Я держу его в поле зрения, хоть и отворачиваюсь к дверям между вагонами, откуда сочится сквозняк. Намного приятнее втягивать пропахший сыростью аромат туннеля, нежели дышать чем-то напоминающим клей вперемежку с потом.

– Знаешь, я любезно подкину идею для размышлений. Джейн живет в соседнем доме от нас. Ей даже не нужно переходить дорогу, но Уилл всегда провожает ее. Всегда.

– Зачем мне знать об этом? – Я ерзаю в одежде, не желая признать, что нуждаюсь в той же заботе. Жаль, что она не входит в планы Льюиса.

– Затем, что твой парень не удосужился встретить тебя или забрать, в то время как имеет что-то наподобие тачки под задницей. Делай выводы, что у него в приоритете.

Я закусываю губу, чтобы не издать ни звука и, кажется, вовсе не дышу. Рэй знает, куда нажать, чем зацепить, как задеть за живое. Может быть, выходит случайно, но у меня будто почву из-под ног выбивают. Он наносит удары по уязвимым местам.

Когда молчание затягивается, Рэй спрашивает:

– Ты еще тут?

– Да.

– Поговорить с тобой, пока не дойдешь?

– Я… – Едва не соглашаюсь на предложение, но вовремя прихожу в чувство, мысленно отвесив себе подзатыльник. – Не надо. Развлекайся с друзьями.

– Не будь твердолобой. Ты согласилась заниматься со мной. Я в должниках.

– Только поэтому? – Решаюсь уточнить, замерев в ожидании ответа. Я испытываю необходимость быть важной для кого. Сейчас подходит даже ветреный Рэй.

– Хочу убедиться, что ты добралась до дома целой и невредимой.– Я слышу слабый скрип, как будто он ушел в комнату и распластался на кровати. – Ты всегда так поздно едешь неизвестно откуда?

– Нет, просто заработалась.

– Дай угадаю: это не мое дело, где ты работаешь.

Я позволяю уголкам губ приподняться. Ни за что на свете не признаю, что иногда его шутки все же способны рассмешить.

– Туше.

– Сегодня ты едва не оставила меня недееспособным, Техас. Я не против прикосновений, но держи колени подальше от моих драгоценных яиц.

– Я вполне справедливо заехала тебе промеж ног за воровство зачета, за будущее воровство блокнота, за распускание рук, за грязные намеки. За манипулирование.

– Я не манипулирую тобой, – мрачно возражает Рэй.

– Разве? Только по причине того, что ты манипулировал мною, мы занимаемся. И с тех пор ты не дал мне ни крошки информации.

– Профессор согласился на пересдачу, когда вернется. В среду на следующей неделе в три часа. За возможность буду покупать и приносить ему кофе до конца учебного года, как долбанный секретарь. Теперь ты знаешь все.

Я спотыкаюсь на ровном месте, едва не разбив нос о фонарный столб, но вовремя выставляю руку и хватаюсь за грязное железо. Это было весьма неожиданно, ведь полагала, что он снова начнет валять дурака. По правде говоря, так проще. Рэй показывает худшие стороны, а я не привязываюсь, ведь именно сейчас слишком уязвима и легко поддамся влиянию.

– Теперь заставишь заниматься, ссылаясь на блокнот? – С волнением спрашиваю я, продолжая быстро передвигаться по мало освещенной улице.

– Нет. Верну завтра.

– Так просто? Что поменялось?

– Потому что мне действительно нужна помощь, – вздыхает он.

Я впервые не знаю, что сказать. Ускоряю шаг и, приблизившись к дому, не обнаруживаю машину Льюиса на подъездной дорожке. Он все еще неизвестно где, наверняка в компании тупоголовых дружков.

– Мне нечего ответить, – честно признаюсь я.

– Просто скажи, стоит искать кого-то другого на твою должность или соглашение в силе.

– И ты не станешь вставлять палки в колеса, если откажусь?

– Ради чего?

– Ты много чего наговорил.

– Слушай, Техас, я знаю, что пропаду без тебя, поэтому не хочу усугублять положение. Мне нужны твои конспекты, чтобы не тратить время на поиск информации в библиотеке.

– Мне нужно поговорить с Льюисом. Я больше не могу делать что-то за его спиной.

– Проклятие, Сиенна, мне какое дело до придурка? Хватит целовать его задницу и стань наконец-то эгоисткой. Меня интересует, чего хочешь ты. Не затрудняет ли тебя. На его неуверенность в себе, которую переносит на тебя, мне глубоко насрать.

Сложно признать, но Рэй как глоток свежего воздуха. Последнее время я закрылась в себе и потеряла связь с друзьями, Селена остается последней ниточкой, связующей с внешним миром. Да, родная сестра – моя единственная подруга. Хочется плакать и смеяться одновременно, глядя на суровую действительность.

Может, мне нужен знак, например, прямо сейчас на голову упадет учебник по истории Востока или мимо пронесется огнедышащий дракон, чтобы принять решение. Хоть что-нибудь, что подскажет, как быть. Я чувствую, будто обязана ему помочь; заочно ощущаю вину, если не сдаст зачет и вылетит из команды. Это поганое чувство разъедает изнутри. Я стала до невозможности нервозной, словно должна угодить и пресмыкаться перед каждым жителем планеты.

– Я пришла, – сообщаю, топчась у двери. – Мне нужно подумать.

– Если решишь выбрать себя, приходи завтра на стадион к двенадцати. Буду ждать на поле. Спокойной ночи, Техас.

– Спокойной ночи, Рэй. И повтори все, что прошли.

– Будет сделано.

Я сбрасываю вызов до того, как он скажет что-то еще и, взглянув на черный экран, вполголоса бормочу:

– Спасибо, что не бросил.

Возможно, Рэй не такой уж и бесполезный. Не уверена, что стала бы тратить время на болтовню с ним, будь возможность поменяться местами. Я благодарна за поддержку, которую получила насильно, но в которой нуждалась как никогда ранее. Тем не менее мы все еще не друзья. Минутная слабость ни на что не влияет.

С тяжестью на сердце отпираю дверь и первое, что делаю, ищу глазами чемоданы, которые мог упаковать Льюис. Но в парадной пусто, вероятней всего, он даже не появлялся в доме. А, может быть, любезно предоставил сделать это мне.

Я решаю, что при необходимости соберу их завтра.

Приняв душ, силы остаются лишь на то, как бы доковылять до кровати и плюхнуться замертво, молниеносно отключившись.

Но с той же скоростью подскакиваю и перестаю дышать, слушая шум на первом этаже. Что-то падает, и перед глазами застывает пелена. Я не могу пошевелиться, не могу моргнуть, прислушиваясь к происходящему. И снова что-то падает, ударяясь о полы. Сердце подскакивает к горлу, в следующую секунду хватаю мобильник и подбегаю к окну, выискивая старую колымагу Льюиса. Но ее нет. Ее, черт возьми, нет!

Руки трясутся, все же совладав с пальцами, набираю его номер и получаю очередное приветствие от автоответчика.

Как можно быть таким безразличным?! Он даже не соизволил позвонить за весь день. Поэтому я звоню другому парню, который может успокоить дурацкими разговорами ни о чем. Который может быть сильнее того, кто залез в дом. Рэю. Ни за что бы не поверила, что однажды сделаю это.

Меня тут же перебрасывает на голосовую почту.

– Черт! Черт! Черт! – Шепчу звенящей тишине, которую нарушает новый грохот.

Сорвав со спинки стула вонючую футболку Льюиса, спешно натягиваю одежду и едва не скулю от пронизывающей безысходности.

Я снова набираю номер Рэя и буквально рычу в унисон с голосом автоответчика:

– Возьми трубку!

Осматриваю комнату и бросаюсь к кровати, вытаскивая бейсбольную биту. Она пыльная, грязная и липкая, но сейчас не отталкивает. Тихо подкрадываюсь к двери и приоткрываю, выглянув в темный коридор. Ни одной живой души. Никто не спасет меня, если какой-то ублюдок…

Соберись, Си! – Требует внутренний голос, и я подчиняюсь.

Делаю шаг и замираю как олень в свете фар, когда половица издает скрип. Кажется, что в зловещей тишине звук можно услышать в пентхаусе роскошного отеля на Манхеттене. Волосы на затылке встают дыбом, потому что человек на первом этаже тоже притаился. Все в мире будто замерло вплоть до частиц в воздухе.

И меня наконец-то осеняет.

Набираю номер службы спасения, как только отступаю и беззвучно закрываю дверь. Это сложно, с учетом того, что петли на ней тоже скрипят. Гребаный Льюис. Я миллион раз просила смазать их и сейчас сгораю от гнева за игнорирование обычной просьбы. Он всегда это делает: пропускает мои слова мимо ушей, даже если дело касается секса. У нас даже нет замка, чтобы запереть дверь и выиграть время.

– Служба спасения, чем могу помочь? – Спрашивает ровный женский голос.

Прочищаю пересохшее горло, прежде чем начать говорить.

– В мой дом кто-то забрался.

– Назовите адрес, я вышлю патрульную машину.

– Си-и-и, – раздается жалобный стон внизу, и я прикрываю веки. Слезы брызгают из глаз, а плечи опускаются. Я ненавижу его. НЕНАВИЖУ!

– Извините, – бормочу, ощутив вину за потраченное время, потому что сейчас кто-то действительно нуждается в помощи. – Это мой парень.

Завершив вызов, крепче сжимаю биту и распахиваю дверь так, что ручка дребезжит, ужарившись о стену. Несусь на первый этаж и, споткнувшись о собственные ноги, ударяюсь лбом о деревянную фигурку на перилах. Место удара опаляет жгучей болью, и я издаю истошный всхлип, когда касаюсь пальцами.

Глаза Льюиса посылают друг друга к чертям собачим, когда нахожу его у старенького дивана. Он еле стоит на ногах, колышась словно травинка на ветру, и криво улыбается.

– Ты ублюдок, напугал меня!

Он хихикает, как будто это действительно забавно, а затем скатывается на пол.

– Ты дома, – еле волоча языком, неразборчиво мямлит Льюис. – Принеси воды.

– Пошел ты! – Выплевываю в ответ, прирастая к полу. – Надеюсь, утром у тебя будет болеть каждая косточка.

– Си-и-и-и, —растягивает он, с горем пополам вытягивает ноги и готовится отключиться в любую секунду.

Противно даже приближаться к нему из-за невыносимого аромата спиртного. Меня тошнит и стараюсь не дышать, прикрыв нос тыльной стороной ладони. Я смотрю на человека, в которого когда-то влюбилась и не нахожу ничего общего с тем, кого вижу сегодня. Это совершенно другой парень. Потерянный и лишенный светлого будущего, к которому так отчаянно стремлюсь. Но хуже всего то, что Селена права: Льюис тащит меня за собой.

Катастрофа.

Моя жизнь как локомотив: на полном ходу несется к обрыву.

Глава 8. Сиенна

Я попрыгиваю от неожиданности, когда замечаю Льюиса в отражении. Его помятый вид не вызывает сочувствие, как и глаза, в которых сияет раскаяние, но не могу отрицать, что немного удивлена отсутствием фразы: «Ты все еще тут?». День за днем во мне все меньше милосердия. Возможно, именно это и нужно. Я должна дойти до точки невозврата. Всему есть предел – и мой не за горами, ведь без труда вспыхиваю по щелчку пальцев, тогда как раньше на многое смотрела сквозь пальцы и мирилась с определенными проступками.

– Детка, мне жаль… – осевшим голосом произносит Льюис.

Покачав головой, разрываю зрительный контакт и перекидываю рюкзак через плечо.

– Я не стану мириться с твоим дерьмом.

– И куда ты пошла? – Он заслоняет проход, не позволяя покинуть ванную комнату.

Делаю шаг назад, чтобы не дышать перегаром. Не уверена, что Льюис потрудился почистить зубы. Его мотивировала одна цель: застать меня, прежде чем уйду, чтобы узнать, куда и к кому. Я чувствую, как сжимается ошейник, шипы которого впиваются в кожу, но все еще не могу разорвать оковы.

– Куда ты идешь? – Повторяет он, расставив руки по дверным откосам.

– Ты не потрудился сказать, где был, – холодно напоминаю я. – За вчерашний день ты не удосужился даже позвонить или написать. Тебя не интересовало, где я, с чего бы заинтересовало сейчас?