– Ты слышал.

– Но… Костя не мог сам его вколоть!

– Он не вкалывал, я обнаружил его в желудке, прикинь?

– То есть он получил его перорально?

– Точняк! За каким лешим ему могло это понадобиться, да еще и в такой огромной дозе? Он легко мог отправиться на тот свет и без морфина, ты же знаешь, что такие препараты подавляют не только двигательную активность, но и дыхание!

– Ну да, во время операции их вводят, чтобы подключить пациента к ИВЛ. Я бы понял, если бы он страдал от мышечных болей, но ты говоришь, доза чересчур велика… Какого черта ему это делать?!

– Вот и я думаю – какого…

– Ты сказал про две странности?

– Вторая: я действительно обнаружил следы сульфата морфина в желудке, но большая его часть, похоже, осталась в гортани и пищеводе, так и не достигнув желудка.

– Что это означает?

– Возможно, то, что пилюли впихивали насильно.

– То есть его убили?

– Следачка сказала, твоего паренька нашли на крыше, а это означает, что он должен был принять миорелаксант незадолго до того, как поднялся туда, иначе бы он просто не добрался!

– Если Костю хотели убить при помощи миорелаксанта, зачем понадобился морфин?!

– Загадка… Но думаю, доза препарата была не очень велика, возможно его обездвижили, а уже затем ввели наркотик? Обрати внимание: капсулы, а не раствор для инъекций! О чем это говорит?

– Если Костя не принимал наркотики на регулярной основе, а его вены в порядке…

– В полном, – перебив, подтвердил Иван.

– Значит, трудновато было бы доказать, что он кололся!

– Точняк! Значит, напихали через рот. Скорее всего, распотрошили капсулы и заставили выпить, а сделать это с молодым, полным сил человеком не так-то просто!

– То есть кому-то было нужно, чтобы он не сопротивлялся?

– Как вариант.

– А откуда убийца мог знать, что парень поднимется на крышу сразу после того, как примет миорелаксант?

– Еще одна загадка! Следачка сказала, что парень работал ординатором в онкологической больничке?

Мономах молча кивнул.

– Так вот, я никак в толк не возьму, кому могло понадобиться убивать ординатора? В больничной иерархии он стоит даже ниже опытной медсестры. Кому он мог помешать?!

– И это уже четвертая загадка, как ты выражаешься, – задумчиво пробормотал Мономах, бессознательно катая по столу карандаш. – Очевидно одно: тот, кто расправился с парнем, имеет отношение к медицине. Выходит, Машка права!

– Что ты намерен делать?

– Я?

– Ну ты же постоянно вмешиваешься в дела Сурковой!

– Дело ведет не она.

– Это тебя остановит?

– Я не представляю, чем могу помочь!

– Действительно… Знаешь, я тоже считаю, что тебе в это лучше не влезать. В конце концов, ты сделал то, о чем Мария тебя просила: заставил СК возбудить дело.

– Мы пока этого не знаем.

– Уверяю тебя, так и будет: мои выводы не оставляют пространства для маневра.

– Как думаешь, почему все это не было установлено при первоначальном вскрытии?

– Халатность? – предположил Гурнов. – Человеческий фактор, знаешь ли, никто не отменял: аутопсию проводил патолог больнички, в которой все произошло, а значит, скорее всего, он руководствовался соответствующими указивками от начальства!

– Ты имеешь в виду, что он и не должен был ничего обнаружить?

– Или как минимум особо не старался найти что-то порочащее заведение, понимаешь? Одно дело – ординатор-наркоша, темная лошадка, которая работает недавно и о подноготной которой никто не обязан знать…

– А другое – убийство в стенах учреждения, которое неминуемо повлечет за собой расследование и присутствие посторонних в лице следователей и оперативных сотрудников! – задумчиво закончил за друга Мономах.

– Вот именно! Потому-то никто особо не заморачивался, в любом случае причина смерти установлена верно, а остальное… Ну остальное – дело следачки и ее бригады. А мы с тобой не имеем к этому никакого касательства, потому как ты – костолом-костоправ, а я…

– Повелитель царства мертвых.

– Мне нравится!

– Машку жалко, – вздохнул Мономах. – Она развелась недавно, а тут – такое…

– Муженек-то бывший что говорит?

– Если верить Маше, он самоустранился: у него другая семья.

– Да-а, дела-а, – протянул Гурнов и махом осушил свой бокал.

Мономах последовал его примеру. На душе у него было скверно. С одной стороны, Иван прав: Маша не требовала его участия в расследовании, а лишь хотела, чтобы оно просто началось. С другой – он ведь почти не знает Валерию Медведь… Вот если бы дело вела Суркова, он бы не переживал, но эта молодая, борзая девица не вызывала у него доверия.

– Ну, еще по одной? – предложил Иван, между тем успевший вновь наполнить бокалы. – За упокой, как говорится, невинно убиенной души!

Что ж, придется вызывать такси.

* * *

Лера была немало удивлена, застав мать покойного Теплова за генеральной уборкой. Она не представляла, что сама стала бы делать, лишившись кого-то из близких, однако ей казалось, что после такой трагедии ее меньше всего интересовали бы наличие пыли на мебели и чистота окон. Однако, поразмыслив, Лера пришла к выводу, что, возможно, таким образом женщина пытается отвлечься от своих переживаний, переключиться на что-то не связанное с размышлениями и самокопанием, когда каждую минуту пытаешься понять, могла ли ты что-то сделать, чтобы предотвратить беду. Лера, к счастью, не теряла никого из близких, ну если не считать папаши, который сбежал и ни разу не дал о себе знать, но то – дело другое, ведь он не умер. Возможно, поэтому ей нелегко понять, что должен делать человек, оказавшись в ситуации, когда ничего нельзя исправить? Но ведь для того, чтобы сопереживать, вовсе не обязательно самому пережить горе!

– Значит, я была права! – воскликнула мать Теплова, когда Лера объяснила ей причину своего визита. – Костика убили… Но кто же мог это сделать, ведь у него нет… не было врагов!

– Вы уверены?

– Ну разумеется, ведь Костик много работал, у него не было времени заводить врагов!

Лера тихо хмыкнула: проблема в том, что это друзей приходится «заводить», а вот враги, как показывает практика, «заводятся» сами, как клопы.

– Он так радовался, что удалось устроиться ординатором в такую хорошую больницу, – продолжала Калганова, не замечая выражения лица следователя. – Там же все-все новое, представляете? Я сама врач, хоть и другого профиля, и понимаю, что означает хорошее оборудование и отсутствие недостатка в препаратах!

– Разве клиника частная?

– Да нет, что вы, самая что ни на есть государственная, просто ее курирует сам президент! Кроме того, по этой самой причине у нее есть богатые спонсоры.

– Что вы говорите?

– Для нашей страны это не так характерно, но постепенно состоятельные люди начинают вкладывать деньги в здравоохранение – особенно те, кто сам нездоров или имеет больных родственников. Недавно один из таких «доноров» обновил все койки в палатах, купил гамма-нож, несколько новых аппаратов УЗИ и компьютерный томограф… Я сама там не была, но Костик показывал видео, снятое на телефон, – там просто космос!

– А как фамилия спонсора? – поинтересовалась Лера. Она не предполагала, что это имеет отношение к делу, однако спросила – просто на всякий случай.

– Этого я не знаю, – вздохнула женщина. – Костик тоже был не в курсе: этот человек пожелал остаться неизвестным широкой публике.

– Большая редкость, – заметила Лера. – Обычно состоятельные люди, наоборот, стараются афишировать свои благие дела, даже если они мизерные!

Она вспомнила, как по телевизору промелькнул репортаж о мэре небольшого городка, который с помпой «открыл» автобусную остановку, даже оркестр пригласил и народу нагнал столько, что можно было подумать, что запустили как минимум новую станцию метро или парк аттракционов! А потом этого мэра посадили: оказывается, остановку он оборудовал на остатки «освоенных» государственных денег, большая часть которых ушла на строительство его личного особняка и покупку дорогих лошадей – дядька обожал конный спорт.

– У вас есть хоть какие-то предположения о проблемах сына? – спросила Лера, так как Калганова не отреагировала на ее реплику.

– Он со мной не делился… Господи, это же я во всем виновата!

– Как так?

– Костик… он боялся меня волновать… после развода, понимаете? Я изменилась, а кто не меняется после такого? Вот он и молчал… А ведь наверняка ему было что мне рассказать!

– Хорошо, а кто из его окружения может что-то знать? – задала следующий вопрос Лера. – Друзья, подруги?

– Я не знаю, успел ли Костик с кем-то подружиться на новом месте, – вздохнула Калганова. – А вот девушка у него была, только…

– Только что?

– Ну…

– Она вам не нравилась?

Женщина опустила глаза на свои руки. Лера обратила внимание на то, что пальцы у нее длинные и ухоженные, хоть ногти и без лака.

– Почему она была вам не по душе? – повторила свой вопрос Лера.

– Не пара она Костику, – выдавила та наконец.

– В каком смысле?

– Ушлая слишком девица, все хотела чего-то – а чего, спрашивается? Она ведь простая медсестра!

– Вы считаете, что врачу с медсестрой не по пути, что ли?

– Да не в том дело! Эта Юля, она такая… прагматичная, что ли, такая амбициозная, что мне всегда хотелось ее спросить: что же ты с такими запросами не попытаешься добиться чего-то большего, чем утки за больными выносить да капельницы ставить? Она из тех, кто хочет всего и сразу, понимаете?

– А ваш сын?

– Он отлично понимал, что на построение карьеры в медицине требуется время! У него ведь все родичи по моей линии врачи, он с детства видел, как тяжел этот труд, как много сил и времени он отнимает, и все же решил продолжить династию, да еще и выбрал такое сложное направление – онкологию!

– А почему Костя так сделал?

– Может, потому, что он был идеалистом?

– То есть?

– Ну он хотел приносить пользу, помогать людям, которые тяжело больны. Его мечтой было сделать так, чтобы рак перестал казаться приговором и стал обычным диагнозом, от которого можно полностью излечиться. Одно время, знаете, он хотел стать эпидемиологом, чтобы лечить людей в Африке и Южной Азии!

– Благородное намерение, – пробормотала Лера. – Это очень трудная работа!

– И опасная, – вздохнула Калганова. – Вы бы только знали, сколько сил я положила на то, чтобы его отговорить!

– Похоже, у вас получилось?

– Да, но Костик не искал легких путей… Во что же он на этот раз вляпался?!

– Вы знаете, где живет его девушка? – спросила Лера. – Может, номер телефона хотя бы?

– Не знаю… Но они работали вместе, так что вы ее без труда отыщете!

Покинув квартиру Калгановой, Лера почувствовала, что ей стало легче дышать: очень тяжело находиться рядом с человеком, поглощенным своим горем. Интересно, как Роман Вагнер справляется? Тот, кто впитывает чужие эмоции словно губка, должен сторониться людей, находящихся в крайних эмоциональных состояниях…^[4] Почему она вдруг о нем вспомнила? Черт, такое впечатление, что Вагнер постоянно присутствует в ее мыслях, и, хоть она и старается задвигать его подальше, он то и дело выскакивает на первый план!

Лере не давал покоя способ убийства Константина Теплова – уж больно все сложно. С другой стороны, все указывает на то, что это дело рук медицинского работника… Что, если они что-то не поделили с этой Юлей и она?.. Маловероятно, конечно, но чем, как говорится, черт не шутит? Лера набрала Севаду.

– Слушаю, – почти сразу же отозвался он.

– Ты сейчас очень занят?

– Да не то чтобы… А в чем дело?

– Надо опросить соседей покойного. Я еду на адрес сама, но хотелось бы, чтобы ты мне подсобил. Сможешь?

– Конечно! Встречу тебя там.