю себя проглотить кусочек пирога.

– Ювелир. Все мои изделия изготавливает он.

Ничего не понимаю… Совсем недавно они подыскивали закрытый пансионат для психов, а теперь собираются озолотить меня в прямом смысле.

– Огромное вам спасибо. Мне… Мне неудобно принимать такие подарки, но я…

– Когда вы собираетесь заводить второго ребенка, Лидочка? – тоном мачехи из «Золушки» спрашивает она.

– Скоро. Я собираюсь пройти необходимое обследование и… Мечтаю о девочке. А ты, Ростик? Или вторым тоже хочешь сынишку.

Говорю, а перед глазами, как наяву его Милаша… Губы ее, глаза, блестящие волосы… Тонкие ноги, изящная фигура… Ананас этот дурацкий, торчащий из пакета.

– Не отказался бы от девочки, милая.

– Лариса, – мечтательно произношу я, не без удовольствия наблюдая, как они напрягаются.

– Что ты сказала? – прокашливается свекровь.

– Назовем девочку Лариса. Отличное имя, как считаете?

– Оно… Оно идиотское, Лида.

– А мне очень нравится. Может, у вас какие-то неприятные ассоциации связаны с этим именем или… – сверлю ее взглядом.

– Лидусь, ну чего ты придумала? – успокаивает меня Ростик. – Ты еще даже не беременная. Потом обсудим имя, но… Лариса мне тоже не нравится.

Глава 13.

Лидия.

– Ну, давайте сейчас придумаем? А Милана, Рост? Как тебе? Шикарное же имя… Как вам, Елена Васильевна?

Ростик бледнеет. Его губы стремительно синеют, а потом изо рта предателя вылетает хриплый кашель.

– Господи… Ростик! Лида, скорее налей ему воды. Мой сын подавился.

Так ему, мерзавцу… Не хочет, чтобы дочь напоминала о любовнице?

– Ростик, что же ты так неаккуратно? Наверное, пирог очень вкусный? – глуповато моргаю я.

– Милана мне нравится, отличное имя, – отрывается от газеты свекор.

– Вот и я говорю! Ростик, как оно тебе? – мило улыбаюсь и сканирую мужа взглядом.

– Не нравится, Лида. Предлагаю оставить эту тему… Ты еще не беременна. Предлагаю сначала поработать над этим, как тебе идея?

– Ой, замечательная, – хлопает в ладоши Елена Васильевна. – Молодежь, если хотите, можете поехать в выходные куда-нибудь за город. А за Ванюшей мы присмотрим.

Знаю я ее присмотр… Свекровь посидит с ним ровно час, а потом «сляжет» с приступом мигрени. А малышом будет заниматься наша домработница Оксана.

– Я подумаю, спасибо за предложение, Елена Васильевна.

Значит, муж придет ко мне ночью… Господи… Как он не устает с такой-то работой?

И как не устает лгать… Из меня необходимость притворяться все соки выжала… Мне плохо, понимаете? Юлить, улыбаться, делать вид, что все хорошо, когда на душе скребут кошки, не по мне.

Рост убегает в кабинет и сидит там допоздна. Переговаривается с иностранными коллегами, обсуждает новые, инновационные методики операций…

Свекры прогуливаются по саду, а домой возвращаются задумчивыми, нагружёнными чем-то…

Оксана работает у них давно. С моим появлением траты на домработницу у семьи Волгиных существенно снизились, однако я уговорила Елену Васильевну оставить женщине работу. Она приходит один-два раза в месяц. С ней у меня теплые, дружеские отношения, если так можно выразиться. Да и о какой тесной дружбе с прислугой может идти речь?

Но, как ни странно, я знаю, где работают ее дети и чем увлекается сама Оксана. И адрес ее мне известен…

– Я сама, Лидочка. Вы и так столько наготовили, – отмахивается она от моей помощи.

– Жалко их, да? – энергично вытираю посуду полотенцем, взирая на свекров через окно. – Переживают насчет Ларисы.

– Ох… Я думала, вы не знаете, – шепотом отвечает она.

Не знала, да… Три года прожила в этом доме и ничего не знала… А Оксана Андреевна слишком деликатная и знающая свое место сотрудница, чтобы попусту болтать…

– Как это не знаю? Ростик мне все выложил. Как на духу… Правда, о подробностях ее смерти умолчал.

Посуда уже сухая, но я продолжаю ее монотонно натирать… Скажи мне хоть что-то, Оксана…

– А он и сам не знает, как это случилось. Елена Васильевна тогда была дома. Ларисочка гулять вышла. Потом… В общем, на вскрытии обнаружили, что она умерла от перелома основания черепа.

– Да? Мне сказали, что утонула. Или…

– В том пруду она утонула, – взмахивает Оксана ладонью в сторону красивейшего, старинного пруда, возле которого любит играть мой сын. – Споткнулась, ударилась затылком и… в воду. Господи… Такая она была красавица и умница… Ростик долго никого в дом не приводил. Елена Васильевна его пыталась сватать, но все без толку. А потом и вы появились, Лидочка. Волгиным очень с вами повезло.

– А Лариса не вела себя странно перед смертью? Может, что-то записывала или…

– Лидочка, скажите честно, что происходит? – прищуривается Оксана.

– Простите, но… Не могу я сказать. Это личное. Мое личное дело. Но мне очень важно знать, понимаете?

– Писала. У нее маленький ноутбук был, наверное, ее родители забрали его после смерти. И знаете еще что было странным? – замирает Оксана. Смотрит куда-то вдаль, мысленно возвращаясь в тот злополучный день.

– Что? – распахиваю глаза я, не выпуская из рук полотенце и чашку.

– На бортике пруда криминалисты нашли странную надпись, сделанную кровью. Римская один и рядом ноль в скобках.

– Один и ноль…

Оставляю посуду и возвращаюсь в гостиную. Ванюша смотрит мультик, лежа на диване в гостиной… Может, это какое-то медицинское обозначение? Или простое совпадение, не имеющее отношение к делу?

Ванюшка смеется, над тем, как Гена помогает Дружку вытравить из дневника двойку, а я решаюсь написать Дарине… Сначала рассказываю последние новости, а потом прошу помощи.