Итак, эта книга о тех людях, которые занимались «полезной» магией, и о тех, кто ее покупал. Она рассказывает об их надеждах и желаниях, страхах и уязвимых местах. О том, с какими проблемами ежедневно приходилось сталкиваться людям в Европе Средневековья и раннего Нового времени и какие решения они находили. Речь пойдет о жизни, вере и магии, тесно вплетенной в обыденность. Мы рассмотрим различные способы применения магии – от, казалось бы, таких тривиальных, как предсказание подходящего дня для начала путешествия, до совершенно серьезных, таких как поиск пропавшего человека или спасение жизни. На страницах вам повстречаются как коварные колдуны и их отчаявшиеся клиенты, так и добросердечные маги, предлагавшие помощь всем, кто в ней нуждался. Мы увидим, что к магии прибегали – и боялись ее – не только наивные деревенские жители с необычными верованиями, но и самые влиятельные и образованные люди. И церковь вовсе не пресекала ее, а священники нередко торговали заклинаниями над своими алтарями.

К концу нашего путешествия вы узнаете, как вернуть потерянные вещи, отыскать зарытые сокровища, найти любовь, отомстить кому-либо и исцелить больного. Поймете, почему черная магия порой казалась единственным решением и как снять наложенное проклятие. А если вы вдруг окажетесь в XVI веке, то будете знать, где искать мага, обладающего необходимыми навыками, и как отличить его от шарлатана. Но самое главное – получите возможность взглянуть на мир глазами жителя Средневековья и узнаете, где повстречать дьявола на дороге, как управлять будущим по звездам и поручить фее найти золото.

Глава I. Как отыскать воров и пропажу

У служителей церкви Святой Марии в Тэтчеме (графство Беркшир) возникла проблема. В их обязанности входило поддержание в надлежащем состоянии здания, включая впечатляющую башню с четырьмя колоколами, ведение счетов и ответственность за священное имущество церкви. К сожалению, в 1583 году они с этой задачей не справились. Пропала напрестольная пелена, которой покрывали алтарь во время евхаристии, а также два других декоративных полотна. Алтарное облачение играло важную роль в религиозном обряде той эпохи. Несмотря на то что после Реформации убранство церквей стало более строгим, королева Елизавета I все еще требовала, чтобы во время причастия алтарь покрывали из уважения к Тайной вечере, которую Христос провел для своих учеников. Вот почему пропажа была полной катастрофой. Это могло иметь последствия для духовного состояния прихода, не говоря уже о подмоченной репутации служителей.

Не найдя зацепок после первых поисков и не понимая, что делать дальше, церковные старосты отправили одного из прихожан в Берфилд, местечко в Беркшире, расположенное примерно в десяти милях к востоку. Было известно, что там живет ведунья, и посланнику от церкви Святой Марии поручили «навести у нее справки» о том, где найти пропавшие ткани. Эта информация дошла до нас благодаря тому, что прихожане старательно записывали в бухгалтерскую книгу расходы на поездку посланника и, предположительно, оплату услуг ведуньи: путешествие обошлось в общей сложности в 16 пенсов, что в пересчете на современные деньги составляет около 250 фунтов стерлингов.

Ливен ван Латем (фламандский художник, ок. 1430–1493). Тайная вечеря

1469. The J. Paul Getty Museum, Los Angeles, Ms. 37, fol. 23v, 89.ML.35.23v

Церковные служители, обратившиеся за помощью к магу, конечно, могут нас удивить. Ведь они пользовались всеобщим почетом и на них лежала ответственность за соблюдение религиозных традиций. То, что они доверились женщине-магу, может показаться нам чудачеством, но это свидетельствует о том, насколько серьезно относились к своим обязанностям церковные старосты, и о том, каким уважением могли пользоваться ведуны. Мы переносимся в мир, где репутация имеет большое значение. В мир, где репутация – это главное.

Пропажа алтарного облачения была серьезным поводом для беспокойства, но, как мы видели ранее в истории Мейбл Грей, потеря даже небольших предметов могла существенно повлиять на жизнь человека. Сегодня принято беречь вещи, если они дорого стоят, полезны или имеют сентиментальную ценность, но в остальном мы спокойно относимся к тому, что вещи ломаются, изнашиваются или просто оказываются в мусорном баке. Но в те времена все делалось вручную, а значит, требовало навыков и существенных затрат времени, поэтому даже самые скромные вещи оберегались, а их исчезновение вызывало сильные переживания. О том, с каким трепетом раньше относились к вещам, можно судить по отдельным сохранившимся описям того времени. Поразительная детализация некоторых из этих документов дает нам представление о том, какое значение придавалось тем или иным предметам, начиная с чего-то существенного, вроде кровати и драгоценностей, и заканчивая едой и тряпками.

В качестве примера можно привести Томаса Граффорта, французского иммигранта, который жил и работал портным в лондонском районе Сент-Джайлс Криплгейт. После его смерти в 1661 году был составлен перечень его имущества. Инвентаризаторы провели тщательную опись, пройдя от чердака через все комнаты вплоть до мастерской, где Томас хранил инструменты. В завершение они оценили его одежду. Судя по всему, Томас был весьма состоятельным человеком: он жил в доме, состоявшем как минимум из шести комнат, в его мастерской стояло четыре ткацких станка, а его имущество оценивалось в 30 фунтов стерлингов 7 шиллингов 4 пенса. Каждый предмет, независимо от стоимости, детально описали, даже «два старых зеленых коврика» и «одно покрывало». Весь его гардероб состоял из «трех старых холщовых костюмов, одного шерстяного плаща, одного холщового плаща [и] двух старых шляп»^[6]. Таким образом, даже у известного ремесленника и успешного портного вроде Томаса Граффорта одежды и прочего имущества было немного.

С другой стороны, люди, живущие в бедности, практически ничем не владели. В некоторых городах власти регистрировали имущество каждого человека, находящегося при смерти, чтобы избежать споров между наследниками и соседями. В душераздирающей описи, составленной в 1544 году в баварском городе Нюрнберге, записано, что у пожилого мужчины не было «абсолютно ничего… кроме его повседневной одежды, а именно рваной рубашки и штанов, и таких же вещей от его покойной жены… Поэтому нет необходимости проводить дальнейшую инвентаризацию»^[7].

Тот факт, что даже в обеспеченных домах находили повторное применение старому тряпью, а некоторые люди не владели ничем, кроме надетой на них одежды, подтверждает, насколько ценны были вещи для их владельцев. Это нужно принимать во внимание, изучая, как часто люди обращались к магам с просьбой отыскать потерянное. И это же объясняет, почему Джон Сомер, рабочий из города Морпет на северо-востоке Англии, в 1570-х годах поручил «женщине из Ньюкасла» вернуть его украденную рубашку. Он заплатил за ее услугу четыре пенса – примерно половину дневного заработка, но заменить рубашку вышло бы дороже. От нее, вероятно, зависело, холодно Джону или нет, респектабельно он выглядит или убого. Вполне вероятно, что она была его единственным запасным предметом одежды^[8]. К счастью, магия, похоже, сработала: рубашка чудесным образом нашлась через несколько дней.

Кроме того, необходимо было учитывать вопрос репутации. Поскольку подавляющее большинство людей жили в сельской местности, семьи объединялись в небольшие общины, состоящие из нескольких мелких хозяйств. В большинстве деревень все знали друг друга, и соседи были первыми, к кому обращались за помощью. Поэтому оставаться на хорошем счету или иметь незапятнанную репутацию представлялось крайне важным, чтобы жить благополучно. Бездельников, пьяниц и воров просто обходили стороной. Если у семьи наступали трудные времена, пережить их она могла в основном благодаря доброй воле местной церкви и соседей. Они помогали продуктами питания и дровами, одеждой и лекарствами, а также рабочей силой (например, в ремонте или возделывании земли). Утрата этого расположения имела очень серьезные последствия, и жизни членов семьи оказывались под угрозой.

Церковные старосты постоянно находились в поле зрения людей и многим рисковали, если им вдруг не удавалось справиться со своими обязанностями. Они избирались общиной и, как считалось, отличались добросовестностью и надежностью. Потеря ценного имущества могла разрушить тщательно оберегаемую репутацию. Это бы сильно повлияло на их статус (а старостами были почти исключительно мужчины), снизило их влияние в принятии тех или иных общественных решений и навсегда изменило их положение в глазах соседей. Так что неудивительно, что церковные старосты в Тэтчеме были готовы пойти на все, чтобы вернуть алтарное облачение. Как бы отреагировали жители деревни на известие, что эти люди умудрились его потерять, да еще если бы узнали, что в общине появился вор?^[9] Тот факт, что ведуны были специалистами по поиску потерянных или украденных предметов, говорит и об их репутации. Авторитет и власть мага зависели от того, насколько успешно ему удавалось помогать людям до этого. Никто бы не стал обращаться к человеку с репутацией шарлатана.

Питер ван дер Хейден, по мотивам Питера Брейгеля – старшего. Кейснидер, или Маллегемская ведьма

1595–1633. The Rijksmuseum

В 1390 году у леди Констанции Диспенсер, графини Глостер и внучки короля Эдуарда III, украли ценную вещь: алую мантию с отделкой из «поддельного горностая» (белого меха из зимней шкуры рыжих белок). Констанция рассказала о пропаже ведуну по имени Джон Беркинг. У нас нет информации, откуда она его знала, возможно, его порекомендовал ей кто-то из прислуги. Так или иначе, Беркинг заверил графиню, что «хорошо разбирается в заклинаниях и искусстве магии» и легко сможет отыскать вора^[10]. Его слова настолько впечатлили Констанцию, что она порекомендовала Беркинга своему отцу, Эдмунду де Лэнгли, герцогу Йоркскому. Тот охотно поинтересовался судьбой двух серебряных блюд, недавно пропавших из его дома в Стрэнде (в то время – район на окраине Лондона). Беркинг сосредоточил все силы на этой задаче и объявил виновными трех человек: Джона Гейта и Роберта Мисдена, которые, по его словам, взяли мантию Констанции; и Уильяма Шедевотера, который служил Эдмунду и был ответственен за пропажу серебра. Как и следовало ожидать, троих мужчин схватили, жестоко избили и заключили в тюрьму за предполагаемые преступления. Им также приказали поклясться, что они «никогда [снова] не подойдут ближе чем на десять лье к покоям нашего лорда, короля, герцога Йоркского… или герцога Глостера [т. е. леди Констанции]». Иными словами, им пришлось покинуть свои дома и никогда не возвращаться в лондонский Сити и его окрестности. Это было невероятно суровое наказание, учитывая, что ничего из украденного у подсудимых не нашли: все доказательства основывались на заявлениях ведуна и влиянии его знатных клиентов.

К счастью, со всех троих мужчин сняли обвинения и выпустили их еще до того, как наказание привели в действие. Каждый из них «подал иск», что Джон Беркинг «ложно и злонамеренно» назвал их имена и что все обвинения были не более чем клеветой. Тогда Беркингу пришлось предстать перед мэром и жителями Лондона, чтобы оправдать свой поступок, чего он сделать не смог. В конце концов он признал, что сообщил ложную информацию, назвав Гейта, Мисдена и Шедевотера ворами, за что суд вынес ему соответствующее наказание. Как говорилось в приговоре, из-за его «владения магией и фальсификацией… легко могли произойти убийства, а приличным и законопослушным людям пришлось незаслуженно пострадать, что опорочит их имена и репутации». Джона на час привязали к позорному столбу в центре Лондона, после чего заключили в тюрьму на две недели и позже изгнали из города.

Позорный столб, Чаринг-Кросс

1809. The Metropolitan Museum of Art