– Уточним детали. Я не собираюсь ждать тебя на скамейке. Не планирую тратить больше одного часа в день. Не буду мириться с опозданиями, отмазками. Ты не флиртуешь со мной. Не пытаешься затащить в кровать. Мы не разговариваем на темы, которые не касаются зачета. Время назначаю я. Место назначаю я. Твои проблемы, если не можешь в поставленные часы.

– Не слишком много требований? – Ухмыляется он, как будто это все еще игра.

– Не слишком много чести?

– Ладно, – соглашается Рэй. – Но, если у меня тренировка?

– Вернись к девятому пункту.

– И какой из них под девятым номером?

– Твои проблемы, если не можешь в поставленные часы. К слову, я добавлю еще один. Десятый. Ты не будешь манипулировать мной, это первый и последний раз. Я не твоя марионетка.

– Назови место.

– Кофейня на пересечении восьмой и девятой улицы. У тебя ровно двадцать минут, после чего ухожу.

Рэй срывается с места так, что из-под бутс летят ошметки грязи. В процессе стягивая обтягивающую футболку и срывая наплечник, он светит пятью звездами между лопаток, и та, что посередине, заполнена чернилами, тогда как остальные остаются пустыми. Не знаю, что означает татуировка, да и не должна. Меня не увлекает его тело ровным счетом так же, как и мотивация, побудившая ее набить. Я лишь подавляю улыбку, наблюдая, с какой скоростью он бежит к зданию. Что ж, он не шутил, что любит бегать и делает это первоклассно. Признаю еще одно: Рэй обладает грацией, на которую только способны громилы-футболисты, хотя вряд ли разумный человек согласится с данной мыслью, посчитав меня полоумной. Они гребаные Халки, а не балерины. К тому же, презираю футболистов, которые витают в облаках, наивно пологая, что планета крутится вокруг них.

Я бросаю вызов принять душ, одеться и чудом успеть к назначенному времени по загруженным улицам. Часть меня твердить уйти до того, как приду, ведь он все равно опоздает, а вторая требует добраться до пункта назначения и проверить его способность выбираться сухим из воды. Он что-то выбил для нас, и у меня не остается выбора, кроме как принять это к сведению. Обучение требует непомерных усилий, чтобы сохранить грант, иначе присоединюсь к Селене за работой в баре, но на соседней улице. Получать лестные комментарии, ловить недвусмысленные взгляды на определенных частях тела, слушать нытье малознакомых людей, иметь дело с пьяными засранцами – выглядит как мой ночной кошмар. Это не то место, где желаю находиться. У меня не такая железная выдержка, как хотелось бы. Хватит парочки грязных намеков и лукавых взглядов, чтобы клиент поймал стеклянную бутылку лбом, а меня упекли за решетку.

Размещаюсь у окна в небольшой кофейне и оттягиваю озвучивание заказа, потому что до сих пор надеюсь на опоздание Рэя. Клянусь, больше всего на свете хочу, чтобы он опоздал хотя бы на несколько секунд, дабы уйти с чистой совестью.

Надежда сдувается и кружит по залу подобно воздушному шару, когда Рэй появляется на пороге через девятнадцать минут и сорок пять секунд. Разумеется, оставляю разочарование при себе, нацепив скучающую маску.

– Думала, не успею? – Он веселится, пробираясь через полупустой зал.

– Мне есть до этого дело?

Рэй занимает место за столиком напротив меня, предварительно сбросив джинсовую куртку, и подается вперед, сложа руки как примерный ученик.

– Не забывай, что ты не единственная, у кого в рукавах прячутся тузы.

– Не забывай, где должен прятаться твой язык ближайший час.

– Ставлю на кон собственную голову, ты хочешь его между своих ног. – Он пробегается по мне озорным взглядом, в котором открытым текстом читается насмешка, я же имитирую рвоту. – Ты хотя бы думала обо мне прошедшие сутки?

– Когда кромсала мясо на кусочки.

Рэя, кажется, полностью устраивает ответ, а следом направляется к бару, чтобы сделать заказ. Я устремляюсь следом за ним. Не хватает еще принимать внимание от малознакомого парня, равноценное зеленому сигналу светофора.

Мы по очереди диктуем заказ. В мой входит две позиции, чего не сказать о Рэе. Его заказ способен занять рулон кассовой ленты. Готова поклясться, что послужной список этого парня еще длиннее.

– Эй, богатенький Ричи, притормози. – Я останавливаю движением руки, когда он вытаскивает деньги. – Я в состоянии оплатить свой кофе.

– С меня причитается.

– Ты не сделаешь этого, – угрожаю, и Рэй проводит пальцами по моим волосам, чего терпеть не могу. Ненавижу, когда трогают волосы. К ним не позволено прикасаться даже Льюису. Ни одному живому существу, кроме меня.

Я создаю дистанцию, чтобы он прекратил нарушать границы и распускать руки.

– С какой стати? – Ехидничает парень. Его жизнерадостность действует на нервы, не хватает ореола яркого света, дурацких крыльев и небесной мелодии.

– Это не свидание. Я не хочу быть тебе обязанной.

– Это всего лишь кофе, не раздувай из мухи слона, – он очередной раз играет с огнем, подцепив локон.

Я бью по запястью, и Рэй самодовольно улыбается, будто приблизился к разгадке тайны, покрытой мраком.

– Ну как? Разряд?

– Ничего, – холодно отзываюсь я.

Успеваю вытащить парочку баксов из кармана черной косухи и положить на барную стойку, прежде чем это сделает Рэй. Женщина в забавном фартуке с цветочным принтом, по-видимому, хозяйка кофейни, с тоскливым выражением переглядывается между нами и качает головой. Возможно, мы не первые неприятели на ее веку.

Рэй делает отмашку, пропуская к столику, но я на шаг впереди и отвечаю тем же жестом. Ради всего святого, он далеко не джентльмен, всего лишь хочет рассмотреть мою задницу. Ни за что не поверю в благие намерения.

Мы возвращаемся и последующие несколько минут молчим. Я вытаскиваю из сумки конспекты и открываю блокнот, чтобы составить план работы, а Рэй предпочитает уединиться с мобильником. Краем глаза замечаю, что он набирает сообщение и мысленно ликую, что его внимание перехватил кто-то другой. Вполне возможно, у собеседника имеется вагина, что только на руку. Мне бы тоже не помешало сообщить Льюису, что задержусь еще на пару часов, обнародовав лишь половину правды. Это всего-то на пару недель и касается учебы, нежели личных интересов.

Женщина приносит заказ, когда набрасываю список важных периодов, которые были включены в зачет за прошлое полугодие. Но как только кофейный аромат пробирается в нос, хочу лишь одного – опустошить кружку и заказать новую порцию. Моя кофейная зависимость рано или поздно даст о себе знать, сказав стоп-слово сердечным приступом.

Добавляю в кофе маршмеллоу. И не несколько штук. Я делаю это до тех пор, пока не создается горка и все последующие воздушные лакомства не соскальзывают на стол. Недовольно хмурясь, закидываю парочку в рот и замечаю, что Рэй сморщился подобно выжатому лимону.

– Тебя, кажется, сейчас стошнит.

– Не кажется. Ты занимаешься извращением.

Я в шаге от того, как закачу глаза к мозгу.

– Многие любят добавлять вкусняшки в кофе. Взбитые сливки, маршмеллоу, конфетти и сиропы.

– Ага. Извращенцы.

– Рэймонд, единственный извращенец тут ты.

Он расставляет локти по столу, подпирает щеки ладонями и с любопытством смотрит на меня. Его действительно забавляют пререкания, вокруг которых вращаются наши катастрофические отношения?

– А ты докажи.

– В первый день знакомства ты с чего-то решил, что можешь навешать лапшу на уши и недвусмысленно дал понять, что хочешь переспать со мной. К твоему сведению, я не шлюха.

– Секс не преступление. Я не считаю девушку, которая любит секс, шлюхой.

– Я уже сказала, что мы держим нейтралитет. Но так уж и быть, на какое-то время можешь считать нас кем-то вроде вынужденных друзей, если от этого будет легче.

Он давится смешком, когда подносит ко рту кружку и смотрит поверх нее.

– Я чувствую это так же, как ты.Притяжение между нами. Не просто сексуальное, иначе бы не сидел напротив тебя и не прикидывался мальчиком с нимбом над головой только потому, что хочу трахнуться с тобой. Секс – слишком незначительная причина для того, чтобы я был милым.

– Кто сказал, что ты милый? Ты говоришь, что хочешь трахнуться со мной, а не переспать. Не точтобы я брала твои слова во внимание и переживала, а побрила ли утром ноги, лишь констатирую факты.

Он лениво пожимает плечом.

– Это разве не одно и то же?

– Это грубо. И это означает, что ты трахнешь и выкинешь, как ненужную вещь.

– Тогда хочу знать, что меняет термин «секс».

– Он означает, что девушка не будет выкинута до того, как презерватив достигнет дна корзины. Это означает, что ты уважаешь ее во что бы то ни стало.

– Поверь, трактовка ничего не говорит о том, уважаю ли я кого-то или нет. Ты можешь понять, что я уважаю тебя как минимум потому, что ни разу не дотронулся. Ни разу не обесценил твои принципы.

– Ты дважды распустил руки.

Он склоняется над поверхностью стола и вызывающе улыбается.

– О, Техас, ты ни за что не пропустишь, когда я действительно коснусь тебя. – Горячее дыхание касается лица, а излучаемый им аромат напоминает свежие тропические фрукты. Если бы я не состояла в длительных отношениях, вполне возможно, Рэй мог стать греховным искушением.

– Да что ты? – Я продолжаю держать маску деланного равнодушия, наблюдая, как кончик его языка собирает начинку с уголков губ. Очередная провокация. Неработающая провокация. – Думаю, что ты глубоко заблуждаешься на свой счет.

Оттолкнувшись, парень падает на спинку диванчика и заразительно смеется.

– А знаешь, я внесу коррективы. Ты будешь дарить открытку не только на годовщину. Ты будешь дарить их на каждое сбывшееся предсказание, касающееся нас. Они будут подтверждением моей правоты.

– Твое самолюбие неспособна удержать даже сила гравитации. Оно рвется в открытый космос.

– Я нахожу тебя забавной. – Расправившись с круассаном, Рэй двигает тарелку с потрясающими на вид песочными пирожными, начинка которых укрыта фруктами и блестящим слоем карамели. Его аппетиту и метаболизму можно аплодировать стоя.

– Я нахожу тебя мелкой рыбьей костью, которая застряла промеж горла и ее трудно вытащить.—Положив ладонь на блокнот, двигаю в его направлении.– Прочитай и скажи, где пробелы в знаниях.

Вместо того, чтобы заняться делом, Рэй, с присущим ему нахальством, перелистывает страницу за страницей. Это возмущает, потому что при помощи данного блокнота можно заглянуть в мою голову, прочитать мысли. Эта вещица настолько же интимна как нижнее белье, и сейчас Рэй бесцеремонно копается в моем белье.

Я делаю выпад, чтобы вырвать блокнот из его грязных лап, но он демонстрирует ловкость, без которой не обойтись на футбольном поле.

– Я уйду, если не прекратишь рыться в моих вещах.

Рэй смотрит на меня из-под опущенных век.

– Почему? – С неподдельным интересом спрашивает он, на что вопросительно поднимаю бровь. – В смысле, почему тебя беспокоит, что кто-то посмотрит рисунки?

– Потому что это личное.

– Хочешь правду? – Рэй возвращается на страницу списка и подхватывает шариковую ручку, чтобы выделить темы, которым стоит уделить больше внимания. – Я играю в футбол. У меня не так уж и много времени на учебу.

– Хочешь сказать, что ты вообще ничего не знаешь?

– Поэтому я спер твой зачет.

– То есть, ты открыто признаешь, что сделал это? – Я нависаю над столом, чтобы услышать ответ, если он решит перейти на шепот.

Рэй поднимает взгляд и заговорчески улыбается.

– Если скажешь, каким цветом на тебе трусики.

У меня возникает сумасшедшее желание биться головой о бетонную стену, пока не раздроблю лобную кость, потому что за пару недель нереально освоить программу за прошлый год и вынести его скверный характер.

Проигнорировав предложение обменяться личной информацией, делаю глоток кофе и отщипываю кусочек булочки с корицей.

– Зачем тебе это, если собираешься податься в спорт?

Господи, кто тянет меня за язык? Я не хочу знать о нем ровным счетом ничего, но задаю вопросы.