Ты обещал жениться, опер! (страница 7)
Годы тренировок не прошли даром. Я успеваю быстрее нее добежать до болота, поймать ее за талию, оттащить в сторону. Пес смог влететь в него довольно далеко, но пока неглубоко. Стоит, жалобно скулит. Лапы увязли в этой жиже по самое пузо. Ему не хватает сил вырваться. Дергает ушами, глядя на меня несчастными глазами-бусинами.
– Точно Бусик, – усмехаюсь.
Жалко животинку, не нашли бы, сдох здесь.
Машка хнычет:
– Вытащи его. Пожалуйста, Шам. Как я без него?
– Сейчас все будет, – смотрю по сторонам в поисках чего-то, за что можно зацепиться. Бесславно утонуть в болоте в первый же день отпуска мне не улыбается от слова «совсем».
Мужики подходят. Отправляют одного из пацанов за веревкой. Нам остается только ждать и всем вместе наблюдать за несчастным Бусей. Машка в слезах снова порывается его спасать. Прижимаю ее к себе, успокаиваю.
– Вытащим сейчас, – вожу губами по волосам.
– А если нет?
– Вытащим.
– Нашел! Дядь Паш, я нашел веревку, – кричит посыльный и тащит приличный такой моток, больше похожий на тонкий канат, чем на веревку.
Делаю петлю, затягиваю на себе и отдаю конец мужикам. Скидываю обувь, подворачиваю штаны и шагаю в эту чвакающую субстанцию со специфическим запахом застоявшейся воды.
– Ну здорово, Буся, – хмыкнув, осторожно поднимаю собаку и на вытянутых руках торжественно несу хозяйке.
Маша забирает у меня перепуганный комок грязи.
– Не прижи… май, – закрываю глаза. Поздно…
Мальчишки смеются, мужики скручивают веревку. Благодарю всех за помощь, а с тем, кому обещал смесь, договариваемся встретиться чуть попозже. Нам бы теперь всем отмыться, и летний душ тут не очень поможет.
Возвращаемся во двор. Стол все еще накрыт. Делаю несколько глотков чая из первой попавшейся чашки и молча ухожу заниматься баней. Как ни парадоксально, чтобы спустить пар.
Баня у тетки большая, настоящая, деревенская. Помимо всего прочего, в ней стоит деревянная чаша для фитотерапии. Сам собирал, чтобы тетушка пользовалась. Наполняю ее водой, чувствуя, как болотная грязь стянула кожу на ногах, а по спине течет пот. Выливаю последнее, подбираю травы для Маши, чтобы успокоилась, спала хорошо на новом месте, добавляю немного косметического эффекта. Девочка же, должно понравиться. Проверяю температуру воды. По бедру идет вибрация от мобильника. Я успел забыть про него, и совсем из башки вылетело, что с Викой договорился. Зато она помнит. Закатив глаза, вздыхаю и смахиваю вызов, выставляя режим «в самолете». Потом разберемся. Не до нее сейчас.
Зову Машку с Бусей отмокать.
– Ух ты-ы-ы, – тянет Заноза, увидев импровизированную ванну. – Жарко тут.
– Баня же, – улыбаюсь. – Я сильно не топил, а то в обморок можно упасть с непривычки. Вот тебе мочалка, хвойное мыло тетя сама делает. Не торопись.
– А ты?
– Я после вас.
– Не уходи. Пожалуйста, – тихо просит Маша, опасливо глядя по сторонам. – Жужжит кто-то…
Здесь все везде жужжат и пищат, деревня же.
– Мы не можем вместе мыться, – улыбаюсь ей.
– Я не буду полностью раздеваться. Только не уходи, – крепче прижимая к себе Бусю, странно глядящего на меня, вновь умоляет она. Страдалец до сих пор трясется, как на электрическом стуле.
– Окей, – сдаюсь. – Вернусь через пять минут, когда ты уже будешь в воде.
– Спасибо!
У тетушки прошу полотенце, на всякий случай обещая, что все будет прилично.
– Я в тебе не сомневаюсь. – Она гладит меня по плечу.
Бросив грязные штаны в стирку, обматываю бедра полотенцем поверх трусов. Беру для Машки и Буси еще парочку и возвращаюсь в баню. Больно ударяюсь пальцем о порожек, зависнув на красивой картинке. Маша на русалку похожа. Завораживающая, с распущенными по голым плечам мокрыми волосами. И несчастный Буся рядом с ней. Тоже мокрый. Смотрит на меня, снова умоляя его спасти.
Вернув себе дар речи, забалтываю сестренку Макса, отрывая ее от грустных мыслей, а заодно отмываясь от вонючей жижи, черными струями стекающей по ногам.
Полотенце то и дело съезжает. Ловлю и возвращаю на место, а Маша смущенно улыбается. Отпустив Бусю на пол, взбивает хвойную пену ладонями и резко дует, отправляя в мою сторону множество мелких пузырьков.
– Шам, – зовет она, украдкой разглядывая полуголого меня из-под ресниц. – А Ярик – это Ярослав?
– Нет, – улыбаюсь, поняв, что она не знает моего имени. – Ярик – это Данияр. Тетушка по-разному называет. Если хочет ласково, то Яриком, а если серьезно, то зовет Даном или полным именем.
– Как красиво, – вздыхает она. – Мне больше Дан нравится. А моим именем особо не заморачивались, – смеется. – Обычная Машка, – мило куксится.
– Необычная Машка, – выдаю я и тут же прикусываю язык.
– Что? – Она приподнимается из воды, а я отворачиваюсь.
– Говорю, хватит тебе бани для первого раза. Если отмылась, пора выходить. Чай пить будем.
В предбанник выхожу первым, вытираюсь, отправляюсь на улицу и у дверей жду Машу, а то будет опять пищать, что ей страшно. Закутав себя и Бусю в полотенце, она присоединяется ко мне. Вместе возвращаемся в дом. Переодеваемся и вновь выходим на улицу к столу. Тетя Неля уже заварила для нас свежий чай, а сама куда-то запропастилась.
Буся крутится под ногами, все время встряхивается и фыркает. Приваливается к моей ноге.
– Эй, иди к хозяйке, – мягко отталкиваю пса. Он отбегает и опять прилипает ко мне. – Да что ж такое. Маш? – несчастно смотрю на девушку.
– Это он так тебе благодарен, – поясняет она с теплой улыбкой.
– Ну капец. Надолго? – кошусь на пса.
– Навсегда, – шире улыбается Маша.
Глава 11. Шаман
Кайф деревенского утра в том, что ты просыпаешься не от десятка будильников, выставленных с разницей в пятнадцать минут в мобильном, а по внутренним часам, которые именно здесь, в тишине, на свежем воздухе начинают работать исправно.
От всей души потянувшись, разворачиваюсь и смотрю, как поднимается солнце, мягко накрывая лучами место из моего детства. Петухи заводятся как по команде. В углу жужжит случайно залетевшая в комнату муха. На деревянной настенной полке стоят книги с потрепанными корешками, на письменном столе ваза с сухоцветами на коротких ножках. Картинка с подсолнухами опять покосилась, а со шкафа на меня смотрит пыльный коричневый медведь, оставшийся еще от мамы, которую я знаю лишь по рассказам тети.
Из открытого окна тянет утренней прохладой. Жмурюсь, как объевшийся кот. Правда ведь хорошо!
Жужжание мухи сначала перекрывает скулеж Буси, а следом до меня доносится пронзительный женский визг. Рефлексы срабатывают быстрее головы. В трусах подскакиваю с кровати, наступаю на собаку. Рыжий визжит, женский голос тоже.
– Да чтоб тебя!
Босиком выбегаю во двор. По дорожке сворачиваю в сторону новой щедрой порции визга и застаю Машку за настоящими шаманскими плясками. Размахивая руками и переступая с ноги на ногу, растрепанная, в помятой длинной футболке и бриджах она пытается отвоевать у нескольких встревоженных ос путь к туалету.
– Замри! – командую я.
Маша от неожиданности застывает со вскинутыми руками и испуганно смотрит прямиком на меня.
– Не шевелись, – улыбаюсь ей.
Подхожу к туалету. Под крышей нахожу осиное гнездо. Пока вожусь с ним, чтобы не навлечь на себя гнев насекомых, напавшие на Машу осы спокойно улетают по своим делам, и девочка заметно выдыхает.
– Все, путь свободен.
– Точно? – Она подозрительно щурится, глядя на закрытую дверь.
– Точно-точно. Максимум, кого ты там встретишь, это муху или комара, но с ними ты уже знакома. Их родственники давно обосновались в городе, прямо как мы с тобой.