– Извини, Эмин, но сегодня встреча не состоится, – услышала я сквозь общий гул.

– Что такое, Алиев? В твоей компании не оказалось исполнительных дизайнеров?

Ответ Дамира я не услышала. Только увидела, как Эмин презрительно ухмыльнулся моему директору – эту ухмылку я хорошо знала. А еще фамилия… я, конечно, знала фамилию своего директора, но из уст Эмина она прозвучала сильно роднее.

Будто я уже где-то слышала ее. В прошлом.

– Я разочарован, Алиев. Так дела не делаются.

– Напомнить ли мне о твоих слабостях, Эмин?! – ответил ему генеральный.

Эмин… иногда ты был нежен со мной. Я каждую ночь, проведенную под тобой, помню.

Я стояла в тени и не могла отвести от него взгляд.

Смотрела, смотрела. Впитывала.

Каждую эмоцию – такую родную, знакомую и уже слишком чужую – впитывала, запоминала. Власть сделала его сильнее, но и она же отобрала большую часть его чувств.

Интересно, какой он внутри? А чувства ко мне – власть тоже отобрала?

Я продолжала жадно вглядываться в его лицо, пока однажды он не повернулся.

В мою сторону.

Я открыла рот, стараясь дышать как можно глубже. И отойти не посмела – не смогла, ноги приросли к полу. Кандалы надели неподъемные. Тело замуровали и заставили стоять под суровым взглядом хищника.

Серые глаза Эмина смотрели в никуда. Расплывчато, мимолетно. Так смотрят, когда пытаются поймать призрак.

Но так и не могут его поймать.

На секунду в его глазах мне померещилась боль. Или тоска. Или одиночество, что, впрочем, невозможно для человека, окруженного вниманием.

Я не знала, есть ли у Эмина женщина, но увидеть его одного, а не в окружении роскошных девушек, стало моим спасением. Ноги будто ожили, и я смогла сделать шаг назад и вправо, окончательно скрываясь за стеной.

Ты дважды не отпускаешь, Эмин. Я хорошо это помню и послушно следую твоей угрозе.

– Пойдем, Диана.

Я едва на задохнулась – так сильно воображение заставило меня услышать другой голос. Голос Эмина.

К счастью, это был не он.

Или к горечи.

Генеральный подошел ко мне незаметно. И также незаметно перешел на «ты».

– Дамир, почему вы отказали? Вы хотели сотрудничать с Эмином, – напомнила я мужчине, – для этого вы привезли меня сюда. Ведь так?

– Я посчитал, что ты нехорошо себя чувствуешь.

– Вы солгали ему.

Я прикусила себе язык. Зачем я иду ему наперекор? Зачем привлекаю к себе внимание?

Генеральный прищурился, а в его голосе тут же прорезалась сталь:

– Я лишь перенес встречу, Диана. У тебя будет время подготовиться лучше.

Я засомневалась: в нашем филиале он говорил иное. Все-таки генеральный усомнился во мне. Я увидела Эмина, и все пошло наперекосяк. Минус один заказ. Минус встреча с ним, с моей личной болью.

– Надеюсь, ты не держишь на меня обиду? – Дамир коснулся моего плеча.

– Ни в коем случае, – прохладно ответила я, – вы правы: я сильно перенервничала, и вы не рискнули подрывать контракт со столь важным клиентом. В любом случае сегодняшняя поездка принесла мне большой опыт.

– Я рад, что ты понимающая девушка, Диана. Знаешь, я устал. И совсем не хочу здесь быть.

– Я тоже. К тому же, меня ждут дома, – выдохнула я.

Хорошо, что наши мнения совпадают, и скоро я буду дома. Вдали от Эмина, но рядом с его – нашим – сыном.

– Не так скоро, Диана. Мой водитель отвезет нас в мой будущий дом, который я построил здесь в Калининграде. Нет ничего лучше, чем обсудить дизайн-проект здания прямо в нем. Согласна, Диана?

Сердце сделало удар.

Я подняла глаза, встретив опасный взгляд генерального.

Это влиятельный мужчина. Ему нельзя отказывать. Ни в коем случае.

– Нет. Я не согласна, Дамир Ахмедович.

Глава 6

Твоя вальяжная поза может обмануть всех. Кого угодно.

Но только не меня.

Твой взгляд – взгляд хозяина мира – может подавить кого угодно. Заставить преклонить голову и носить тебе еду на белом блюдце.

Раньше я носила.

Ты можешь убеждать каждого в твердом самоконтроле. В спокойном, дремлющем хищнике внутри тебя. Кого угодно убеждай.

Только не меня.

Ведь я знаю, каким ты был. И каким ты остался.

Ты не стал мягким, как пластилин. Из тебя не слепить семьянина.

Большой человек. Хозяин. Эмин Шах. Так называют тебя они.

А я всегда звала тебя своим не ручным зверем.

– Эмин, остановись! Умоляю!

Я вцепилась в его локоть, когда он собирался нанести очередной удар по стене. Это была последняя стадия, если даже я ринулась в этот неравный бой.

Последние дни все считали, что Эмин убил своего отца.

Не родного, но все же.

Он прославился этим, его все боялись.

– Эмин, пожалуйста. Я тебя умоляю! Ты все кулаки разбил, стены запачкал…

Эмин посмотрел на меня как на призрака. Вроде есть, вроде и нет. Я набросилась на мужа и безустанно целовала его лицо. Шершавое, но такое родное.

Я его утешала – зверя – чтобы он перестал крушить наш дом.

А он схватил меня за талию и вывел из дома на прогулку. Посадил в машину, отвез далеко, заставил выйти на холодный февральский воздух.

– Зачем мы здесь, Эмин? – я содрогнулась.

Стоял февраль. Я еще не была беременна – это случится позже.

Я зябко огляделась: он привез меня к воде, покрытой льдом. Безлюдная набережная. Темная, жуткая.

После смерти отца Эмину было плохо. Моим словам он не внимал – двигался ровно на лед, а подо льдом притаились воды – ледяные, смертельно глубокие.

И никого рядом. Мы всегда ездили с охраной, а здесь – одни, будто Эмин знал, что сегодня он хочет умереть.

– Эмин, остановись!

Муж ускорился.

Я погналась за ним, пытаясь наверстать его широкие шаги. Самое сложное было – ступить на лед. Самое страшное. Но я ступила и больше о страхе не думала. Просто бежала за Эмином, пытаясь его догнать.

Не догнала.

Он шел, не разбирая опасности. И в один момент провалился. Под лед.

Я истошно закричала и ускорила шаг. Внутренности свело от прозвучавшего всплеска воды. От зрелища, в котором высокий мужчина ушел под лед. В один миг.

Мозг рисовал страшные образы, сердце пошло навылет – разбилось до крови.

Глаза затуманились влагой. Я добежала до искусственно созданной проруби – Эмин барахтался внутри, словно вновь хотел жить. Позже я пойму, что это временное помутнение.

Я упала на колени, протягивая к нему руки.

Я не знала, что делают в таких случаях. Только предложила свое тело в качестве спасательного круга, ведь в этот момент мне было все равно, если мы оба уйдем под лед.

Главное, чтобы не он один.

– Эмин! Дай мне руку, Эмин!

От моей помощи он отказался. Он ведь мужчина – большой и самостоятельный, а я всего лишь его женщина – покорная и послушная.

Эмин лишь схватился за толстый обмерзший слой льда.

Его пальцы стали совсем белыми, и тогда он поднял на меня взгляд.

– Помнишь, я обещал тебе?

– Что обещал, Эмин?! Дай же мне руку! – истерично закричала я.

«– Здесь глубоко и страшно, – поежилась я возле набережной.

– Ты никогда не ныряла ночью?

– Что? – выдохнула я.

Эмин усмехнулся. Вода пугала меня.

– Я нырял. Мы обязательно попробуем это летом».

Я вспомнила. Он обещал мне, что мы искупаемся. Ночью.

– Но то было летом! Сейчас февраль! – мой голос охрип, – немедленно вылезай! Как я могу тебе помочь?! Скажи, Эмин!

Эмин молчал. Улыбался, вонзаясь серыми глазами в мое лицо, словно был сильно в меня влюблен.

А он и был.

Безумно.

Одержимо влюблен.

– Ты должна знать: я отца не убил, маленькая. Не убил, – вдруг прохрипел он.

– Мне все равно! Все равно! Выбирайся, молю.

– Он умер сам, – закончил муж.

Я тянулась к нему руками, а Эмин отталкивал меня. И качал головой.

– Он умер, когда ты ушла. Скончался от ожогов, полученных от взрыва. Ты последняя говорила с ним.

– Милый, родной, – из моего рта вырывался горячий воздух, вкупе с морозным образуя пар, – давай мы поговорим на берегу?

В его глазах дикая боль.

В моих – слезы.

– Я зашел в подвал после тебя. Он не дышал. Смотрел на дверь и улыбался.

Я заплакала: Эмин не слышал меня. Говорил, говорил… все тише и тише. Я хватала его насильно и пыталась вытащить, но куда мне?

Эмин отяжелел.

– Эмин, вода холодная! Не себя, так меня пожалей! – взмолилась я.

– Тихо, тихо…

– Эмин, холодно, – всхлипнула я.

Мои руки опустились на лед. Я бессильна.

Сердце обливалось кровью, легкие давно дышали через раз.

– Скоро ты станешь свободной, – шепнул он.

Я почти поверила, что его зверь слетел с катушек. Я целовала его, смешивая наши слезы, я дышала на его бледные щеки, чтобы вернуть его к жизни. Звала на помощь, но слишком боялась отойти хоть на метр. Боялась вернуться и не увидеть его голову, торчащую в проруби из-за толстого куска льда.

Я только до берега не пошла, но сделала ради него все.

Почти все.

Воздух просвистел – моя ладонь взметнулась. В следующую секунду смертельную тишину нарушил звук пощечины.

Когда у тебя не остается выбора, все сделаешь. И больно, и сладостно, и горестно сделаешь. Зато Эмин открыл глаза, когда я уже считала его мертвым. В серых бездушных глазах появилась жизнь.

– Эмин, я люблю тебя. Люблю, слышишь?! – я схватила его за ворот тяжелого мокрого пальто, – если ты уйдешь, я следом нырну.

– Ради меня? – он хрипло засмеялся, нехорошо засмеялся.

– Я клянусь тебе! – заорала я, – смейся, Эмин! А я следом пойду, и ты уже ничего не сможешь сделать. Не остановишь меня, понял?!

Улыбка слетела с его синих губ.

Эмин в упор посмотрел на меня. Зло, яростно. Он бы хотел, чтобы я жила. Он уже здесь отпустил меня в другую, счастливую жизнь. А я сказала, что умру за ним следом.

Сейчас я понимаю: если бы провалилась я – нас бы никто не спас. Если бы прошла еще хоть минута его нахождения под водой, Эмин бы погиб.

Он уже почти не говорил.

Почти не смотрел.

Все почти.

Дышал так, через раз. С хрипом.

– Помоги мне, маленькая, – попросил он вдруг.

– Боже! Конечно, – выдохнула я.

Со слезами на глазах я вытащила Эмина из бездны. С его помощью это стало возможным.

Схватив Эмина за ворот пальто, я еще долгие минуты оттаскивала его тело подальше от опасной глубины. Я оставила Эмина на берегу, чтобы вернуться к машине и вызвать Колю по телефону. Он ответил сразу.

Вернувшись, я протащила Эмина дальше – к земле. Она не такая холодная. Почувствовав слабый пульс на его шее, мне хотелось заплакать.

– Я больше не могу, – захныкала я, – убью тебя, Эмин! Вот только спину разогну…

Каждая минута могла стоить жизни, Эмину нужно было тепло.

Сделав глубокий вдох, я потащила нас дальше – к машине. Внутри зажгла печку, и кое-как мы забрались в салон. Скинув с себя шубу, подаренную Эмином, я накрыла его тело, а сама легла рядом, каждую минуту беспрерывно слушая его пульс.

– Диана… маленькая моя…

– Я здесь, Эмин. Коля уже едет. Скорая тоже. Я рядом.

Я приложила ладони к лицу Эмина. Он совсем беззащитный, таким его видела только я.

– Пожалуйста, не закрывай глаза, – взмолилась я, – только не засыпай. Говори со мной.

– Говорю…

Все казалось так просто: телефон в машине, стоило мне только вернуться туда и набрать Колю – он бы примчался за пятнадцать минут. Но тогда я бы не удерживала Эмина на плаву, а он бы непременно ушел под лед, превратив те пятнадцать минут в роковые.

– Что тебе говорить? – спросил он слабым голосом.

– Что любишь меня.

– Да… любовь у меня больная. Дурацкая.

Я заплакала, склоняясь над Эмином.

Сумасшедший. Жестокий. Мой.