При этих словах я съежилась. Мои худшие страхи подтвердились. Когда Джеб назвал меня племянницей, я по глупости позволила разгореться искре надежды. Дура! Смерть – единственная форма милосердия, на которую я могу рассчитывать.

Женщина оказалась ровесницей Джеба – может, старше. Волосы у нее не седые, скорее темно-серые, поэтому я не смогла сразу определить ее возраст. Морщинистое лицо искажено гневом, однако в нем проглядывает нечто знакомое.

Мелани сравнила лицо старухи с другим, более молодым лицом из ее воспоминаний.

– Тетя Мэгги? Ты здесь? Но как?.. А Шэрон?.. – Слова Мелани сами собой сорвались с моих губ. Совместное пребывание в пустыне придало ей сил, а меня ослабило. Или я просто сосредоточилась на ожидании смертельного удара. Я готовилась к гибели, а она – к воссоединению семьи.

Удивленный возглас Мелани оборвался на полуслове. Пожилая женщина по имени Мэгги бросилась к нам с прытью, не сочетавшейся с хрупким видом. Одной рукой она сжимала ломик, а другой хлестко ударила меня по лицу.

Моя голова запрокинулась. Мэгги отвесила мне еще одну пощечину.

– Тебе нас не одурачить, паразитка. Мы знаем, как вы под нас подделываетесь.

Во рту появился вкус крови.

Не делай так больше,– отругала я Мелани.– Я же предупреждала.

Мелани от шока лишилась дара речи.

– Ну-ну, Мэгги, – успокаивающе произнес Джеб.

– Не нукай, старый дурак. Не иначе, она привела за собой целую толпу тварей. – Мэгги глянула на меня как на змею и встала рядом с братом.

– Что-то я никого не вижу, – возразил Джеб. – Эй! – крикнул он. Я вздрогнула, и не только я. Джеб замахал левой рукой, в правой по-прежнему сжимая ружье. – Есть тут кто?

– Заткнись! – прорычала Мэгги и толкнула его в грудь. Я по опыту знала ее силу, но Джеб даже не шелохнулся.

– Она одна, Мэг. Когда я ее обнаружил, она была при смерти, да и сейчас не в лучшей форме. Тысяченожки своими не жертвуют. Они спасли бы ее раньше, чем я. Кем бы она ни была, здесь больше никого нет.

В голове возник образ длинного насекомого с большим количеством лапок, но связи я не уловила.

Он говорит о тебе,– перевела Мелани. Рядом с моим воспоминанием о сияющей серебряной Душе она поместила безобразного жука. Никакого сходства.– Интересно, откуда он знает, как вы выглядите. – Сама она узнала об истинном облике Души только из моих воспоминаний.

Гадать было некогда. Джеб направился ко мне, остальные сгрудились сзади. Кайл протянул руку к плечу старика, не то останавливая, не то отталкивая.

Джеб переложил ружье в левую руку, а правую протянул в мою сторону. Я опасливо взглянула на нее, ожидая удара.

– Вставай, – мягко сказал он. – Если я тебя понесу, домой доберемся только поздно ночью. Так что лучше иди пешком.

– Нет! – проворчал Кайл.

– Я ее забираю. – В голосе Джеба послышался металл. Под густой бородой заиграли желваки.

– Джеб! – запротестовала Мэгги.

– Я здесь хозяин, Мэг, и буду делать что хочу.

– Старый дурак! – огрызнулась она.

Джеб наклонился, схватил меня за руку и рывком поставил на ноги – без жестокости, скорее торопливо. Хотя разве это не жестоко – продлевать мне жизнь для достижения каких-то неведомых целей?

Я неловко покачнулась. В ноги будто вонзились тысячи иголок, пока кровь разбегалась по жилам.

Сзади послышался недовольный ропот.

– Кто бы ты ни была, – по-доброму обратился ко мне Джеб, – пойдем-ка отсюда, пока здесь не стало жарко.

Мужчина, которого я приняла за брата Кайла, взял старика за плечо.

– Нельзя показывать ей, где мы живем.

– Да какая разница, – вмешалась Мэгги. – Все равно она уже никому ничего не расскажет.

Джеб со вздохом вытащил из-под бороды шейный платок.

– Глупости, – проворчал он, но все же свернул грязную, жесткую от пота ткань и завязал мне глаза.

Теперь я ничего не видела. Джеб положил руку на мое плечо и легонько подтолкнул. Конечно, это он; никто из остальных не действовал бы столь мягко.

Мы двинулись вперед – кажется, на север. Сперва все молчали, слышался лишь хруст песка под ногами. Земля была ровной, но я постоянно спотыкалась: ноги онемели. Джеб терпеливо ждал; он направлял меня почти нежно.

Солнце поднималось все выше. Некоторые прибавили шагу, обогнали нас и ушли вперед. Судя по звукам, со мной и Джебом осталось не так много людей. Наверное, поняли, что охрана не требуется, – от голода я едва передвигала ноги, голова кружилась.

– Ты ведь ему не скажешь? – укоризненно спросила Мэгги откуда-то сзади.

– У него есть право знать, – упрямо ответил Джеб.

– Это несправедливо, Джебедайя.

– Жизнь несправедлива, Магнолия.

Трудно решить, кто из них двоих внушает больший страх: Джеб, упорно намеревающийся сохранить мне жизнь, или Мэгги, которая сильнее беспокоится из-за жестокости, чем ее брат, но первая упомянула о докторе (это слово вызывало тошнотворный ужас).

Несколько часов мы шли молча, пока ноги не отказались слушаться. Джеб помог мне опуститься на землю, поднес к моим губам фляжку.

– Когда сможешь идти, дай знать. – Доброта в его голосе обманчива.

Кто-то нетерпеливо вздохнул.

– Зачем это тебе, Джеб? – спросил мужчина. Судя по голосу, один из братьев. – Ради Дока? Мог бы просто сказать Кайлу, незачем было наставлять на него ружье.

– На Кайла стоит почаще наставлять ружье, – пробормотал Джеб.

– Только не говори, что из жалости. После всего, что ты видел…

– После всего, что я видел, только последний негодяй не научился бы состраданию. Но нет, дело не в жалости. Если бы я пожалел это бедное создание, то дал бы ей умереть.

Даже в раскаленном воздухе пустыни меня пробрал мороз.

– Почему тогда? – не унимался брат Кайла.

Последовало длительное молчание. Наконец Джеб дотронулся до моей руки. Я уцепилась за него, не в силах встать без посторонней помощи. Он прижал ладонь к моей спине, и мы снова двинулись вперед.

– Из любознательности, – наконец ответил старик.

Никто не проронил ни слова.

По пути я размышляла над некоторыми фактами. Во-первых, я не первая Душа, которую они схватили. Этот «доктор» уже пытался получить ответы от моих предшественников. Во-вторых, его усилия не увенчались успехом. Если бы хоть одна Душа отказалась от самоубийства и сдалась под пытками, я бы им не понадобилась. Меня милосердно убили бы сразу.

Как ни странно, я не надеялась на быструю смерть и не пыталась ее приблизить. Это легко, не обязательно даже накладывать на себя руки. Достаточно солгать – притвориться Ищейкой, сообщить, что коллеги идут по моему следу, блефовать, угрожать. Или сказать правду – что во мне живет Мелани и она привела меня сюда.

Они увидят соблазнительную и коварную ложь, в которую так хочется верить, – что человек может выжить после внедрения, – решат, будто я из Искателей, заподозрят ловушку, быстро от меня избавятся и найдут новое убежище, подальше отсюда.

Пожалуй, ты права,– согласилась Мелани.– Я бы так и поступила.

Однако пока боль не пришла, я не могла даже помыслить о самоубийстве; инстинкт выживания запечатал мои уста. Мне вспомнилась последняя встреча с Утешительницей – словно во сне или на другой планете. Мелани подбивала меня изгнать ее из тела; с виду попытка суицида, на деле блеф. Я тогда еще подумала: трудно размышлять о собственной гибели, сидя в удобном кресле.

Прошлой ночью мы с Мелани мечтали о смерти, она витала в нескольких дюймах от нас. Теперь, когда я снова на ногах, все иначе.

Я тоже не хочу умирать,– прошептала Мелани.– Но, возможно, ты ошибаешься и нам сохранили жизнь по другой причине. Пока не понимаю зачем…– Ей не хотелось думать о том, что нас ждет. Наверняка она способна представить такое, что мне и не снилось.– Какую тайну они хотят выведать?

Этого я никому не скажу.

Смелое заявление. Опять же, пока боль не пришла…

Миновал еще час. Солнце стояло высоко в небе, жар давил, словно огненная корона. Внезапно шаги начали отдаваться эхом. Мы с Джебом по-прежнему ступали по песку, однако у идущих впереди под ногами была другая почва.

– Осторожнее, – предупредил Джеб. – Береги голову.

Я поколебалась, не понимая, что делать. Его ладонь легла мне на макушку, заставляя пригнуться. Джеб снова подтолкнул меня, и наши шаги стали издавать тот же гулкий звук. Почва оказалась ровной и твердой, а не рассыпчатой, как песок или мелкие камешки.

Солнце исчезло. Оно больше не обжигало кожу, не опаляло волосы.

Еще шаг, и моего лица коснулся другой воздух – влажный, прохладный, немного затхлый.

У меня, как и у Мелани, накопилось множество вопросов. Ей хотелось задать свои, но я молчала. Слова сейчас не помогут.

– Можешь выпрямиться, – наконец произнес Джеб.

Я медленно разогнулась.

Даже с завязанными глазами было ясно: вокруг темно. По краям повязки проступала чернота. Идущие сзади нетерпеливо переминались с ноги на ногу, ожидая, когда мы двинемся дальше.

– Сюда. – Джеб подтолкнул меня в нужном направлении. Судя по эху, мы находились в небольшом помещении. Я по-прежнему невольно пригибала голову.

Через несколько шагов мы развернулись и как будто направились обратно. Дорога пошла под уклон, который становился все круче. Джеб взял меня за руку, чтобы я не упала. Не знаю, сколько времени я скользила и спотыкалась в темноте. Возможно, не так долго; от страха каждая минута казалась длиннее.

Еще поворот, и дорога пошла вверх. Ноги совсем одеревенели; Джеб едва не тащил меня волоком. Чем дальше, тем сильнее тянуло сыростью и затхлостью, но темнота не менялась. Единственные звуки, которые я слышала, – наши шаги и их близкое эхо.

Наконец тропа выровнялась и принялась петлять, как серпантин. По краям повязки забрезжил долгожданный свет. Мне хотелось, чтобы она соскользнула, потому что сама я боялась ее стянуть. Наверное, было бы не так страшно, если бы я видела, где нахожусь и кто рядом.

Вместе со светом появился новый звук – странное журчание, похожее на шелест водопада.

С каждым шагом гул становился громче, и чем дальше, тем меньше он напоминал шум воды. Высокие и низкие звуки перемешивались, отражались эхом. Будь их хор постройнее, его можно было бы сравнить с несмолкаемой музыкой, которую я слушала и напевала в Поющем мире. Тьма под повязкой пробудила воспоминания о слепоте.

Мелани первая поняла, что это за какофония. Раньше я не слышала ничего подобного, поскольку не жила среди людей.

Спорят, препираются. Как будто много народу говорит одновременно.

Ее манил этот звук. Значит, людей еще больше? Восемь человек – уже удивительно. Сколько же их там? Куда мы попали?

На затылок легла тяжелая рука. Я отшатнулась.

– Тише, тише, – сказал Джеб и снял повязку.

Я моргнула. Тени сложились в понятные образы: грубые неровные стены, выщербленный потолок, истоптанный пол. Похоже, мы под землей, в естественной пещере. Вероятно, не очень глубоко: кажется, мы дольше поднимались, чем спускались.

Стены и потолок из красновато-коричневого камня, испещренные норами, походили на швейцарский сыр. Края нижних дыр истерты, зато у отверстий над головой они более четко очерчены и выглядят острее.

Из широкой норы впереди показался свет; это вход в другое помещение, где не так темно. Мелани рвалась туда, воодушевленная перспективой узреть сородичей. Я же, наоборот, медлила; мне пришло в голову, что слепота, возможно, лучше зрения.

Джеб вздохнул.

– Прости, – тихо, чтобы расслышала только я, пробормотал он.

Я попыталась сглотнуть и не смогла. Голова закружилась – возможно, от голода. Руки дрожали, словно листья на ветру.