Как же убого выглядит это зрелище. С радостью помогу ему избавиться от ненужных конечностей, потому что вижу в жесте ничто иное, как провокацию и повадки собственника. Но прилагаю усилия и сдерживаюсь, оставаясь безучастным. В любом случае он имеет право прикасаться к ней, даже если мне не доставляет удовольствия наблюдать за происходящим. Однажды его руки будут выглядывать из задницы.

– Ты мог предупредить, – Хелена выглядит раздраженной, нежели впечатленной, лишний раз подтверждая догадки касательно нестабильных отношений. – Для этого существует мобильник.

– Класс, теперь ты злишься, что я сделал сюрприз.

Он протягивает ладонь для знакомства. На запястье виднеются следы грязи, а под ногтями собралась целая дюжина микробов, от которых научная лаборатория пришла бы в экстаз и собрала для новых открытий. Я придирчив к гигиене и внешнему виду в целом, и сейчас сталкиваюсь с человеком, который понятия не имеет о том, что необходимо тщательно мыть, мать твою, руки, после грязной работы. Это даже не тренд, за которым стоит следить.

– Льюис.

Забавно, ведь он преисполнен детской наивностью, будто не чувствую фальшивое радушие.

– Рэй. – Неохотно принимаю рукопожатие и, взглянув на помрачневшую Хелену, беру ситуацию под контроль, желая узнать побольше. – Техас рассказывала о тебе.

– Техас? – Со скрытым подтекстом переспрашивает Люнис или как его там. Мне насрать. – Странно, я о тебе ничего не слышал.

– Она немногословна.

– Что скажешь, Си? – Нацелив внимание на девушке, интересуется придурок, а я снова задаюсь вопросом, что означает гребаное Си. – Ты не упоминала, что обзавелась другом.

– Мы не друзья. – Она бросает карандаш на стол и встретив мой взгляд, посылает немую просьбу заткнуться.

Хоть в чем-то солидарен. Мы даже близко не друзья.

– Мне вернуться домой?

Домой. А он не промах, раскрывает все карты сразу или это очередная убогая демонстрация, в чью кровать она ложится. Что ж, я не привередливый. Не ищу целомудренную особу голубых кровей, которую ласкал исключительно ветер.

– Мы почти закончили, – морщится она, вызывая желание возразить.

Люниус сжимает ее плечи, словно пытается настоять на своем, и это не ускользает от внимания. Я с презрением прищуриваюсь, в упор глядя на его руки, потому что Хелена ерзает от неловкости и выглядит встревоженной из-за происходящего. В карих глазах нарастает та же паника, что наблюдал несколько минут назад до его появления. Он не замечает или делает вид, что не замечает, ведь ее лицо прямо передо мной. Мне не нравится увиденное.

– Приятель, я бы не стал на твоем месте так делать. – На сей раз игнорирую просьбу хранить молчание. Черта с два он будет обращаться с ней грубо.

– О чем ты? – Его притворное изумление сработает на слабоумном дебиле, интеллектуальные способности которого уступают инфузории туфельке.

Я многозначительно вскидываю бровь, чтобы придурок поторопился и убрал клешни.

– Сиенна, – низким басом требует он, после чего отклоняется в сторону, откуда нарисовался.

Веселенькое знакомство. Но намного увлекательней другое.

Сиенна.

Охренеть, черт возьми!

– Ты обманула меня?

– Может быть. – Она соскакивает с лавочки, из-за чего дребезжит стол, и собирает пожитки в рюкзак.

Я поддаюсь вперед, чтобы заглянуть в ее глаза.

– Посмотри в глаза и скажи, что это не то, о чем думаю.

Она смиряет суровым взглядом, и я пользуюсь тем, что выбил ее из колеи. Накрываю блокнот бумагой и сверху кладу ладонь, растопырив пальцы. Он, мать твою, будет прятаться под моим матрасом до конца жизни.

– Я не читаю твои мысли, Рэй. – Готовая рвануть следом за придурком, от которого, по всей видимости, должна бежать в обратном направлении, Хелена расправляет плечи. – Конечно, если Рэй – твое настоящее имя.

– Алехандро, – улыбаюсь я, на что получаю фырканье.

– Имя альфа-самца, который любит пить коктейли и клеить девчонок у бара.

Я смеюсь и вовремя ловлю запястье, когда она намерена уйти. Тяну на себя, чтобы рассмотреть эмоции, которые девушка так тщательно пытается скрыть.

– У тебя проблемы?

– Проблемы тут только у тебя, – выплевывает она.

– Я спрашиваю, как часто подобное происходит?

Она яростно вырывает руку и отшатывается, едва не приземляясь на задницу, но ловко координируется и балансирует на ногах. В ней кипит гнев, ведь уличил ненаглядного в грубом обращении, но это не заметит лишь слепой. В его интонации то и дело ловил ядовитые нотки и обвинение.

Сиенна широким шагом несется по газону, и я тороплюсь следом за ней.

– Оставь меня, Рэй! – Шипит она не оглядываясь. – Ты уже ввязал меня в проблемы, этого недостаточно?

Я цепляю ее за петлю на шортах и дергаю в обратном направлении, поймав за талию, чтобы девушка не шмякнулась носом о землю. Она отскакивает в сторону как от открытого огня, что едва не ломает мне указательный палец.

– Какого черта ты себе позволяешь?! – Сердито рявкает Сиенна.

– Пытаюсь помочь.

– Сейчас помощь понадобится тебе.

В следующее мгновение из глаз готовы посыпаться искры, потому что Сиенна от души заряжает мне промеж ног. Она пользуется моментом, когда не в силах выпрямиться из-за адской боли в яйцах. Кажется, мне только что довелось ощутить всю прелесть родовой деятельности, я даже готов заплакать. Теперь наконец-то понадобится ракушка, еще одно колено в области паха вряд ли переживу. И надевать ее, вероятно, буду тогда, когда общаюсь с Хеленой-Сиенной.

Я наблюдаю, как она запрыгивает в корыто убогого желтого цвета, которое язык не поворачивается назвать машиной, и превращается в точку на горизонте.

Сколько в мире жертв, слепо привязанных к своим мучителям? В психологии это называют Стокгольмским синдромом. Интересно, она романтизирует и оправдывает каждое сделанное им действие, даже попытку причинить вред? Потому что увиденное абсолютно не вписывается в рамки «нормального».

У меня не остается выбора, кроме как вернуться к прежним планам или просто не терпится уединиться и внимательно изучить рисунки. Поверить не могу, что сумел обвести ее вокруг пальца и выкрасть драгоценную вещицу. На что она пойдет, чтобы вернуть его? И готов ли признаться, что намеренно спрятал?

Не в ближайшее время.

Я поднимаю тест и не могу сдержать рвущийся наружу смех.

Видел бы ты свое лицо, когда зачеркивала ответы. Все верно.

Сунув блокнот в карман куртки, перебираюсь в тренажерный зал, чтобы забыться на какое-то время. Получается дерьмово. Мысленно возвращаюсь во двор и задумываюсь, а не лгала ли она касательно сомнительных взаимоотношений. Я никогда не являлся сторонником грубого обращения с девушками, каким бы вспыльчивым ни был характер дикарки. Не проявлял физическое превосходство, желая угомонить при помощи рукоприкладства. Всегда. Всегда держи гребаные руки при себе. А наблюдая разворачивающийся скандал, то и дело ловил себя на мысли, часто ли подобное происходит. И почему она, черт возьми, позволяет.

Перед тем как встать на беговую дорожку, плюю на последствия и набираю сообщение.

Я:Я буду поочередно ломать каждый его палец на твоих глазах, если завтра увижу следы на коже. Предупреждаю, зрелище не для слабонервных.

Я делаю упор на кардиотренировку до тех пор, пока не сведет мышцы в ногах. Не самый лучший способ забыться, но рабочий. Для меня все еще загадка, чем недоумок зацепил такую яркую и необузданную девчонку, как Сиенна. Он выглядит как олень, разве что без рогов. И, судя по всему, относится к ней как к дешевой вещице.

Тренажерный зал покидаю ближе к вечеру, направляясь на домашний стадион бостонского колледжа. Не припоминаю, чтобы мы посещали матчи друг друга с тех пор, как перестали быть одной командой.

Трибуны наполовину заполнены, когда добираюсь до пункта назначения и занимаю кресло в первом ряду между двумя мужчинами и толпой обезумевших футбольных фанатиков за спиной. С каждой последующей минутой мест остается все меньше и меньше, а атмосфера наполняется безумием и предвкушением. Я буквально пробую хаос на вкус, улавливая пряные ароматы хот-догов. Открытый круговой стадион на несколько тысяч человек дарит возможность насладиться закатом, пока игра не началась, хотя подавляющая часть присутствующих глазеет на поле и без умолку болтает, обмениваясь прогнозами на предстоящий матч.

Я озираюсь по сторонам замечаю неподалеку знакомую фигуру.

Ни капли не удивлен присутствием Джейн.

Длинные русые волосы развеваются на ветру, на губах играет беспечная улыбка, обращенная к парням из запасного состава. Их разделяет ограждение и небольшое расстояние, но они определенно слышат друг друга несмотря на рев толпы. Как же предсказуемо, что они полюбили ее, ведь два года назад это совершенно незаметно сделали мы. На хрупких плечах висит бордово-золотистая джерси, разумеется, с известной мне фамилией. Она как предупреждение: никому с членом в штанах не допускается приближаться к ней. Нет сомнений, это подарок Уилла, ведь такую же можно подобрать своего размера. Я заставляю себя отвести взгляд, потому что не должен так смотреть на нее. Это, черт подери, неправильно. И я буду гореть в аду за подобное дерьмо.

Если честно, тяга к занятым девушкам должна настораживать, но Джейн не была в отношениях с Уиллом, когда разглядел в ней что-то привлекательное. Между ними кружили искры, и кто знал, перерастет ли симпатия в нечто большее.

Сомнения мучают по сей день.

Мог ли я познакомиться с ней раньше и вышло ли из нас что-то серьезное? Я никогда не обращал внимания на девушку за забором, пока это не сделал Уилл. Пока она не появилась в нашем доме благодаря его чувствам. Пока не ввела дурацкую традицию по средам и не начала баловать шикарными ужинами. Пока не показала мягкую, понимающую сторону. Я всегда придерживался мнения, что отношения – это крутые виражи с неожиданными сюрпризами, но Джейн стала первой, кто доказал обратное. Со временем чувства к ней приобрели новую извращенную форму, и я выжигаю их любым способом. Бьющееся изголовье кровати о тонкую стену в соседней спальне неплохо с этим справляется.

Я снова поворачиваю голову, но в самый неподходящий момент. Ее большие зеленые глаза находят мои.

Джейн поднимает руку и приветствует теплой улыбкой, хотя на мгновение кажется, будто зовет примкнуть к ее компании. Я стараюсь выглядеть непринужденно и предпочитаю оставаться на месте. И без того успел ляпнуть то, что не должен был, о чем жалею по сегодняшний день. Вышло двусмысленно, из-за чего до сих пор ощущаю некую неловкость между нами. Судя по тому, что Уилл не косится в мою сторону и не уточняет что-это-мать-твою-было, она не стала говорить ему. В конце концов, подмигиваю и делаю вид, будто заинтересован в противниках, выбегающих из туннеля под ликование толпы с противоположной трибуны. Дым под их ногами скоропостижно рассеивается, а болельщиков значительно меньше тех, что душой горят за орлов, из-за чего голоса теряются на фоне студентов бостонского колледжа.

Вход на другой стороне в скором времени тоже окрашивается дымом темно-красным оттенком. Он рассеивается на поле и, скользнув по газону, подготавливает к появлению любимчиков. Зрители разражаются радостными возгласами, когда появляются первые члены команды в бордовых футболках и золотистых бриджах, контрастируя на фоне оппонентов в белой форме. Я никогда не присутствовал среди наблюдателей, и в следующий раз прихвачу беруши, чтобы не оглохнуть. Какой-то чувак за спиной свистит так, что в ушах лопаются барабанные перепонки и запекается кровь. Но все же растягиваю губы в улыбке, потому что это так знакомо: быть частью сумасшедшего спортивного мира, когда за тобой следит тысяча незнакомых глаз. Они ждут результаты. Надеются на блестящую игру. Жаждут новых впечатлений. И тебе хочется разбиться в лепешку, чтобы подарить сладкий вкус победы. Стоит ли говорить о драйве и адреналине, гоняющим кровь по венам? О приятной боли в теле после игры? Ощущения сравнимы с сексом. Просто, мать ваше, оргазмически.