– На воротах дежурят все по очереди, пересменка в обед, так что я всё равно уже почти закончил. А вот показать вам, прекрасные барышни, Школу будет очень приятно. Итак, проследуйте за мной. Сейчас мы находимся в коридоре женского этажа. Знаете, чем он особенен? – с улыбкой начал он.

– Нет, – с любопытством посмотрела на него Лиля.

– Тем, что дай волю, тут бы дежурило всё мужское население Школы, – хохотнул Натар. – Я сам тут впервые. На этот этаж могут заходить только те, кому персонально это было разрешено. Списки висят у заведующего, даже есть свой дежурный, у лестницы. Именно поэтому женский этаж – самый последний. Охранять проще.

– Ого, а почему так? – удивилась я.

– Потому что прекрасных магичек слишком мало, а женского внимания хочется всем, – пояснил Лимар.

– То есть вам сегодня повезло? – кокетливо спросила Лиля.

– Легендарно! – Натар сделал широкий жест рукой и с улыбкой посмотрел на неё.

Та хихикнула и перевела тему:

– Чем ещё известен этот коридор?

– Говорят, что то ли пять, то ли пятьдесят лет назад здесь от неразделённой любви погиб прекрасный юноша… и до сих пор можно слышать его горький плач по ночам, – заговорщически зашептал Лимар.

– Наверное, его возлюбленной не нравились плачущие под дверью нытики, – насмешливо сказала Лиля.

– Этого мы уже никогда не узнаем, – пожал плечами Лимар.

Тем временем мы пересекли коридор и начали спускаться по широченной витой каменной лестнице. Её спираль привела нас в просторный холл, на противоположном конце которого угадывался силуэт второй такой же лестницы. Находящиеся там парни перестали вести горячие споры и обернулись на нашу компанию. В основном взгляды упирались в Лилю.

– В центральной части здания на верхних этажах расположена библиотека, на втором находится бальный зал, а на первом – столовая с кухней, – низким голосом пояснил Лимар.

– Обед пока не начался, но лучше нам пойти заранее, чтобы избежать толкучки. А то вас-то пропустят, а нас нет, – добавил его брат.

– И во сколько подают завтрак, обед и ужин? – спросила я.

– Завтрак с восьми до десяти утра, обед с часу до трёх, а ужин с семи до девяти.

– А занятия когда?

– Зависит от расписания. Вы с Лилей будете в группе новичков, и занятия у вас начнутся только через неделю. Новый курс стартует каждые полгода. Эх, даже жалко, что мы с Лимаром уже почти закончили обучение. У нас в группе девушек не было, – нарочито грустно вздохнул Натар.

– Неделя – это дюжина дней, чтобы ты не путалась, – добавила Лилия и заправила за ухо русую прядь.

– Лиля, а почему ты не брюнетка? Вас не заколдовали перед порталом? – вспомнила я.

– Заколдовали, но пока Телиус в меня магией швырялся, то он колдовство снял и поставил блок на мои способности. Блок до сих пор стоит, он сказал, что ещё два-три дня это продержится. Хорошо, что он меня не смертоносными заклинаниями атаковал, а только защитными и блокирующими, – улыбнулась Лиля.

– Весело, конечно, меня в сугроб, тебя – под перекрёстный магический огонь, – усмехнулась я.

– Могло быть и хуже, – уверенно заявила Лиля. Вот это оптимизм! – Ты так и не рассказала, как у тебя всё прошло на выходе.

Я замялась. Рассказать-то вполне могла, но при наших спутниках делать этого точно не собиралась.

– Сначала вывалилась в лесу, одна. А затем там же появился эльф, Танарил. Он и помог мне выжить и до Ковена добраться.

«А также расстаться с иллюзиями и невинностью», – мысленно прибавила я.

– Мальчики, вы нас проводите сегодня в город по магазинам? – спросила Лиля, кокетливо глядя на Натара.

Тот расплылся в улыбке. Лимар тем временем отправился за едой и возвратился с двумя полностью заставленными подносами. Я бы под таким весом прогнулась, а он держал их на могучих ладонях, будто они ничего не весили. Мощный парень, и брат ему под стать. Хотя на меня такие пропорции скорее пугающее впечатление производили. Братья были похожи, только Лимар казался флегматичнее, а Натар – более цепким и предприимчивым.

– Конечно. Сейчас пообедаем, посмотрим Высшую Школу, а затем можно и в город выбраться. Сегодня солнечно и не очень морозно, – кивнул Натар, расставляя тарелки на столе.

Еда пахла странно, но я решила дать ей шанс.

Судя по тому, как страдальчески сморщилась Лиля, запах не почудился.

Братья ели с аппетитом, с удовольствием наворачивая какую-то тёмную массу. Лимар расставил передо мной три миски: варёный злак наподобие бурого риса, чёрное рагу из кусочков овощей с каким-то серым мясом и сдобно выглядевшая булочка бордового цвета. К ним прилагался стакан с бледно-розовым напитком, по виду компотом. С него и начала. Он пах так же, как и рагу, а на вкус напоминал детский эксперимент, в котором кто-то решил сварить сладкий компот из базилика, чеснока, лука и кинзы, щедро добавив туда чего-то кислого.

Наверное, если бы я за последние дни ела что-то помимо фиолетовой картошки, то меня бы стошнило. Но осознавший наше бедственное положение желудок решил не выпендриваться и попробовать смириться с местной едой. Видя мои затруднения, Лимар принёс стакан воды. С ней дело пошло лучше. Злак, напоминающий на вид бурый рис, на поверку им и оказался. Или чем-то настолько похожим, что я решила не заморачиваться с терминологией.

– Почему еда чёрная? – с тоской спросила я, помешивая ложкой сомнительного вида рагу.

– Так оно с морскими гадами, – охотно пояснил Натар.

Гады должны сидеть в тюрьме, а не плавать в еде. Я морепродукты не любила совершенно: ни креветки, ни мидии, ни даже рыбу не жаловала, хотя выросла в речном городе. Слово «уха» вызывало во мне тоску, а запах жаренных водоплавающих навевал недоумение и желание проветрить помещение. Кроме того, в моей картине мира еда не должна быть чёрной. Исключение – шоколад. Сделав над собой усилие, попробовала. Вязкая жижа с явным рыбным духом имела тот же привкус кислого варёного базилика, лука и чеснока. Даже пустой желудок сказал, что он пока не настолько отчаялся, чтобы такое переваривать.

Уверенно отодвинув рагу и компот, я поела пустого риса и с опаской закусила булочкой. Она, кстати, оказалась сладковатой и вполне питательной.

– Ты что, не будешь? – с искренним изумлением спросил Лимар, указывая на мою почти нетронутую порцию чёрного варева.

– Нет, спасибо. Привкус странный. Да и рыбу я не люблю, – ответила ему.

– Привкус – это от травки, феа́рдрайо́чты, – сказал Натар.

– Как?

– Феардрайочта, такая трава, повышающая скорость восстановления магических сил, в Ковене её используют как приправу. Я поначалу тоже не ел, а потом ничего, втянулся. Мы её феа́рой называем, если укорочено, – пояснил Лимар. – Так ты правда не будешь? Вон какая тощая. Есть надо.

И этот туда же. Вот дался им всем мой вес. Я и так ем, причём много, просто не толстею. Зато стоит пару дней понервничать, как сразу минус два кило. Бабушка меня даже на глистов и паразитов проверяла. Всё в порядке, просто такой метаболизм.

– Нет, ешь сам, если хочешь.

Лимар хотел. Они с Натаром честно поделили порцию на двоих. Лиля отдала ещё и половину своего рагу, вторую съела сама, но без особого восторга.

– У них тут вся еда с этой феа́рой. Я первый день вообще есть не могла, на второй кое-как поклевала… Сегодня уже получше, даже обратно не просится, – улыбнулась Лиля. – Если ты рыбу не любишь, то нелегко тебе придётся. Они тут в основном только ею и питаются, говорят, что она лучше усваивается и помогает увеличивать резерв… при длительном употреблении.

– Ерунда, просто рыба тут в море дармовая, а скот выращивать дорого и негде. Птичник есть, но птицу дают только по праздникам, – прокомментировал Лимар.

– А эта феара или ферула, как её ещё тут называют, в сыром виде воняет зверски. Запах напоминает смесь навоза, серы и переваренной капусты. В процессе готовки зловоние меняется на вот этот душок, – брезгливо передёрнула плечами Лиля. – Ты бы знала, до чего она въедливая! Вкус во рту ещё несколько часов после еды остаётся и не удаляется даже полосканием, а запах держится около суток, то есть в текущих условиях не выветривается вообще. Добро пожаловать в вонючий новый мир!

– Неужели эта феара или ферула настолько полезна? – изумилась я.

– К сожалению, – вздохнула Лиля и отодвинулась от стола, – После неё все жуют синий корешок, который убирает неприятный запах и привкус. Вот видишь, рядом с булочкой маленький кусочек? Это он.

– Лимар, а почему кровать такой формы? – задала я следующий волнующий вопрос.

– Так это из-за клопов, – флегматично ответил он, а я вздрогнула всем телом. – О, это знатная история. Лет триста назад двое магов повздорили, и один на другого наслал постельных клопов. Искусанный колдун долго пытался вытравить их магией, вот только насекомые к ней приспособились и начали плодиться, как сумасшедшие. Когда весь Ковен взвыл от нашествия устойчивых к магии клопов, на борьбу с ними бросили все силы. Истребить их вышло только лет двести назад, справился с ними Телиус. Говорят, это стало решающим аргументом в том, кто возглавит Ковен. А кровати, подвешенные к потолку, так и остались, к ним привыкли, и теперь даже гордятся.

– Но самих клопов уже нет? – на всякий случай уточнила я.

– Нет, истребили, – хохотнул Натар.

– Лиля, а кроме феары этой чего ещё опасаться? – перевела я взгляд на «бывалую» приятельницу.

– Насекомых боишься? – с интересом спросила Лиля.

– Допустим, – с плохим предчувствием ответила я.

– Представляешь себе мухоловку? Такая дрянь многоногая, любит под ванной жить. Так вот, тут у них такие же водятся, только размером с ладонь. Сами по себе ползают, насекомых едят, тараканов всяких. Людей не трогают, не кусаются, не ядовитые. За сотни лет проживания в Ковене мимикрировали под местные камни и теперь отливают голубизной. Я пару раз такую в темноте встретила, визжала так, что чуть не охрипла. Но сейчас уже ничего, привыкла. Я свою Иркой назвала, была у меня такая мокрица знакомая на селе, вот прям очень похожа, один в один. А с этой мы уже подружились. Я ей как-то сама муху отнесла, она выползла и угощение схарчила. Спасибо, конечно, не сказала, но от Ирки я другого и не ожидала, – пожала плечами Лиля.

Меня передёрнуло. Вонючая еда и многоножки размером с ладонь. Одна новость круче другой.

– Нужно дойти до магистра Ироле́са, чтобы он обучил Катарину языку, – сказал Лимар, когда мы закончили с едой.

Сейчас мы общались на смеси нашего и их языков, особенно непросто приходилось Лиле. Её уже обучили, поэтому братьям она отвечала на общем, как тут называли язык, а мне – на русском. К счастью, все друг друга понимали.

Обучение заняло буквально несколько минут. Немолодой худощавый маг с обведёнными чёрным карандашом глазами надавил мне на виски, что-то пробормотал, меня окутала магия Тьмы, пропитала насквозь, тёмной кисточкой прошлась по разуму, а затем я обнаружила, что с лёгкостью говорю на общем. Даже толком кабинет не успела рассмотреть, как меня из него выставили, буркнув что-то про дела.

– Считается, что общий, который магией можно учить, нам дали боги. Раньше-то все на разных языках говорили, но общий – он проще. Теперь его все учат, даже кто магичить не умеет. В Альмендрии ещё говорят на аристократическом. Наша знать тоже на шемальянском говорит, но никто его не учит, больно муторно. А на общем вон как удобно – все его понимают, куда ни поедешь – всюду тебе раздолье. Это боги хорошо придумали, это они молодцы, – за разговором Натар проводил нас обратно в главный холл.

После мы оделись потеплее и пошли гулять по территории Высшей Школы.

Гигантское здание в форме буквы П делилось на три части: жилое крыло справа, общие зоны – столовая, библиотека, бальный зал – посередине. И отдельно учебное крыло слева. Там находились кафедры, кабинеты преподавателей, аудитории и классы для практических занятий. Мы прошли мимо здания, и сквозь окна первого этажа рассмотрели огромный зал для тренировок, сейчас пустой.