– Может, если бы ты просто рассказал мне о своих чувствах, я не стала бы так поступать. –  Холлис съезжает вниз, ставит локти мне на грудь и кладет подбородок на руки. –  Кэплан.

– Да.

– Ты придешь на мой день рождения?

– Да, Холлис. Приду.

– Мы больше не в ссоре?

– Это ты мне скажи.

Она целует меня. Где-то в недрах машины начинает вибрировать мой телефон.

– Нам пора на уроки, –  скатываясь с меня, говорит Холлис.

– Как скажешь, но мы уже выпускники, –  отвечаю я, выуживая телефон с переднего сиденья. Мама звонила. А потом отправила сто сообщений.

Ты получил письмо из Мичигана!

Потом:

ПОЗВОНИ МНЕ!

Потом:

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, несмотря ни на что.

– Блин! –  говорю я.

– Что такое? –  спрашивает Холлис.

– Так, ничего. –  Я натягиваю боксеры, носки, обувь, футболку, но потом снова приходится снять кеды, чтобы надеть штаны. Я чуть не пинаю Холлис в лицо.

– Кэп, что случилось?

– Ничего не случилось. Я просто забыл кое о чем, что должен был сделать. Мне пора, прости. Спишемся.

– Подожди, мне тоже пора. Секунду, –  возясь с лифчиком, говорит Холлис.

– Хочешь сказать, что поторопишься, не будешь раз пятьдесят расчесывать волосы, наносить на лицо какую-то там дымку и все такое?

Холлис прищуривается:

– Ладно, топай.

Я уже готов вылезти из машины, но оборачиваюсь и целую ее на прощание. А потом бегом направляюсь к черному ходу, молясь, чтобы кто-то оказался рядом и впустил меня.

4

Мина

Я стою у доски в кабинете физики, потому что пришла моя очередь решать уравнение, и вдруг замечаю за чистым стеклянным окном в двери Кэплана. Лицо у него красное, и он скачет на месте, будто хочет в туалет. Потом манит меня рукой. Я поворачиваюсь к доске. Через минуту снова смотрю на него, и он складывает руки в безмолвной мольбе.

– Мина, –  спрашивает мисс Тернер, –  ты закончила?

– Почти, извините.

Дверь в класс открывается, и Кэплан просовывает голову в образовавшуюся щель.

– Здравствуйте, мисс Ти. Извините за беспокойство…

Учительница поднимает взгляд от контрольных, которые проверяет.

– Кэплан, чем могу помочь?

Понятия не имею, откуда преподаватель физики продвинутого уровня знает Кэплана и когда они встречались.

Кэплан одаривает ее ослепительной, но застенчивой улыбкой:

– Мину вызывают к директору, на минутку.

– Ох! –  Она возвращается к контрольным. –  Ладно, но пусть сначала закончит.

Я качаю головой, глядя на Кэплана, который ухмыляется мне. Решив уравнение, я поворачиваюсь к нему и складываю руки на груди.

Мисс Тернер поднимает глаза.

– Все верно. Можешь идти, –  говорит она и вызывает к доске следующего ученика.

Когда учительница отворачивается, Кэплан снимает со стула мою сумку и забирает с собой.

– Следует понимать, я больше не вернусь на урок? –  спрашиваю я, когда мы оказываемся в коридоре.

– Зависит от того, что там говорится.

– Где «там»?

Его энергия и фиглярство вдруг пропадают. У него такой вид, будто его сейчас вырвет.

– Кэплан, что происходит?

Он лишь качает головой и тащит меня в мужской туалет.

Я прислоняюсь к дверному косяку.

– Ну уж нет!

– Да ладно тебе! Здесь никого.

– Нет и еще раз нет!

– Мина, пожалуйста…

– Скажи мне, что случилось.

Он сует мне под нос свой телефон, одновременно пытаясь затащить в уборную. На экране уведомление –  электронное письмо из Мичиганского университета. Кэплан пребывал в листе ожидания вот уже два месяца. Я перестаю хвататься за дверной проем, и мы оба вваливаемся в туалет. Кэплан залетает в одну из кабинок и садится на пол спиной к двери.

– Тебя сейчас стошнит? –  спрашиваю я.

– Ты можешь его открыть?

– Я не могу. Это должен сделать ты.

– Мина. Пожалуйста! Открой.

– Слушай, все будет хорошо…

– Я сделаю все, что попросишь, только открой это гребаное письмо!

– Ладно-ладно, –  соглашаюсь я.

Пин-код –  день рождения его мамы, 0223.

– Здесь говорится об обновлении на портале.

Кэплан издает стон и бьется затылком о дверь.

– Хочешь, чтобы я проверила?

– Да.

– Какой у тебя логин?

– Адрес школьной электронной почты, –  отвечает Кэплан, –  и пароль: Malfoy-boy17^[9]. С большой буквы М.

Я сдерживаю смех, решив приберечь это на потом.

– Эй, Кэплан?

– Да?

– Ты мой лучший друг.

– Ты тоже мой лучший друг, Мин. Ты это говоришь, потому что я не прошел?

– Нет, дай мне пару секунд.

Я обновляю страницу. Волнительность момента заставляет меня задержать дыхание, пока крутится иконка загрузки. Я надеюсь, я молюсь –  чего почти никогда не делала, –  чтобы он поступил, чтобы у него всегда все получалось и чтобы он одерживал победы всю свою жизнь. Но тут приходит сообщение от Холлис:

Ты забыл презик в моей машине.

Он прилип к Келлиной клюшке для лакросса^[10].

Нас посадят за это.

Страница Мичиганского университета наконец обновилась.

– Кэплан, выходи! Ты что, плачешь? Иди сюда!

– Черт! –  отзывается он. –  Проклятье, мать твою!

Кэплан с грохотом открывает дверь кабинки, заслонив локтем одной руки лицо, а вторую руку он протягивает к телефону. Какое-то время он смотрит на экран, а потом поднимает на меня ошарашенный взгляд.

Я улыбаюсь так широко, что сводит скулы, и тоже плачу, как пить дать.

– Я прошел?

– Ты прошел!

Кэплан издает радостный вопль. Потом воет в потолок и вскидывает кулаки в воздух, как делает всякий раз, когда кто-то из его команды забивает гол, а затем крепко прижимает меня к себе, поднимает и начинает кружить.

– Поставь меня, –  смеюсь я, –  и позвони своей маме!

– Мама! –  кричит он. –  Боже, я должен позвонить маме!

Он хватает мою сумку и поворачивается, чтобы уйти, но тут же пихает мне ее.

– Прости, это твое. Прости. Что за хрень? –  Кэплан проводит рукой по волосам, качает головой и широко улыбается. –  Поверить не могу!

– Ну а я могу.

– Мина… Это же Мичиган!

– Да. А ты –  это ты, Кэплан.

Он снова обнимает меня, быстро, но крепко, и вот его уже и след простыл. Интересно, каково это –  точно знать, чего ты хочешь и в чем твое призвание? Конечно, Кэплан уже во всем определился. Он считает себя простым человеком и не раз говорил мне об этом, но на самом деле он просто чист душой. В Кэплане нет ничего дурного. Ни пороков, ни затаенных секретов. Я встряхиваю головой. Иногда так бывает, что даже после недолгого пребывания рядом с Кэпланом у меня возникает что-то похожее на похмелье (как мне кажется, именно так оно должно ощущаться). У меня как будто начинается ломка. Я ощущаю хандру. Иногда, когда он уходит, возвращение в реальность очень разочаровывает. Но Кэплану такое не знакомо –  он всегда купается в лучах солнца.

Я прислоняюсь к стене и некоторое время стою так, добавляя ситуации чуть больше драмы. Потом не спеша возвращаюсь на урок физики.

5

Кэплан

Вечером того же дня я паркую машину вторым рядом, чтобы забрать Мину с работы в «Дастиз Букс», и изо всех сил налегаю на клаксон –  просто мне хочется немного пошуметь. Она выходит в своем классическом образе: с легким раздражением на лице и в то же время едва сдерживая улыбку. В ее руках большая коробка.

– Из-за тебя меня уволят, –  говорит Мина, садясь в машину и опуская коробку мне на колени. На ней черным маркером выведено большими буквами: «КНИГИ ДЛЯ МИНЫ». Я отъезжаю с такой скоростью, что взвизгивают шины.

– Господи, Кэп!

– Тебя не уволят, –  говорю я. –  Сара любит меня.

– Да, все женщины определенного возраста тебя любят.

– Эй! Меня любят все женщины всех возрастов!

Она закатывает глаза и открывает окно.

– Прости, это была шутка.

– Заткнись.

– Так, а что в коробке? –  спрашиваю я. –  Еще одна кучка книг, которые никто не хочет покупать?

– Нет. Я специально так подписала коробку, чтобы спрятать ее на работе. Это подарок тебе.

Я резко останавливаю машину у тротуара, чуть не переехав бордюр.

– И вылезай из машины, –  говорит Мина. –  Неуравновешенный тип. Я поведу.

Пока она обходит машину спереди, я открываю коробку. Внутри лежит еще одна коробка, обувная, а внутри оказывается пара синих высоких конверсов, прошитых желтыми нитками, с желтым язычком^[11]. Мина открывает водительскую дверь.

– Мин… –  Я вытаскиваю один кед и верчу его в руках. На пятке, тоже желтым, вышито: «КЭП». Мина, прислонившись к двери, наблюдает за мной. –  Ну ты даешь!

– Я же говорила, что ты поступишь.

– Отступление от традиций? –  Я легонько пинаю ее потрепанными черно-белыми кедами, которые сейчас на мне.

– У нас новая традиция. Я решила, что в них ты будешь выглядеть совершенно по-идиотски на вечеринках и на фотках в соцсетях.

Я вылезаю из машины и обнимаю ее, по-прежнему сжимая в руке кед.

– Спасибо!

– А, ерунда.

– Это не ерунда! Ты действительно думала, что меня возьмут.

Мина высвобождается из объятий.

– Я не думала. Я знала. –  Она садится за руль.

– Обожаю, когда ты ведешь себя как стерва, –  с гордостью заявляю я, усаживаясь на пассажирское сиденье, и тут же принимаюсь развязывать шнурки старых конверсов, чтобы надеть новые клоунские кеды. Мина широко улыбается.

– Сними ноги с приборной панели.

– Это моя приборная панель. А почему ты так улыбаешься?

– Да так, не важно.

– Давай-ка без всяких этих «не важно».

Это у нас с детства. Мы оба остались без отцов в восемь лет, и у нас с Миной часто стали появляться мысли, которые не хотелось озвучивать. Поэтому Мина стала часто повторять эту фразу, чтобы мы не замыкались в себе. Не ребенок, а гений.

– Кстати, ты только что наконец послушался меня. Я про «быть» и «вести себя».

– В смысле?

– Я однажды запретила тебе называть меня или кого-то еще сукой, но разрешила говорить, что я веду себя как сука. Или как стерва. Ну типа раз в год. Когда так и есть.

Я думаю о Холлис и о том, как она придралась к моим словам по поводу ее детского поведения, и тут же вспоминаю, что до сих пор не рассказал Мине, что мы снова вместе.

– Стой, не туда! –  говорю я.

– Но это дорога к тебе домой.

– Нам еще нужно забрать Куинна. Он до сих пор в школе. Отбывает наказание.

– За что?

– Наверное, снова катался по коридорам на скейте.

– Похоже на то.

Мы останавливаемся на парковке и ждем Куинна. Мина снова улыбается. Подозрительно часто за один день.

– А теперь что? –  спрашиваю я.

– Поверить не могу, что мы сможем учиться в одном универе!

– Мина, да ладно тебе!

– Разве ты никогда не думал, как весело будет мешать мне, когда я буду сидеть в библиотеке? Иначе ты не узнаешь, как она выглядит изнутри.

– Мина, ты будешь учиться в Йеле. Ты же уже твердо это решила.

– Я всегда могу изменить свое решение, –  отвечает она, словно это какая-то шутка. –  Я прохожу и в Мичиган, чтобы ты знал.

– Ну да, это был твой запасной вариант.

– Мичиган не был запасным вариантом. Я буду рада учиться там. Иначе я бы поступала и в другие университеты.

– Да, но ты не стала, потому что исполнилась твоя мечта –  тебя взяли в Йель.

– А ты что, не хочешь, чтобы я училась с тобой в Мичигане? –  Тон ее голоса тут же меняется. Она смотрит на свои руки, сжимающие руль.

– Нет! Что? Мина, я думал, ты прикалываешься!

Она так сильно сжимает руль, что костяшки ее пальцев белеют.

– Эй, ты чего? Спустись на землю. О чем ты думаешь? –  Я убираю ее руки с руля и кладу их на ее колени.

– Ой, прости, –  отвечает Мина, тряхнув головой. –  Все нормально.