Лучи дронов шарят совсем близко. Один упирается в спину, багровеет. Раздается искусственный голос, и человек, услышав его, резко сворачивает, отчего выстрел приходится по сосне. Ствол разлетается в щепки, от места удара по всему дереву расходится волна, превращая его в прах.

Теперь нельзя в город. Эти придут следом. Лучше пусть убьют его одного, а не всех. Но как же полученная им информация? «Человечество» должно узнать, что есть еще шанс на спасение…

Впереди откуда-то сверху пикирует дрон, зависает в паре метров над землей. Беглец бросается в сторону, еле избежав столкновения с сосной. Не оборачиваясь, несется сквозь густеющий лес.

Изо рта вместе с воздухом вырываются хрипы, сердце бешено барабанит о грудную клетку, в ушах стучит кровь, в печени беспощадно колет. Чертов возраст. В молодости дал бы им фору, но теперь… Было время, когда он вместе с немногочисленной группой энтузиастов, набив карманы «хлопушками», ходил по ночной Москве, выслеживал патрули «жестянок», тогда еще выполнявших функцию автоматизированной полиции, сжигал их контакты и лихо уносился по дворам от преследования. Обычное хулиганство, но для зарождавшегося «Человечества» оно казалось целой диверсией.

Земля проваливается. Человек с треском летит вниз, падает на что-то жесткое, ударившись спиной. Раздается пронзительный скрип.

Дико дыша и обливаясь потом, человек смотрит по сторонам. Он в канаве. Опускает взгляд: огромный ржавый капкан растопырил зубцы вокруг правой ноги. Человек медленно освобождается из опасных объятий. Повезло, что не захлопнулось до конца. Проклятые древние браконьеры! Это ж надо: в заповедной зоне…

Что-то загораживает падающий сверху свет. Человек замирает, поднимает голову. Дроны. Они летают вокруг, ощупывают всё лучами.

Он аккуратно вытягивает из-за спины рюкзак, расстегивает. Достает связку гранат, отцепляет парочку, на каждой выставляет таймер – три секунды. Держит, зажав предохранители. Пытается успокоиться, умерить бешеный галоп сердца.

Если обнаружат, то всё. И как же он раньше не заметил преследования?.. Ведь делал стоянки по пути, причем не минутные и даже не часовые. Почему ждали? Почему не накрыли сразу? Думали, куда-то приведет? В штаб «Человечества»? Да они сами уничтожили его еще десять лет назад! А город, куда он сейчас идет… Нет у них ничего против людей, живущих там. Чертовы жестянки!

Что-то светит прямо в глаза – изумрудные лучи проникают в канаву. Резко выдохнув, человек подкидывает гранаты, сгибается, накрывает голову руками. Вспышка. Спину обжигает.

Сидит, прислушивается. Наконец решается выглянуть. Канава неглубокая, метра два. Выбирается. Вокруг чуть посеревшие стволы сосен, скрученная в жгутики ломкая трава. На ней – три железяки.

Ха! Получили! Бездушные машины. Победа всегда за добром. А добро – человек. И скоро он вновь будет гордо и без страха ступать по своей планете. Главное – дойти до города.

Внезапный свист сзади. Всё тело напрягается, холодный пот течет по спине. Нет, нет…

Человек разворачивается, держа рюкзак и связку оставшихся гранат. В трех метрах от себя видит железный диск, зависший на уровне лица. Успевает заметить белую линию цифр на его поверхности… Багровый луч упирается в глаз.

– Кристофер Прохнов, – раздается электронный голос из нутра дрона. – Согласно статье Всемирного Кодекса номер 16/764 «Геноцид», вы приговорены к ликвидации.

Резкое движение – рюкзак и гранаты летят вперед, закрывая человека от смертоносного луча. Дрон стреляет. Гранаты детонируют.

Как кувалдой ударяет в грудь – ребра лопаются. Ноги отрываются от земли, одежда и волосы обугливаются, кожа на лице пузырится. Взрывная волна относит метров на пять, и человек врезается спиной в сосну, чувствуя резкую боль в позвоночнике.

Человек падает. Последнее, что он успевает заметить – черные шатающиеся стволы, земля, покрытая пеплом. А на ней – четыре мертвых дрона.

Глава III. Машина

17 августа. Центральный Китай. 501-й

Голос в голове. Металлический, бесстрастный. Что-то говорит, но в полусне не разобрать – сознание с трудом воспринимает информацию. 501-й открывает глаза, обводит взглядом чуть освещенную крохотную комнатку. Голос повторяет:

– Работник Эйч-эн-один-миллиард-пять-миллионов-сто-двадцать-семь-тысяч-пятьсот-первый, время сна истекло одну минуту тридцать четыре секунды назад. Сейчас шестнадцать ноль-одна. Вы спали два часа и две минуты.

Тихий стук в дверь. Хорошо, что комната запирается; только здесь можно почувствовать себя в одиночестве хотя бы на пару часов. Жаль, что это уединение – всего лишь иллюзия.

Встав с кровати – та сразу задвигается в стену, – 501-й делает шаг к прозрачному шкафчику, берет новый зеленый комбинезон, натягивает. Ткань облегает тело, свободными остаются голова и кисти рук.

В дверь снова деликатно стучат.

– Открыть, – дает команду 501-й. Дверь отъезжает вбок.

На пороге стоит 003-й. Весь лучится доброжелательностью. Видимо, вернулся с удачного патрулирования.

501-й знает, что выглядит точно так же: лысая голова на тонкой шее, шаблонные черты лица, стройная фигура, обтянутая тканью… Только у этого комбинезон черный (цвет Надзора) и другой номер на груди.

– Доброго пробуждения, Пятьсот первый! – пищит 003-й. – Слышал, тебя перевели. На ЗПСП? Поздравляю!

– Здравствуй, да, спасибо, – отвечает 501-й. Ему хочется выговориться, высказать этому всё в лицо, но… что изменится? Поэтому он просто проходит в дверной проем мимо посторонившегося товарища.

– А я вот тоже сейчас на Земле работаю! – зачем-то сообщает 003-й у него за спиной. Но 501-й не оборачивается и идет дальше по коридору.

Спальни занимают огромную площадь. Пятьдесят ярусов, на каждом по десять тысяч капсул. Стены меняют цвет в зависимости от времени года. Сейчас они салатовые, и объемные изображения растений на них шевелятся, завиваются, расцветают, словно в оранжерее.

Передвижение по зданию и за его пределы происходит в лифтах-телепортах из сверхпрочного стекла. На каждую тысячу капсул – один большой лифт, переносящий из точки А в точку Б по расписанию. Как раз к такому лифту и направляется сейчас 501-й. Коридор выводит к широкой, метров двадцать в диаметре, площадке. Все дороги ведут именно сюда: проходы каждого яруса лучами сходятся на телепорте. Тут уже толпа пассажиров, все спешат на работу. 501-й, как всегда, пробирается в самый центр. Вниз смотреть неинтересно: всего лишь девять ярусов, а вот вверх… Кажется, что огромная труба взмывает до самых небес.

В голове 501-го раздается голос Системы:

– Транзит под номером тридцать-три-утро. Точка А: спальни номер шесть, этаж девять. Точка Б: Завод по Производству Себе Подобных, номер четыре, холл. Текущее время: шестнадцать пятнадцать. Время отправления: шестнадцать двадцать. Просьба всем пассажирам встать на лифтовую платформу. Правила безопасности: не пытайтесь выйти за пределы платформы во время транзита, это может привести к…

– Однажды зимой дизайн помещения изменили на весенний: цветочки распускались, листочки зеленели, – говорит кто-то рядом. – Потом сказали, что для поднятия настроения. Но я думаю, была ошибка Системы…

– Слишком много думаешь, – возражают рядом. – Как Система может ошибаться? Сказали, что для поднятия настроения, – значит, так и есть.

– Думать у нас не запрещено! Наоборот – приветствуется!

– Ну разумеется…

– Ты только представь, если сейчас в жару сделают хотя бы на час зимний дизайн…

– И чего тебе, свежее станет?..

«С виду все одинаковые, но каждый индивидуален», – думает 501-й, оглядываясь на говорящих. Одни и те же условия воспитания, обучения, работы и даже искусственный коллективный разум не могут сформировать у Новых одинаковый характер. Человек всегда останется человеком, как его ни улучшай.

Пол лифта плавно загорается фиолетовым.

– Транзит через десять секунд, – сообщает Система.

501-й смотрит вниз, затем вверх: люди во всех телепортах, соблюдая правила безопасности, жмутся к центру платформы. Фиолетовый свет становится ярче, и теперь не видно нижних-верхних этажей – их будто заволокло туманом. И даже соседи по платформе начинают расплываться. 501-й закрывает глаза.

Он больше никогда не будет управлять дроном, не будет патрулировать жилые районы, не будет искать незарегистрированных… И самое главное: он больше никогда не выйдет в космос.

После повторения инцидента 501-го перевели из Надзора на Завод по Производству Себе Подобных – инкубатор, в котором выращивают Человека Нового; дар Наставников вымирающему поколению Человека Разумного. В отличие от Управления по надзору за населением, находящегося на Луне – первом форпосту человека в космосе, – это предприятие расположено на Земле в самом центре Китая.

Теперь 501-й занимается встраиванием в мозг новорожденных – крепких и высоких людей – личных чипов, позволяющих беспрепятственно подключаться к Системе и открывающих доступ ко всем знаниям человечества. Спустя два месяца обучения и освоения чипа Новых отправляют работать по специальности. Им не нужно выбирать профессию – за них выбирает Система. 501-й, по иронии, вживляет чипы будущим ловцам террористов и незарегистрированных.

На заводе есть несколько отделов. В одних выращивают гениальных инженеров и строителей, в других – гениальных художников, писателей, музыкантов, в третьих – гениальных программистов, историков, ученых и так далее. Всего около пяти тысяч людей в день на каждом из двадцати четырех заводов по всей Земле. Человек Новый – механизм разумной жизни на планете. Каждая отдельная личность – винтик, сменяемая деталь, точно знающая свое место. Во времена Человека Разумного говорилось: великими не рождаются… Система развернула это убеждение на сто восемьдесят градусов.

501-й оказался редким исключением: раз на миллион попадаются работники, которых переводят с одной должности на другую. Это ошибка Системы, но ведь отточенный механизм управления создал несовершенный человек, которому свойственно ошибаться.

До прихода Наставников Системой называли обыкновенный банк данных, хотя уже в то время она начала вытеснять традиционные источники информации и интернет. Тогда, в попытке создать искусственный коллективный разум, проводили массовый эксперимент, погружая людей одновременно в два мира – реальный и виртуальный. Но эксперимент провалился: подопытные, один за другим, не выдерживали нагрузки. Лишь немногие счастливчики смогли вернуться в настоящее, остальные навсегда увязли в городах цифрового мира. Однако Наставники научили Новых объединять разумы, используя усовершенствованную Систему. И теперь она руководит всеми процессами, всей инфраструктурой. Она отдает команды, просчитывает, прогнозирует. Она направляет эволюцию.

– Транзит произведен, – сообщает Система. – Точка прибытия: Завод по Производству Себе Подобных, номер четыре, холл. Удачного рабочего дня.

501-й работает здесь уже неделю. Каждый день он просыпается, перемещается в лифте, двадцать два часа подряд отрабатывает на конвейере, вживляя в десятки лысых затылков чипы, затем возвращается к себе и забывается на пару часов в капсуле сна. Нравится ли ему такая работа?.. Коллеги просто в восторге.

– Знаешь, я обожаю всё это! – говорит 501-му 140-й, не глядя орудуя в черепе новорожденного. – Работал бы без сна, но Кодекс обязывает. Каждый день два часа на перезагрузку. А ведь после рабочего дня еще столько энергии и пустых голов остается!

Он с задором шлепает по лысине новорожденного. Тот вздрагивает, но покорно остается сидеть.

– Угу, – нехотя выдавливает 501-й. Его работа продвигается медленно: он вставляет всего двенадцать чипов в час, тогда как коллеги справляются в три раза быстрее. Несмотря на то, что Система загрузила ему полный пакет знаний о новой профессии, 501-й не может в совершенстве овладеть ей. Он был рожден патрульным, и два месяца в академии его обучали искусству управления дроном, а не внедрению железяк в черепные коробки.