Алексей воскресил в памяти ночь, когда цесаревичу пришлось омыть его своим светом, чтобы разогнать тьму.

«Ты чист перед Богом и передо мной».

– Их голоса становились громче. Такими громкими, что свои мысли едва слышишь. И жар – почти нестерпимым. Мне казалось, бесы вот-вот раздерут меня изнутри.

– Ага. Это и случается, когда хватанешь лишку. Самое важное – знать свой предел. Возьмешь слишком много – тебя попросту разорвет. Чем больше в твоем теле демонов, тем ты сильнее, но и тем быстрее они его разрушают. В этом своем кадетском корпусе ты жег их понемногу, потому что боялся, не заметит ли кто внешних изменений, и, может быть, это спасло тебе жизнь. Отныне ты должен внимательно следить, не переступаешь ли грань. Рядом может не оказаться царского отпрыска, чтобы вырвать тебя из лап смерти или безумия. Но давай-ка, втяни парочку.

Алексею и делать ничего не нужно – бесы сами к нему стягивались. Сперва их отталкивало его раздражение, но и этого хватило ненадолго. Алексей вытянул руку, и бесы скользнули в нее, как нож в масло. В ушах всколыхнулся шепот, по венам побежал огонь.

– Хватит, – бросил Герман.

«Убей его, – прошипел бес в сердце, – Он опасный. Он знает больше. Убей его».

Алексей тяжело выдохнул. Сжал зубы и усилием воли оттолкнул летящих к нему тварей.

– Видишь? – закивал Герман. – Чем больше в тебе демонов, тем охотнее подчиняются остальные.

– Как же мне определить свой предел?

– Ты сам должен понять, где проходит граница, за которой твой рассудок растворяется в темных позывах. Тебе повезло – ты военный, привык держать себя в ежовых рукавицах. Избалованным богачам на твоем месте пришлось бы куда сложнее, – Герман сложил руки на груди. – А теперь – переплавь демонов в силу.

Алексей не подпитывался от бесов так давно, что от захлестнувшей темной эйфории едва не лишился разума. Мышцы сладостно напряглись, запели натянувшиеся сухожилия.

Ураган в груди. Вой бури, подчинявшейся лишь ему. Не было в мире ничего, что он не мог бы уничтожить, отбросить со своего пути, обратить в прах. Ночь больше не казалась темной и промозглой.

– Теперь подойди ко мне.

Алексей с готовностью сорвался с места.

– Ну бежать-то необязательно, – в глазах Германа блеснуло веселье. – Я и позабыл, как пьянит молодых людей что тьма, что свет. Ты самый сильный, самый быстрый, самый проворный… Только не увлекайся. Взгляни-ка лучше на такой фокус.

Старик вытащил из-за пазухи перочинный ножик. Алексей напрягся, готовый выбить оружие из морщинистой руки, но блеснувшее лезвие молчаливо застыло, ловя отблески фонаря.

– Дай руку.

Алексей заколебался, не отводя взгляд от острого клинка. Герман закатил глаза.

– Да не оттяпаю я тебе пальцы – за такие фокусы твой цесаревич мне голову откусит. Просто покажу то, что ты и сам рано или поздно узнал бы. Это даже не больно.

– Боли я не боюсь, – буркнул Алексей. Стянул перчатки, вытянул руку. Герман подхватил его ладонь и легким движением чиркнул по ней ножом.

Алексей ахнул. Старик не соврал – больно не было, но там, где на коже должен был появиться порез, из тонкой черной полоски вырвалось облачко тьмы.

– Спали побольше демонов, и простого оружия можно почти не бояться, – Герман убрал нож в карман. – Тьма закроет даже самые опасные раны. Если отрубить тебе голову, ты, наверное, все же умрешь, но я и в этом не уверен. Однако смотри, не злоупотребляй – чем рана серьезнее, тем больше сил понадобится, чтобы ее закрыть. И чем больше ослаблено тело, тем проще тьме захватить твой разум.

Алексей уставился на свою руку с потемневшими пальцами и черным разрезом поперек ладони.

– Так я почти неуязвим?

– Только для простого оружия. В тебе кишат демоны, так что если тебя проткнут, например, освященной шпагой, они не смогут броситься латать прорехи. На твое счастье, о гершварцах мало кто знает, да только когда люди видят кого-то с чернющими глазами и источающего волны тьмы, обычно у них в головах что-то щелкает.

– А бесы? – подался вперед Алексей. – Могу я уничтожать бесов?

Герман кивнул на парящие у растрескавшейся стены черные сгустки.

– Попробуй.

Алексей нашел глазами самую крупную тварь. Несколько зазубрин на макушке выдавали в ней сильного противника – может быть, на Изнанке она даже обладала четкой формой. Он вскинул руку, позволяя тьме забурлить под кожей, и, прыгнув вперед, наотмашь саданул по бесу ладонью.

Тварь не разлетелась на ошметки, как он надеялся, но и в руку ему не скользнула. С мягким шипением она отлетела назад, в самый конец улицы, и повисла там, негодующе пыхая клубами черного дыма.

– Не получилось, – пробормотал Алексей.

– И не получится, – кивнул Герман. – Огнем огонь не тушат.

Горькое разочарование скривило рот. А он-то уже вообразил, как раздирает на клочки черных тварей одним взмахом ладони – как цесаревич и его огонь.

– И он еще расстраивается! – возмутился Герман. – Да овладей ты своими силами как следует – в одиночку сможешь раскидать отряд обученных солдат.

Алексей упрямо поджал губы. Что ему до солдат? Цесаревич считает завоевательные войны своей матери бессмысленными, потому что отлично понимает: главный враг – не чужие поданные, а тьма.

Герман нахмурился, но тут его внимание привлекло что-то на другом конце улицы, где та впадала в проспект пошире. Там черным потоком спешили куда-то бесы.

– Куда это они текут? Когда рядом гершварц, они обычно ни о чем другом и не думают.

Алексей шагнул вперед.

– Надо проверить.

Темная дорога привела их в район еще глуше. Стены здесь обвивали темно-зеленые заросли, воздух – трепетал от копошащейся тьмы. Пара бесов скользнула в Алексея, пустив по коже горячие круги.

– Следи за собой! – прошипел Герман. – Тут кружат разломные, не чувствуешь, что ли?

Спохватившись, Алексей окружил себя щитом мрачной досады. Герман прав: в темной реке виднелись резкие силуэты, от которых веяло тяжелой пульсацией – такое ни с чем не спутаешь.

Алексей попытался одними чувствами нащупать разлом, но ничего не обнаружил. Значит, слетелись откуда-то?

Он посмотрел на заброшенный дом с пустыми провалами окон, сквозь которые носились туда-сюда бесы.

– Давай-ка зайдем, – пробился сквозь стук в ушах голос Германа. – Да отталкивай их посильнее. Не хватало еще, чтобы эти твари меня зажевали.

Герман беспокоился напрасно, его бесы как будто не замечали. Их неудержимо влекло то, за чем они явились. Но Алексей подчинился, и вдвоем они вошли в кренящийся дверной проем.

На первом этаже не было ничего, кроме обшарпанных стен, гроздей паутины и резкого запаха крыс. Гнилые половицы скрипели под ногами, грозя провалиться.

– На второй? – спросил Алексей.

Герман кивнул.

Ступени жалобно затрещали под сапогами, прогибаясь и выстреливая щепками. Они оказались в череде выстуженных комнат, тоже пустых, не считая разлетающихся от Алексея бесов. Но пройдя в дальнее помещение, он услышал новый звук: торопливые шаги, чередующиеся с прыжками, где-то снаружи. Неужели в этом заброшенном районе есть еще кто-то, кроме них?

Обогнав Германа, Алексей высунулся в окно и охнул. На заднем дворе стоял мальчуган лет четырнадцати, хорошо одетый и при шпаге, но совсем один. Вокруг него кружило два разломных беса: большие черные птицы с заостренными клювами и острыми, как иглы, перьями. Испуганным мальчик не выглядел – задрав голову, он грозил бесам кулаком.

Пьяный или безумный? А может, просто дурак? Не в кадетской форме – значит, не из корпуса, а безмозглые отпрыски вельмож и не на такие выходки способны.

Алексей прикинул расстояние до земли. Высоко. Но Герман ведь сказал, что тьма внутри делает его сильнее…

Раздумывать было некогда – твари спускались все ниже. Алексей перескочил через низенький подоконник и камнем полетел вниз. Вслед донесся пораженный вздох и цветастое немецкое ругательство.

Волна тяжести шарахнула в ступни. Алексей перекатился и вскочил на ноги – не сломаны, отлично. Мальчик обернулся. На его широком лице отразилось удивление. Алексей выхватил из-за пояса пистолет и разрядил в ближайшую тварь. Красная вспышка полыхнула и погасла – конечно, одной пули не хватит.

– Вы еще кто такой?

И у этого обалдуя еще хватает наглости спрашивать?

– Дуй отсюда! – прошипел Алексей. – Совсем болван, что ли?

Проигнорировав оскорбленный взгляд мальчишки, он выхватил штык. Судя по красным всполохам на втором этаже дома, Герман уже прокладывал к ним дорогу с оружием в руках. Алексей вперился взглядом в черных птиц, безуспешно пытаясь отогнать их силой воли, но в нем было недостаточно тьмы, чтобы повелевать разломными тварями. Наоборот – они подлетели ближе. Только яростные взмахи освященной стали не давали им спикировать.

Алексей постарался притянуть тех, что помельче, благоразумно бугрившихся поодаль от старших собратьев. Бесы могли пожирать друг друга, так что всякая мелочь старалась избегать тварей покрупнее. Были бы они поближе… А так – будто тянешь мешок крупных камней: тяжело и почти бесполезно. На лбу выступил пот, в ушах зазвенело. Один бес сорвался-таки с места, но неосторожно напоролся на вспыхнувшее красным лезвие. Алексей зарычал от натуги, и сразу несколько черных стрел вошли, наконец, ему в грудь. Мальчик повернулся к нему, разинув рот. Он казался странно знакомым, будто Алексей его уже где-то встречал, но копаться в памяти не было времени.

Алексей еще раз взмахнул штыком и почти чиркнул по черному крылу, но в последний миг тварь взвилась выше, уходя от удара. Зато вторая с яростным шипением бросилась вперед. Алексей отшатнулся, метнулся в сторону и, с нечеловеческой скоростью развернувшись, рубанул наискось. Тварь яростно засвистела, но не изошла черным облаком, а заскользила по клинку, пытаясь добраться до сжимающей эфес руки – совсем как в день его первой вылазки с вечерним классом. Как и тогда, Алексей ударил ее волной жаркого гнева. Да будь он проклят, если позволит какому-то бесу остановить его на пороге новой жизни! Слишком многое еще надо узнать, слишком многое сделать, и…

«Ты чист перед Богом и передо мной».

С неожиданной яростью Алексей отвел руку и обрушил на истошно шипящего беса серию быстрых ударов. Красная вспышка резанула глаза, а когда Алексей проморгался, от страшной твари осталось только облачко черного дыма. Он облегченно выдохнул и – похолодел. Совсем забыл про вторую!

Алексей крутанулся на каблуках. От открывшейся картины кровь застыла в жилах. Вторая птица неслась прямо на мальчика, который, позабыв о шпаге, замер, выставив перед собой кулаки. Алексей рванулся к нему, прекрасно понимая, что не успеет.

Тварь врезалась в мальчика, и ночь разорвала новая вспышка. Мальчик ударил беса – раз, другой. От каждого удара по воздуху расходились светло-золотые круги, как от брошенной в воду гальки. Еще один удар – и под тяжелым кулаком бес разошелся по швам, исторгнул клуб черного смога и был таков.

Алексей неверяще уставился на мальчишку. Тот с вызовом посмотрел в ответ. Мрачно-голубые глаза сидели глубоко под густыми бровями, светлые волосы вились неопрятными лохмами. Где же Алексей мог его видеть?

Во двор вылетел Герман со шпагой в руках.

– Да чтоб вас обоих! – он подлетел к Алексею, ткнул узловатым пальцем ему в грудь. – Ты! Попробуй в следующий раз спрыгнуть со шпиля Адмиралтейства, а то вдруг не все кости переломаешь! – с неменьшей яростью Герман повернулся к мальчишке. – А вы еще лучше! Куда, скажите на милость, смотрит ваша бабушка?

Тот разинул рот.

– Герман! Вы что здесь делаете?

– Что я здесь делаю? Это вы что здесь делаете! Один, без охраны, шастаете по гнездам демонов! И это – внук императрицы!

Алексей поперхнулся. Внук императрицы?!

Вот теперь он понял, разглядел уже ставшие знакомыми до боли черты. Мальчик невероятно походил на цесаревича.

Герман прищурился.

– Кто еще с вами?