– К счастью, носитель недолго оставался в сознании, поэтому обошлось без серьезных повреждений. Кевина переселили, на сей раз в незрелую особь. Взбунтовавшееся тело оказалось в плохом состоянии, поэтому было решено его не сохранять. Сейчас Кевин – семилетний мальчик, ведет себя совершенно нормально… правда, так и оставил имя Кевин. Его опекуны стараются обеспечить, чтобы он постоянно находился под воздействием музыки, и это идет ему на пользу… – Последняя фраза, очевидно, должна была сгладить эффект от всего остального.

– Но почему?.. – Я откашлялась, чтобы вернуть себе голос. – Почему о таких рисках не сообщают?

– Вообще-то, – вмешалась Искательница, – во всех информационных материалах предельно ясно указано, что ассимиляция взрослой человеческой особи гораздо сложнее, чем ассимиляция ребенка. Настоятельно рекомендуется выбирать носителя, не достигшего полового созревания.

– В случае с Кевином «сложнее» – еще мягко сказано, – прошептала я.

– Да, но ты предпочла пренебречь рекомендациями. – Мое тело непроизвольно напряглось; накрахмаленная простыня на больничной койке тихо хрустнула. Искательница примирительно подняла руки. – Ни в коем случае тебя не обвиняю. Детство – крайне скучный период, а ты, очевидно, незаурядная Душа. Не сомневаюсь, ты справишься. Это просто очередной носитель. Вскоре ты получишь над ним полный контроль.

Удивительно, как Искательнице хватило терпения ждать – даже мою акклиматизацию. Она явно разочарована, ей хочется скорее заполучить ответы… Во мне снова вспыхнул гнев.

– Вам не приходило в голову, что вы можете сами внедриться в тело и получить желаемое? – спросила я.

Искательница помрачнела:

– Я не попрыгунья.

Что она имеет в виду?

– Так мы называем тех, кто решил покинуть тело носителя до окончания жизненного цикла, – пояснил Целитель.

Я понимающе кивнула. В других мирах для таких Душ тоже имелись свои прозвища. Подобное нигде не поощрялось. Поэтому я перестала испытывать терпение Искательницы и выдала ей, что смогла.

– Ее звали Мелани Страйдер. Родилась в Альбукерке, Нью-Мексико. Во время начала вторжения находилась в Лос-Анджелесе, несколько лет скиталась по лесам, пока не нашла… Хм-м, простите, это я попробую выяснить позже. Телу двадцать полных лет. Она приехала в Чикаго из… – Я покачала головой. – Проделала несколько отрезков пути, не все из них в одиночку. Машина краденая. Она искала двоюродную сестру Шэрон, надеясь, что та осталась человеком. Ни с кем не общалась, пока мы ее не выследили. Но… – Я попыталась пробиться сквозь очередную гладкую стену. – Кажется… не уверена… похоже, она где-то оставила послание.

– Значит, рассчитывала, что ее будут искать? – взволнованно спросила Искательница.

– Да. Ее… ждут. Если она не встретится с… – Я стиснула зубы, стараясь проломить черную толстую стену. На лбу выступили капли пота. Целитель и Искательница стояли молча, позволяя мне сосредоточиться.

Я стала думать о другом… громкий незнакомый шум двигателя, панический выброс адреналина при виде встречного автомобиля… Никто мне не препятствовал. Я поплыла в потоке воспоминаний, пропуская марш-бросок по холодному ночному городу, – к зданию, где меня нашли.

Не меня. Ее. По телу пробежала дрожь.

– Не надо так напрягаться… – начал Целитель. Искательница на него шикнула.

Я задержалась на моменте обнаружения, вновь пережила леденящий ужас и жгучую, затмевающую разум ненависть к Искателям. Ненависть – это зло, она причиняет боль. Я едва могла ее выносить, однако позволила ей бушевать, надеясь таким образом уменьшить сопротивление, ослабить защиту.

Она пыталась спрятаться и поняла, что не сможет. Огрызком карандаша нацарапала записку, засунула под дверь. Не просто дверь.

– Пятая дверь в пятом коридоре пятого этажа. Ее послание там.

Искательница достала маленький телефон и принялась что-то быстро в него нашептывать.

– Здание считалось безопасным. Все знали, его будут сносить. Она не поняла, как ее обнаружили. Они нашли Шэрон?

От ужаса по коже пробежали мурашки.

Вопрос задала не я.

Вопрос задала не я, однако он сорвался с моих губ так естественно, что Искательница ничего не заподозрила.

– Двоюродную сестру? Нет, других людей не обнаружили, – ответила она. Мое тело облегченно расслабилось. – Этого носителя заметили у входа в здание. Поскольку дом был признан аварийным, гражданин, который ее увидел, проявил бдительность и позвонил нам. Мы установили наблюдение на случай, если их там несколько, а когда убедились, что она одна, провели захват. Ты можешь найти место встречи?

Я попыталась.

Так много воспоминаний, все четкие, яркие. Я увидела сотни мест, где никогда не была, впервые услышала их названия. Дом в Лос-Анджелесе, окруженный высокими лиственными деревьями. Палатка и костер на лесной лужайке неподалеку от Уинслоу, штат Аризона. Пустынный каменистый пляж в Мексике. Пещера где-то в Орегоне, вход в которую скрыт за водопадом. Палатки, хижины, самодельные укрытия. Со временем названий становилось все меньше. Она не знала, где находится, и ей было все равно.

Теперь мое имя – Странница, но ее воспоминания подходили мне не меньше моих собственных. Только я странствовала по доброй воле. Вспышки памяти были всегда пропитаны страхом преследования. Не странствие – бегство.

Я постаралась отбросить жалость. Не важно, где она была; надо выяснить, куда направлялась. Я перебрала изображения, относящиеся к слову «Чикаго», но попадались лишь отрывочные образы. Тогда я решила забросить сеть подальше. Что там, за пределами города? Холодно. Да, холодно, и это ее беспокоило.

Где? Я нажала сильнее. Стена вернулась.

Я резко выдохнула.

– За городом… в лесу… национальный парк, вдали от поселений цивилизации. Она ни разу там не бывала, но знала, как туда попасть.

– Когда назначена встреча? – спросила Искательница.

– Скоро, – сам собой пришел ответ. – Сколько времени я здесь?

– Мы дали телу девять дней для полного исцеления, – сказал Целитель. – Внедрение произошло сегодня, на десятый день.

Десять дней. По телу прокатилась волна облегчения.

– Слишком поздно, – сообщила я. – Для встречи… и даже для записки. – Я чувствовала реакцию носителя – необычайно сильную. Она как будто… ликовала. Я произнесла ее мысли вслух, чтобы попытаться понять, о ком речь. – Он не придет.

– Он? – вскинулась Искательница. – Кто?

Черная стена обрушилась с новой силой, однако опоздала на долю секунды.

И снова в памяти всплыло лицо. Красивое, загорелое, с лучистыми глазами, пробуждающее во мне странное, невыразимое удовольствие.

Стена с грохотом встала на место, но недостаточно быстро. Меня тут же обожгло злобное негодование.

– Джаред, – проговорила я. Вслед за именем с моих губ сорвалась чужая, не принадлежащая мне мысль. – Джаред в безопасности.

Глава 4
Сны

Слишком темно для жары, слишком жарко для темноты. Одно из двух явно лишнее.

Истекая потом, съеживаюсь под ненадежной защитой тощего куста. С тех пор как машина вышла из гаража, прошло четверть часа. Свет не горит. Стеклянная дверь приоткрыта; включен испарительный охладитель. Представляю, как свежий влажный воздух дует сквозь сетку. Жаль, до меня не достает.

В животе урчит. Напрягаю мышцы пресса в надежде приглушить звук. Здесь так тихо, что слышен каждый шорох.

Безумно хочется есть.

Но другая потребность сильнее – еще один голодный рот, надежно укрытый в темной пещере, ставшей нашим временным убежищем. Там тесно, всюду острые камни. Что он будет делать, если я не вернусь? Тяжесть материнской ответственности – но ни знаний, ни опыта. Ощущение отчаяния и беспомощности. Джейми голоден.

Другого жилья рядом нет. Я наблюдала за домом с тех пор, как раскаленное белое солнце стояло высоко в небе. Собаки вроде тоже нет.

При попытке встать икры протестующе ноют. Пригибаюсь, стараясь не высовываться из-за куста. На краю оврага – полоса песка, бледная дорожка в свете звезд. Машин не слышно.

Когда монстры (с виду – приятная пара слегка за пятьдесят) вернутся, то сразу все поймут. За мной начнется охота. Нужно успеть сбежать. Надеюсь, они весь вечер проведут в городе. Кажется, сегодня пятница. Они перенимают наши привычки, разницу сложно заметить. Наверное, поэтому им и удалось победить.

Легко и бесшумно перелезаю через невысокий заборчик. Двор засыпан гравием; приходится двигаться крайне осторожно, чтобы не шуршать. Поднимаюсь на крыльцо. Ставни открыты. В доме тихо. Обстановка внутри простая; хорошо – никто не спрячется. Правда, и мне укрыться негде, но если до этого дойдет, прятаться в любом случае будет уже поздно.

Сперва отодвигаю дверь с проволочной сеткой, потом стеклянную. Обе скользят бесшумно. Осторожно ступаю по кафельному полу, но лишь по привычке. Здесь никого нет.

Прохладный воздух… блаженство!

Кухня слева. Тускло поблескивает каменная столешница.

Снимаю с плеча холщовую сумку, открываю холодильник. Внутри загорается свет; я пугаюсь, но тут же нахожу кнопку, зажимаю ее пальцем ноги. Темнота ослепляет, однако времени мало. Приходится действовать на ощупь.

Молоко, сыр, остатки еды в пластиковой миске. Хорошо бы курица с рисом, которую хозяин готовил на ужин. Съедим ее сегодня вечером.

Сок, пакет яблок. Морковка. До утра не испортятся.

Перехожу к буфету. Нужны продукты, которые хранятся долго.

Глаза привыкли к темноте. Забираю все, что могу унести. М-м, шоколадное печенье! Мне не терпится открыть упаковку, однако, стиснув зубы, приказываю животу замолчать.

Сумка быстро наполняется. Даже если экономить, продуктов еле хватит на неделю. Не хочу экономить, хочу пировать. Набиваю карманы злаковыми батончиками.

Чуть не забыла. Подхожу к раковине, наполняю флягу. Подсовываю голову под кран, жадно пью. Вода забавно булькает в пустом желудке.

Теперь, когда дело сделано, накатывает паника. Надо скорее убираться отсюда. Где цивилизация – там смерть.

На обратном пути внимательно смотрю под ноги, чтобы не споткнуться из-за тяжелой сумки. Только взявшись за дверную ручку, замечаю темный силуэт у черного хода.

С губ срывается жалкий испуганный вскрик. Одновременно раздается приглушенное ругательство. Разворачиваюсь, бегу к парадной двери, надеясь, что она не заперта или хотя бы открывается изнутри.

Не успеваю сделать и пары шагов, как жесткие руки хватают меня за плечи, дергают обратно. Слишком большие и сильные для женских. Низкий голос подтверждает мою догадку.

– Один звук, и ты труп, – мрачно произносит незнакомец. С ужасом чувствую на шее прикосновение холодного лезвия.

Странно. Мне не должны предоставлять выбор. Кто этот монстр? Никогда не слышала, чтобы они нарушали правила. Даю единственный возможный ответ.

– Режь, – цежу сквозь зубы. – Не хочу становиться паразитом.

Сердце колотится в груди, и каждый его удар отдается именем: Джейми, Джейми, Джейми. Что теперь с тобой будет?

– Умно, – бормочет мужчина себе под нос. – Видимо, Искательница. Значит, это ловушка. Как они узнали? – Лезвие исчезает, но его место занимают пальцы, твердые, словно металл.

Я едва могу дышать.

– Где остальные? – спрашивает он, усиливая хватку.

– Я одна. – Нельзя, чтобы он нашел Джейми. Что Джейми будет делать, если я не вернусь? Джейми голоден!

Сильно бью его локтем в живот, аж самой больно. Пресс у него железный, как и руки. Очень странно. Такие мышцы бывают от тяжелой работы или регулярных тренировок, а паразиты не утруждают себя ни тем ни другим.

Удар никак на него не подействовал, даже дыхание не сбилось. В отчаянии со всей силы наступаю ему на ногу. От неожиданности он теряет равновесие. Вырываюсь, однако он хватает меня за сумку, прижимает к себе и вновь берет за горло.

– Слишком уж ты резвая для миролюбивой воровки тел.

Что за бессмыслица? Мне казалось, пришельцы все одинаковые. Наверное, среди них тоже встречаются психи.

Извиваюсь и царапаюсь, пытаясь освободиться, но незнакомец лишь крепче сжимает пальцы на моей шее.

– Я тебя прикончу, никчемная паразитка. Я не шучу.

– Ну и давай!