– В ближайшие дни мы проведем вскрытие, чтобы установить точную причину смерти. Похороны можно будет организовать позже. Мы вернем тело как можно быстрее. Если возникнут вопросы по расследованию, свяжитесь со мной.

Дядя мужа подошел к сотруднице полиции и окинул ее оценивающим взглядом:

– А мужчин у вас в отделе не нашлось? Расследование должно проводиться по всем правилам!

– В расследовании участвую не только я. – Она явно не хотела обсуждать неудобные темы и поспешила покинуть помещение. – Мне нужно, чтобы вы проехали со мной в участок и ответили на несколько вопросов о вашем муже.

– Хорошо.

Офицер бросила взгляд на мой живот. Было заметно, что она догадалась о беременности.

– Хорошо себя чувствуете? Если вам тяжело…

– Все в порядке, я должна делать то, что требуется.

Родственники мужа были сильно удивлены моим спокойным ответом. Дядя схватил сотрудницу за руку:

– Послушайте, моя невестка… То есть Санын. Проведите тщательное расследование в отношении нее. Она способна на что угодно, прошу обратить на это внимание.

– Все присутствующие здесь будут допрошены как свидетели, тогда и вы сможете высказать свои замечания, – ответила офицер, освобождая руку и стараясь скрыть неловкость на лице.

Дядю трясло так, что казалось, он вот-вот упадет. Племянник поспешил его поддержать. Когда их взгляды встретились с моим, они отступили, изумленно уставившись. Только тогда я поняла, что смотрела на них с насмешливой улыбкой.

Как долго я уже здесь? Вместе с двумя следователями мы сидели в зацементированном со всех сторон помещении. Мучительная жажда, физическое и умственное истощение не давали мне покоя.

– Тяжело, не правда ли? Просто расскажите нам о фактах, это не займет много времени, – сказал лейтенант Юн Чхангын, тот самый, кто сообщил о смерти мужа.

Его строгое выражение лица вызывало у меня уверенность. Он производил впечатление человека с твердыми убеждениями, способного понимать других и принимать решения на основе собственного мировоззрения. Если получится стать понятной ему, он, без сомнения, поверит мне.

– Во сколько вы вчера вышли с мужем из дома?

– Кажется, около семи вечера. Муж упомянул, что должен быть на месте к одиннадцати, поэтому мы выехали пораньше. Я попросила его отвезти меня к маме.

– Во сколько добрались до дома матери?

– Это я хорошо помню. Когда я поднялась в квартиру, по телевизору в гостиной шел девятичасовой выпуск новостей KBS.

– Девятичасовой выпуск новостей?

– Да, там говорили о высокой явке избирателей на предварительном голосовании. – Я рассказывала следователям свое алиби, хотя они даже не спросили.

– Почему вы решили навестить мать именно в этот день?

– Я купила маме полезные добавки для восстановления здоровья. К тому же муж направлялся к водохранилищу поблизости. И еще я не люблю оставаться одна дома и поехала к маме, потому что в последнее время меня мучили боли в области таза. Муж планировал отвезти меня домой на следующий день.

– Часто бываете в доме матери? – следователь продолжал расспрашивать обо мне, а не о муже.

– Нет, просто в тот день как раз муж ехал на водохранилище Кисан, недалеко от дома мамы.

– Вы когда-нибудь бывали на этом водохранилище с мужем?

– Да, когда мы еще не были женаты. В наших краях не так много мест для свиданий, так что это был приятный способ насладиться свежим воздухом.

– А после свадьбы?

– Нет, после свадьбы не ездили. Мы живем в Инчхоне, поэтому нет нужды ехать в Хвасон, чтобы подышать свежим воздухом.

Следователь перелистывал страницы папки с документами. Жажда становилась почти невыносимой.

– Можно мне воды?

Следователь уставился на меня:

– Мы почти закончили. Сегодня утром, когда врач осматривал тело вашего мужа, он нашел на его ребрах и спине синяки. Вы не знаете, откуда они?

– Что? Какие синяки? Я ничего не знаю об этом. – Я понятия не имела о синяках. Следователь быстро оценил выражение моего лица.

– Какими были ваши отношения?

– Самые обычные.

– Синяки старые, значит, у вас давно не было интимной близости, – его слова прозвучали оскорбительно, как грубое вторжение в личное пространство.

– Я беременна. В последнее время мы были особенно осторожны, поэтому спали в разных комнатах. Муж ворочается во сне, и я боялась, что он случайно заденет мой живот.

Только тогда следователь взглянул на мой живот, а я сделала вид, что мне тяжело. Он даже не позволил мне выпить стакан воды, как будто создавал ощущение допроса с пристрастием. Жажда, нетерпение и желание скорее закончить заставляли меня говорить даже то, что не требовалось. Я не могла дождаться, когда выберусь отсюда.

– Ваш муж хотел детей?

– Конечно. Он отчаянно хотел ребенка…

Когда вопросы коснулись наших с мужем отношений, я утратила уверенность в ответах.

– Прошу прощения.

– В чем дело?

– Врач, с которым муж собирался встретиться в тот день…

Следователь с интересом посмотрел на меня.

– Должно быть, тут не обошлось без откатов. Муж не умеет ловить рыбу. В тот день он собирался с врачом на ночную рыбалку, чтобы обсудить профессиональные вопросы.

Следователь слегка кивнул, подтверждая свои догадки.

– Но Ким Юнбом… Значит, вы не знаете, что его уволили с работы?

Эта новость была для меня полной неожиданностью. До вчерашнего дня муж каждое утро надевал костюм и уходил на работу.

– Его уволили?

– Ах, вы не в курсе? Это произошло около месяца назад.

Мне казалось, что этот следователь, который впервые увидел мужа уже мертвым, знает о нем больше меня.

Муж лгал мне. Он продолжал оплачивать счета, как будто недавно получил зарплату. В гостиной до сих пор стояли коробки с лекарствами, которые нужно было вернуть обратно компании после возврата денег.

– У него были проблемы на работе?

– Даже не знаю. Муж часто жаловался, что ему сложно общаться с врачами. Он не пил алкоголь, но все равно ходил на застолья и даже убирал за пьяными.

– Вчера тоже говорил, что ему тяжело?

– Нет. Вчера он говорил только о ребенке в моем животе, о том, каким хотел бы видеть его. Что-то в этом роде…

У меня разболелась голова, началось головокружение. Я издала тихий стон.

– Может, сделаем перерыв?

– Давайте продолжим в другой раз? Я немного устала.

Казалось, следователь, внимательно следил за каждым моим словом и движением.

– Как скажете.

Юн Чхангын кивнул офицеру за своей спиной, и тот открыл дверь душной бетонной комнаты.

– Но… – когда я поднялась, следователь окликнул меня. – Вы не спросили, как умер ваш муж.

На мгновение показалось, что я вот-вот рухну обратно на стул.

– Мне сказали, что его машина упала в водохранилище и нужно еще провести расследование.

– Да, это так. Мы будем держать родственников погибшего в курсе.

Выходя из комнаты, я почувствовала на себе взгляд следователя, который старался не упустить из виду даже мою удаляющуюся фигуру. Я подумала, что на этом этапе каждый может быть подозреваемым, и восприняла этот взгляд как должное.

Когда я вышла из полицейского участка, солнце уже садилось. Было ощущение, что меня допрашивали с пристрастием, а не просто брали показания. В жизни не всегда все идет по плану. Ведь мир редко бывает на стороне аутсайдеров. При первом признаке слабости окружающие, подобно диким зверям, готовы наброситься и растерзать тебя. Мне нужно проявлять больше решимости и силы.

Я села в такси, которое остановилось перед полицейским участком.

– Мне в Инчхон, квартал Сипчондон.

– В Инчхон?

Поездка из Хвасона в Инчхон обойдется примерно в пятьдесят-шестьдесят тысяч вон. Я сказала полицейским, что собираюсь к семье, но на самом деле мне нужно было поехать домой в Инчхон. Я и не подозревала о том, что мужа уволили с работы, хоть готовилась к разным сценариям, секреты мужа оказались неожиданностью.

– Тяжелый день, наверно… Держитесь, я постараюсь довезти вас домой в целости и сохранности. – Таксист обернулся и тепло улыбнулся мне.

Сегодня я так и не смогла нормально поесть. Все оказалось гораздо сложнее, чем я думала. Невозможно было поверить, что они собираются провести вскрытие… Я понимала, что это неизбежно, но все равно нервничала после подписания согласия.

Когда такси тронулось, меня стало клонить в сон. До дома был час пути, если не будет пробок. Я решила воспользоваться этим временем и немного отдохнуть. Закрыв глаза, подумала о том, что дома меня ждет много нерешенных дел и важных размышлений.

Глава 3
12 апреля 2016 года, вторник

Чжуран

Муж провел все воскресенье на допросе в полиции, но, когда вернулся домой, ни словом не обмолвился. На мои расспросы отмахнулся, сказав, что это был пустяк, обычная формальность из-за проблемы знакомого. Меня тревожил его визит в полицейский участок, но муж упорно избегал прямого ответа.

10 апреля, два часа ночи. Вызов мужу все еще был в моей истории звонков. Если бы в доме зазвонил его телефон, я бы обязательно его услышала. Дома тот никогда не ставил его на вибрацию, предпочитая резкий рингтон и максимальную громкость. У него было профессиональное навязчивое представление о том, что может поступить срочный звонок из клиники или от пациента. Когда он отправлялся на рыбалку и ставил телефон на беззвучный режим, оставлял его рядом с удочкой, чтобы всегда видеть экран.

Я не помыла посуду после завтрака и пропустила обед, лежа на диване с закрытыми глазами. В голове крутились мысли, которые я не могла объяснить. Где же был муж в ночь на 10 апреля? Если он был дома в тот день, как утверждал, и это все лишь плод моего воображения, как тогда объяснить стертые записи с камер видеонаблюдения и данные навигатора?

Телефон зазвонил в тот момент, когда сложенные пластами мысли начинали рушиться. Звонила классная руководительница Сынчжэ. Это был ее первый звонок с тех пор, как я побывала на родительском собрании в марте.

– Я бы хотела обсудить кое-что по поводу Сынчжэ. У вас сегодня есть время?

– Сегодня? – переспросила я, почувствовав ее решимость, сквозь которую прорывалось желание выполнить свой долг.

– Да, мне бы очень хотелось переговорить с вами как можно скорее. К тому же, думаю, Сынчжэ придется уйти с уроков пораньше.

– Почему? Он заболел?

Сердце ушло в пятки. Появилось ужасное чувство тревоги: а не наказана ли я за собственные странные подозрения?

– Нет-нет. Но мне бы хотелось обсудить это лично, если у вас найдется минутка.

Страх внезапно придал мне бодрости, прояснив замученный разум. Как только я положила трубку, без колебаний встала, выбрала черную плиссированную юбку и блузку в цветочек. Собрав длинные волосы в аккуратный пучок, я отправилась к школе Сынчжэ, что была всего в десяти минутах ходьбы.

В учительской сидели лишь несколько преподавателей, у которых не было занятий. Рабочее место классной руководительницы Сынчжэ находилось прямо у двери. Рядом стояли кулер для воды и копировальный аппарат, а на столе громоздились стопки документов и книг, создавая ощущение легкого хаоса. Учительница, погруженная в работу за компьютером, даже не заметила, как я подошла.

– Добрый день.

Только после этих слов она отвлеклась и подняла взгляд:

– Ах, это вы?

Учительница с короткой стрижкой и в очках была одета в простую футболку и джинсы, напоминая бодрую студентку. Молодая женщина, всего двадцати семи лет, недавно окончила университет. На родительском собрании другие мамы жаловались, что учительница математики и классная руководительница слишком молода. Однако ее молодость, на мой взгляд, компенсировалась избытком энтузиазма.

– Так, с чего бы начать… Минутку. – Она встала, двигаясь так же беспорядочно, как выглядел ее рабочий стол.