Игра с нарушением правил (страница 17)
– Обзавестись девушкой, – мое лицо, вероятно, не выражает никаких эмоций. – Я не планирую отступать.
Уилл закатывает глаза, а я предпочитаю оставаться верным себе.
– Посмотри туда и скажи, отказался бы ты.
Он упрямо смотрит на меня, и в глазах вспыхивает предупреждение. Оттенок становится на несколько тонов темнее.
– Теперь понимаешь, – заключаю я, поднимаясь на ноги. – Я не откажусь от нее, как ты – не откажешься от Джейн.
– Это не одно и то же.
– О, не начинай. Ты пойдешь на многое ради нее. Отклонишь солидное предложение, если придется, лишь бы быть ближе. Я понимаю, почему Джейн, но ты готов отказаться от всего в ее пользу. Это слегка ненормально.
– Это нормально, когда появляется человек, готовый сделать то же самое ради тебя.
Я завершаю нашу беседу. Захожу в дом и первое, что слышу, звонкий голос Одри, которая, кажется, не на шутку рассержена. Догадки подтверждаются, когда нахожу ее в гостиной за безжалостным избиением Трэва. Он даже не обороняется, наблюдая за ней с равнодушием. Их отношения можно охарактеризовать понятием «из крайности в крайность», но каким-то чудом лодка до сих пор на плаву. Взбалмошная Одри. Сдержанный Трэвис. Где-то между небом и землей образовалась золотая середина.
– А вот и моя любимая парочка, – парирую я, и Одри оборачивается, метнув в меня невидимые кинжалы.
Ее янтарные глаза горят голубым пламенем. Темные волосы взъерошены как у сумасшедшего ученого, который в суматохе ищет подходящую формулу. Губы, выкрашенные в красный оттенок, сжимаются в ровную линию. Одри – изящная медуза Горгона, которая способна завлечь сладкими речами и превратить в камень при помощи одного взгляда, но в этом есть очарование для таких я и Трэв. Когда другие убегают с криками ужаса, мы добровольно идем в лапы смерти. Любим потрепать себе нервы и полетать на эмоциональных качелях. Знаю, звучит как психическое отклонение.
– Что происходит?
– Она не успела купить уродский плед, который меня раздражал, – ровным тоном озвучивает Трэв, но тот хищный блеск, когда он смотрит на нее, невозможно упустить из вида.
– Он мягкий и теплый! – Возражает Одри и сбрасывает ладонь, стоит ему коснуться лодыжки.
Трэв падает на спинку дивана и раскидывает руки по обе стороны, заочно выиграв сражение за дурацкий плед.
– Выбери другой цвет.
– Я не хочу другой цвет! – Яростно рычит она, схватив пульт и бросив в парня.
– Дождись нового поступления, – вмешиваюсь я, складывая руки на груди.
Трэв оголяет широкую улыбку.
– Не предвидится. Я уточнил.
Одри сверлит его разъяренным взглядом.
– Лучше бы купила его тогда, может быть, и парня нового встретила на пути к кассе.
– Ага, – отмахивается Трэв, вероятно, собираясь удалиться к себе. – Чувака с поясом смертника или новую подружку с членом, который подерется с тобой за него.
– Я очень зла, Кросс! – Низким голосом предупреждает Одри, тыча в него пальцем. – Ты знаешь, что пожалеешь об этом.
– Остынешь, когда поешь. Ты всегда злая, когда голодная.
Она следит за ним вплоть до того момента, пока наверху не щелкает дверная ручка, а в следующую секунду ее настроение делает крутой поворот. Девушка поигрывает бровями и с воодушевлением возвращает разбросанные предметы по местам. Нисколько не удивлен столь резкими переменами.
– Видели бы вы, как он верещал, когда увидел его первый раз. Он радужный и на нем божьи коровки. Уморительно.
– Умилительно, – дополняю я, сдержав порыв рассмеяться. – Как и ваши отношения.
Одри устраивается на диване и перекидывает ногу на ногу, как чертова королева, занявшая престол. Я слегка горжусь тем, что в мире существует человек, способный довести Трэва до такой степени, когда он горит желанием снять скальп с собственной головы. Если в мире Коди и Ви, Уилла и Джейн царит мир и гармония, то Трэв и Одри представляют собой фильм, в основу сюжета которого заложено выживание, что-то вроде поворота не туда, техасской резни бензопилой или кошмаров на улице Вязов. Я и Сиенна застряли в том же жанре, разве что комедийном хорроре: убойные каникулы, адский ад или я иду искать.
– Готовы повеселиться, ребятишки? – Одри обворожительно улыбается.
– Ты о бессонной ночи, которая ждет нас в связи с вашим примирением?
– М-м-м, нет, – она постукивает указательным пальцем по подбородку и пихает Коди локтем. – Какой костюм ты выбрал?
– Невидимки.
– Одобряю, – подстегивает девушка в свойственной себе язвительной манере, наградив его озорным взглядом. – Я совершенно не против, если Ви найдет парня повеселее.
Максвелл, привыкший к характеру оторви-и-выкинь лучшей подруги своей девушки, пропускает слова мимо ушей и переключает внимание на телек. Завидую его железной выдержке, хотя Виктория также способна выкинуть что-то такое, что пошатнет его спокойный мирок. До сих пор не могу забыть ту смачную пощечину, которую любезно отвесила ему в выпускном классе на глазах команды. Команды, капитаном которой он являлся.
– Какой костюм выбрал ты? – Любопытничает Одри, вернув интерес ко мне.
– Ворчуна или весельчака из отряда Сексиснежки, зависит от настроения.
Одри выхватывает пульт из рук Максвелла и метает в меня словно копье. Разумеется, попытка терпит неудачу. Не перестану припоминать ей костюм Белоснежки.
– Постарайтесь быть тише, – говорю я, прежде чем подняться к себе.
– Пошел ты, Ларсон!
Я снова зарываюсь в конспекты и репетирую, чтобы скоротать время до вечера, а когда дом наполняется возбужденными гостями, то и дело смотрю на входную дверь, надеясь увидеть Сиенну. Я отправил сообщение с адресом как минимум два часа назад, но так и не наблюдаю ее в толпе. Схватив полную бутылку текилы, снимаю крышку и, прибившись поясницей к столешнице, делаю глоток, не утруждаясь найти стопки. К черту лайм, соль и все сопутствующие атрибуты. Текила – беспроигрышный вариант стереть из памяти сегодняшний день. Стереть вкус бабл-гам, который вдохнул, приблизившись к Сиенне.
Горечь скользит по горлу и будоражит кровь, но не уверен, что дело в алкоголе. Так ощущается разочарование и совсем немного гнева, ведь наивно полагал, что лед потихоньку трескается. Моя ошибка. Это все та же холодная глыба льда из Арктики, которая временами подтаивает на солнце.
Я вытягиваю шею, когда слышу звон бьющегося стекла, а следом по плитке ползет жидкость. На горизонте появляется Коди, лицо которого застилает раздражение. За проигрывающейся музыкой невозможно услышать, что он говорит, указывая большим пальцем за спину, следом за чем складывает руки под грудью. Мимо него проскальзывает парочка парней, которые спустя минуту возвращаются, притащив ведро и тряпки. Я наблюдаю за тем, как они ползают по полу и собирают осколки, после чего моют пол. Студенты, огибающие их, хихикают, но с Максвеллом лучше не шутить.
– Не пришла? – Голос Уилла звучит откуда-то сбоку.
Я отрицательно качаю головой. Делаю жадный глоток, поморщившись от горького привкуса. На самом деле, ненавижу текилу, но она профессионал по части лоботомии. Быстро. Безболезненно. Возможно, весело.
– Дерьмо! – Фыркаю я, плотно сжав зубы и наблюдая за незнакомыми лицами, мелькающими перед глазами. – Ладно, если бы она отфутболивала меня спустя время, но она, мать твою, занимается этим с первой встречи.
– По очевидным причинам. Ты же не даешь никаких гарантий.
Я бросаю на приятеля свирепый взгляд.
– Какие гарантии?!
– Для начала попробуй стать другом, а не изобретай новый способ залезть под юбку.