– А ты что такой грустный? – осведомляется 140-й – и тут же, будто забыв про свой вопрос, бодро тараторит: – Как же я люблю это! Всегда мечтал здесь работать. Даже когда сам сидел на этом вот конвейере. В то время, помнится, установка чипов производилась автоматически. Но после геноцида вышел приказ о наборе персонала. Помнишь геноцид? Как нет?! А, тебя не было в то время… Это всё «Человечество». Террористы. Очень хорошо, что их деятельность практически свернули. Так вот, лет десять назад этим негодяям удалось проникнуть на один из заводов. Они пытались взломать управление процессами производства, но им не удалось. И не удивительно!.. Тогда террористы перерубили кабели, изолировали завод от всех источников питания, в том числе аварийных. Погибло около десяти тысяч Новых, находящихся в «утробе»… Геноцид!

140-й молчит, ожидая от 501-го ответ. Тот из вежливости кивает, и тогда коллега, улыбнувшись, продолжает:

– Теперь самую ответственную часть работы на заводе выполняем мы, люди. И даже если отключение энергии повторится, конвейер не остановится… А знаешь, насчет частичной отмены автоматики у меня есть своя гипотеза. Ведь когда-нибудь человечество полетит в глубокий космос, так?

501-й с интересом поворачивается к собеседнику. Тот молчит, хитро смотрит. Понимает, что заинтересовал.

– Продолжай, – говорит 501-й. Тогда 140-й с гордостью и с еще большим энтузиазмом сообщает:

– Люди прилетят на другую планету, и им нужно будет размножаться. Значит, без заводов никак. Дроны-строители, конечно, смогут возвести здание, обеспечить его питание и работу. Но люди незаменимы на заводе, ведь даже Система порой ошибается. Нельзя полностью доверять машине, ею можно только управлять!

– А у меня своя гипотеза, – разочарованно говорит 501-й, аккуратно ввинчивая чип в голову новорожденного. – Просто любому ребенку нужны теплые человеческие руки.

* * *

– Транзит с четырнадцати часов десяти минут по четырнадцать часов сорок шесть минут из точки А: Завод по Производству Себе Подобных, номер четыре, холл, отменен по всем направлениям в связи с неисправностью на узле. Пассажирам просьба ожидать в холле.

501-й вздыхает. Из-за небольшой задержки на рабочем месте ему придется ждать целых полчаса. Радует, что он не один – вокруг около двадцати таких же работяг.

В просторном холле завода светло: огромные лампы по стенам освещают помещение золотистым светом, однако высокий потолок затянут дымкой. В ней растворяется верх огромных белых колонн, закрученных спиралью. Пол выложен большими серыми плитами, украшенными китайскими драконами. Наружу ведет небольшая стеклянная дверь, но ей уже давно никто не пользуется. Новые редко выходят на улицу – если только работа обязывает. Там, искаженные отблесками света из холла, виднеются городские ярусы: неоновые огни, чьи-то расплывчатые силуэты. 501-й незаметно для самого себя оказывается у прозрачной двери. Та услужливо открывается.

Не слишком оживленный переулок: редкие прохожие на тротуарах, еще реже – электромобили, плывут по трассе между небоскребами, огибая трубы пешеходных переходов. Из решеток в асфальте поднимается беловатый пар. Кругом реклама – пережиток прошлого, за которое так упорно цепляется старое поколение. Китайские иероглифы сменяются латиницей, бегущей то слева направо, то сверху вниз. Пульсируют кричащие цвета: красный, неоновый, фиолетовый… На огромных табло довольные люди что-то пьют, что-то едят, нюхают; красивые девушки, наряженные по последней моде, завлекают в различные культурные и не очень заведения, обещают скидки, первый раз – бесплатно.

Всё это не для 501-го. Новым не нужны пища, развлечения и прочее. Генная инженерия и технологии Наставников помогли человечеству перейти на следующую ступень эволюции. Все недостатки, присущие животному началу, изъяли из высшего организма. Отпала необходимость в еде и размножении, были устранены порочные склонности: гнев, зависть, алчность, гордыня, лень… Новый человек – идеальный работник, делающий всё для блага и процветания цивилизации. А эта улица… В таких местах Человек Разумный доживает свое.

На 501-го, застывшего посреди тротуара, недовольно поглядывают прохожие – обычные люди. Тогда он решает добраться до Спален пешком. Чип в голове прокладывает маршрут. Идти недалеко – каких-то три квартала.

Сворачивает на шумную улицу. Так странно находиться прямо посреди людского потока. 501-й с интересом рассматривает окружающих. Внешне разные, все они имеют кое-что общее – маски. Красивые белые маски, с глазами, подведенными черным. Каждый скрывает свое лицо, и от этого еще сложнее уловить гендерные различия. Но 501-й, как и любой Новый, умеет определять пол с помощью Системы – в ней собрано досье на каждого человека.

Среди прохожих нет никого старше пятидесяти. Женщины одеты в разноцветные блузы, поверх которых накинуты короткие куртки из блестящего материала, в длинные облегающие брюки и туфли на высокой платформе. Прически – короткие, яркие, растрепанные. Мужчины с длинными ухоженными волосами носят сандалии, шорты выше колен, открывающие гладкие ноги, и обтягивающие торс однотонные водолазки с рисунком.

Женщины смущенно отворачиваются, заметив взгляд 501-го. Мужчины, наоборот, косо поглядывают голограммами красивых глаз, появившихся на линзах масок, вытягивают алые губы в большую прорезь для рта.

Среди толпы есть и Новые. Они сразу выделяются ростом и идентичной внешностью. Новые куда-то спешат, в отличие от Разумных, в большинстве своем бесцельно слоняющихся по улице.

Навигатор в голове выводит 501-го к широкой площадке на крыше одного из небоскребов. Площадка разбита желтой разметкой на шесть спортивных секций. На одной из них – баскетбольной – есть люди, маски скрывают верхнюю половину их лиц, но каждому не дашь больше сорока. Четверо мужчин, одетых в черные шорты и длинные красные майки, играют в стритбол. 501-й знает об этой игре: как-то пролистал статью о старых видах спорта в информационной ленте. Он подходит ближе, с интересом наблюдает за спортсменами.

Высокий китаец с ежиком на голове обводит полного лысого собрата по нации, дает пас коренастому африканцу с дредами. Тот идет в нападение, перепрыгивает невысокого европейца и забивает сверху. Висит на кольце (толстые косички качаются перед маской), смотрит на 501-го. Затем спрыгивает, мягко приземлившись на площадку, подхватывает мяч. Высокий китаец с размаху одобрительно хлопает его по спине. Африканец дергает подбородком в сторону Нового, остальные спортсмены тоже его замечают.

– Что-нибудь нужно? – по-английски спрашивает невысокий европеец.

501-й знает этот язык так же хорошо, как несколько десятков других. Хочет ответить, но его прерывает африканец:

– Шел бы ты отсюда.

Он стоит, ссутулившись и расставив мускулистые руки, в одной держит мяч. Дреды падают на глаза.

– Может, хочет сыграть с нами? – спрашивает высокий китаец. Его друзья усмехаются, разглядывая чужака.

– Не против, – отвечает 501-й.

Европеец присвистывает, полный китаец с улыбкой мотает головой.

– Ты, Новый, хочешь сыграть с нами? – спрашивает африканец, склоняя голову набок.

– Я бы на это посмотрел, – говорит полный китаец, всё еще улыбаясь, затем достает из кармана тоненький гаджет-обод и цепляет к маске. Прямоугольная стекляшка перед его глазом загорается символами.

– Тогда ты с ним, – говорит африканец 501-му, резко мотнув головой в сторону европейца и бросив тому мяч.

– Так, ребятки, – бормочет полный, – запись пошла…

501-й на мгновение опускает веки, дает запрос Системе. Перед взором мелькают баскетбольные матчи, только лучшие игры. Теперь он обладает полнейшей информацией об этом виде спорта, знает абсолютно всё, даже имена спортсменов двадцатого века, всю карьеру просидевших на скамейке запасных.

Европеец отдает мяч. 501-й ведет, легко прорывает оборону африканца, обходит китайца, прыгает и, пропустив в полете мяч под обеими ногами, забивает. Мужчины ошалело смотрят на него.

Теперь разводит африканец. Резко смещается вправо, пасует напарнику. Тот, сделав головокружительный дриблинг, отдает обратно. Пас, еще один.

501-й знает наперед, где будут стоять противники. Перед внутренним взором уже построен сценарий игры, основанный на анализе движений, жестов, мимики и психологического состояния спортсменов. Он без труда перехватывает мяч и выводит из своей зоны, с легкостью обходит преграждающих путь и, повторив полет знаменитого когда-то баскетболиста Трейси, вновь забивает.

Собравшиеся вокруг зеваки смеются, записывая игру на гаджеты. Жестянка играет в баскетбол с людьми. Будет миллион просмотров.

После четвертого забитого мяча африканец срывается.

– Да пошел ты к черту! – орет он. – Хренов робот! Машина!

«Внимание, опасность, – звенит в голове голос Системы. – Данная личность выказывает агрессию. Просьба незамедлительно покинуть место…»

501-й начинает пятиться, африканец – угрожающе надвигаться.

– Новые люди! – говорит он. – Да никакие вы на хрен не люди! Гребаные жестянки, вот вы кто!

– Вали отсюда! – кричит высокий китаец, стоящий рядом с приятелями.

501-й разворачивается и быстрым шагом проходит мимо расступившейся толпы.

* * *

«Работник Эйч-эн-один-миллиард-пять-миллионов-сто-двадцать-семь-тысяч-пятьсот-первый, – раздается в голове, – вы снимаетесь с чипирования и направляетесь на работу в отдел выращивания. Вместо вас назначается работник под номером…»

501-й облегченно вздыхает. Система наконец признала его бесполезность здесь. Он встает, оставляя на конвейере сгорбленного, голого и недоделанного новорожденного с отверстием в затылке, идет по уже намеченному маршруту. Коллеги не провожают его взглядами – все уже проинформированы.

В новые обязанности 501-го входит наблюдение за приборами, отслеживающими развитие организма эмбрионов. Конечно, Система видит малейшие отклонения, но человек всё равно должен осуществлять контроль и принимать решения.

На рабочем месте, в небольшом кабинете с одним огромным окном-монитором, выходящим в зал с инкубаторами, 501-й совсем один. И хорошо – никто не бубнит над ухом о том, как сильно любит свою работу… Да и кресло здесь удобнее.

Так проходит очередная неделя. Двадцать два часа в сутки 501-й просто сидит перед окном, на котором мелькают различные графики, диаграммы, вращаются модели легких, сердца, аккумуляторов… Эту картину четыре на четыре метра он уже может нарисовать по памяти, причем со всеми деталями и нюансами.

Ни одного происшествия, ни одного отклонения или какого-нибудь сбоя за всё это время не произошло. И зачем 501-й здесь нужен? Конечно, судя по рассказу 140-го, Система не слишком надежна, но прошло уже десять лет, технологии не стоят на месте. Всё постоянно улучшается, совершенствуется. В том числе и охрана предприятия, которая многократно усилилась со времен геноцида. Да и «Человечество» было окончательно ликвидировано после теракта и уж точно угрозы не представляет. А то происшествие с лифтом, из-за которого пришлось пешком добираться до Спален, было вызвано вот чем: при смене вахты произошла путаница (один из лифтеров заработался и задержался на пару минут), и из алгоритма действий работников выпало включение одного узла. Система здесь совершенно ни при чём, человеческий фактор!

501-й от скуки пересмотрел в ускоренной перемотке лучшие кинокартины, снятые с 1895-го по сегодняшний день. Было любопытно наблюдать за тем, как постепенно менялись технологии съемки: от черно-белых плоских изображений с «мошками» до красочных, четких и объемных картин, которые можно не только созерцать, меняя ракурс, но и фантомно ощущать запахи, чувствовать капли дождя на коже и так далее. Затем 501-й перечитал все шедевры мировой литературы, написанные за последние десять столетий, хоть и был хорошо знаком с ними еще с академии.