Девушка могла бы подняться до высокой должности в храме, а если повезет, то служить при самом императоре. Если учесть ее способности, шансы стать выдающимся священнослужителем весьма высоки, и Киллиана заинтриговал такой талант:

– Твои способности к освящению проявились уже во взрослом возрасте?

– Нет. Это случилось раньше.

– В монастыре?

– Да.

Киллиан слегка склонил голову. Мужчина был озадачен. Почему же тогда Риетта не стала священнослужительницей? Если способности пробудились еще до ее совершеннолетия, то она вполне могла стать жрицей. Раз она была воспитанницей при монастыре, вероятно, она сирота. Для простых сирот профессия клирика – лучший выбор. К священному сану даже аристократы не могут относиться небрежно. Каждый простолюдин из монастыря мечтает стать жрецом.

Более того, с духовным зрением и рано пробудившимися способностями, неустанно тренируясь, она смогла бы достичь высокого ранга. Тогда Касарий не смог бы поступить так, как поступил.

– С какого возраста?

– Я могла освящать почти с пятнадцати лет.

– Ты, кажется, говорила, что и очищение тебе тоже под силу. А этому когда научилась?

– В семнадцать…

«Интересно. Это считается средним уровнем? Даже если божественные способности раскрываются благодаря постоянным тренировкам, чем раньше они проявятся, тем выше потенциал. Хоть я и спросил про возраст, поскольку я мало что знаю о жрецах и святой магии, сложно сказать, какой уровень дара у тех, чьи силы пробудились в пятнадцать лет», – подумал Киллиан.

Среди жрецов, сопровождавших его в детстве, было много гениев, говоривших, что они пробудили свои способности еще до десяти лет. Хотя единственные клирики, которых он знал достаточно хорошо, – это императорские жрецы и настоятель монастыря Аксиаса.

Как бы там ни было, разве это не подходящий возраст, чтобы стать священнослужительницей? И пусть она не умеет исцелять и изгонять нечистую силу. Если она может проводить обряды очищения, то она может стать не только заклинательницей, но и жрицей. Так почему она ею не стала? Вопрос никак не срывался с уст, словно его что-то сдерживало.

Одаренные, что не смогли стать священнослужителями и вместо этого стали заклинателями, обычно пробуждали свои способности после того, как покидали монастырь или достигали совершеннолетия. Но даже если их дары проявлялись рано, они нередко терпели неудачу в попытках стать клириками. В основном из-за серьезных разногласий с религиозными догматами, что часто вело к дисквалификации. Казалось, что у Риетты подобных проблем не было.

«Может, она что-то совершила…» Мысль об этом помешала ему задать свой вопрос. Такой вариант нельзя было исключать. «Что же она натворила? Или с ней случилось что-то нехорошее?» Киллиан нахмурился.

Выражение ее лица лишь усилило его подозрения. Для аристократки, ставшей священнослужительницей, брак или беременность не считались пороком. А вот для простолюдинки, что хотела стать клириком, это было большим грехом, который мог бы сделать ее отступницей. Поскольку божественные способности передаются по наследству, дворяне изобрели уловки, чтобы сохранить привилегии наследственности для себя.

Как только Киллиан об этом подумал, он снова посмотрел на Риетту и еще раз убедился: несмотря на ее происхождение, она была необыкновенно красива, что только подтверждало его предположения. Может, она действительно сделала что-то не так? Или это сделали с ней? Какой бы ответ ни последовал, он решил не задавать таких вопросов девушке. Однако он не был настолько уж внимательным и тактичным человеком, чтобы закрыть тему и вообще ни о чем не спрашивать.

– Клейма отступницы у тебя нет. Если учесть то, что ты рано вышла замуж, маловероятно, что ты бы стала отступницей, получив священный сан, не так ли? – предположил Киллиан, помешивая остывший чай.

Он попытался по-своему переиначить вопрос, но в итоге все равно как бы спрашивал о том, почему она не стала священнослужительницей.

– Я провалила экзамен на получение сана и решила бросить эту затею, – равнодушно ответила Риетта.

Киллиан, сам того не осознавая, расслабился и почувствовал облегчение. Он вспомнил, что уже слышал об этом раньше. В какой-то момент в монастыре Севитаса появился свой выпускной экзамен, который позже превратился в испытание на получение священного сана. Вроде бы они проводили письменный тест. Может, он был слишком сложным? В монастыре всех детей обучают базовым обрядам освящения, очищения, экзорцизма и исцеления. Но на деле очень немногие демонстрируют хотя бы самую элементарную способность к освящению. И чем дальше продвигаются их способности – к очищению, изгнанию нечисти и исцелению, – тем меньше становится тех, кто их усваивает.

Так как чума распространялась в грандиозных масштабах и способность к освящению стала востребованной, было жаль тот храм, что упустил из виду человека с такими талантами, как у нее. И зачем они вообще ввели этот бесполезный экзамен?

– Завалить на экзамене одаренного, способного не только к магии освящения, но и очищения, – довольно глупый поступок для храма.

– Я была недостаточно хороша для них, – спокойно ответила Риетта.

Киллиан отметил, что выражение ее лица никак не изменилось. Видимо, проблема была не в ее непорочности. Хотя она вполне могла солгать ему, но сложно представить, что она может лукавить с таким лицом. Поэтому он просто поверил ей. Даже если это и ложь, не было ничего, во что он не смог бы поверить. Это не такая уж большая проблема. А даже если она и ошиблась, мужчина решил, что это не столь важно. Ведь девушка не была дочерью аристократа, для которого это имело бы значение.

Киллиану было бы неприятно знать, что такой драгоценный талант никогда бы не увидел свет и был похоронен заживо. А все из-за каких-то неясных догматов и того, что дар принадлежит девушке из простого народа. Если бы это произошло из-за того, что с ней сделали нечто плохое, то она бы имела право злиться. Как ни посмотри, жизнь Риетты и так была не сахар, и он не хотел, чтобы она испытывала новые трудности.

Они беседовали еще какое-то время. Риетта отвечала так, как планировала заранее. Киллиан заметил, что в этот раз она уже отвечает на вопросы четко, быстро и кратко. Он подумал, что девушка уже не так зажата и, похоже, чувствует себя более комфортно. Риетта показалась ему человеком, умеющим подстраиваться под него и считывать информацию между строк, как тот же Эрен или Леонард, которые были рядом с ним уже долгое время. Она успешно демонстрировала ему инстинкт выживания простолюдина, что живет, постоянно подстраиваясь под настроение окружающих аристократов.

Киллиан не мог знать, как Риетта внутренне напряжена и что ранее она приняла решение отвечать на его вопросы быстро, четко и только по делу. Для лорда это был словно глоток свежего воздуха: в словах Риетты больше не было ни колебаний, ни ропота. И он наконец-то ощутил, что они понимают друг друга. Оттого ли ему показалось, что правильным было решение сначала накормить человека, а потом вести с ним разговоры?

У Риетты словно камень с души свалился, когда она заметила, что мужчина изменил свое поведение и уже разговаривает с ней без каких-либо признаков недовольства, как это было раньше. Она решила, что верно выбрала способ общения. По крайней мере, ей больше не чудилось, что он собирается отругать ее. Риетта сама еще не осознала, что во время ужина смогла отпустить большую часть страха перед ним. У нее даже появилось время подумать о других вещах.

Разговаривая с Киллианом, Риетта грустила от того, что мужчина не носил ожерелье, что она ему подарила. В душе появилась пустота. То была памятная вещь ее дочери. Когда девушка психологически оказалась в безнадежном тупике, она вложила самое мощное благословение в эту единственную вещь, что служила ей якорем. Выжимая все силы, что в ней были, она словно поместила туда частичку своей души. Хотя в самом начале она даже не планировала ее освящать.

Риетта молилась и молилась в беспамятстве, и ее искренние горькие желания на протяжении долгого времени впитывались в кольцо. Когда она наконец-то пришла в себя, оно стало освященным предметом с почти что неизменным защитным эффектом. Такая вещь определенно была редкостью. Можно было даже сказать, что за всю оставшуюся жизнь женщина больше не сможет создать ничего подобного.

Это было чуть ли не единственное, чем Риетта могла отплатить своему благодетелю… Обладая хоть какой-то сопротивляемостью к демонам, она решила, что ему эта вещь будет нужнее. Чтобы набраться смелости и решиться подарить кулон эрцгерцогу, она стояла перед памятной табличкой ее девочки и умоляла дать ей разрешение. А после в слезах и душевных терзаниях продолжила читать молитвы.

Однако девушка понимала, что для эрцгерцога эта вещь не имеет никакого значения, поэтому старалась не думать о пустоте, возникшей в ее душе. Теперь это украшение ей не принадлежало.

Киллиан осыпал ее вопросами:

– Хорошо. А что вы делали в восточном крыле?

– Я освятила спальни и жилые помещения одиннадцати девушек, включая Рэйчел. Еще я благословила вещи, что они носят с собой.

Риетта украдкой взглянула на него, но не заметила, чтобы милорд вспомнил о ее подарке. Из-за того, что на днях он отругал ее, назвав грубой, она не могла сказать ему, что вернет долг деньгами. Да и кулоном он не пользовался. Риетта сидела с мыслями о том, что ей нужно постараться сделать все возможное, чтобы найти способ отплатить ему за его доброту. Она только и делает, что получает от него помощь, но пока ничем его не отблагодарила.

В этот момент в ее голове проскользнула мысль, как она могла бы ему быть полезной. Почему она раньше об этом не подумала? Когда в их диалоге наступила пауза, Риетта произнесла:

– Ваше высочество, может, мне освятить и ваши покои? – Лицо ее вдруг просветлело.

Его брови поползли вверх.

– А… милорд! – вспомнила Риетта и быстро исправилась, прикусив кончик языка.

Но эрцгерцог выглядел так не из-за ее обращения. Он даже не подумал поправлять ее.

Киллиан был поражен, насколько смело она пытается его соблазнить. Казалось бы, что может быть соблазнительного в том, как человек прикусывает кончик языка с покрасневшим от смущения лицом? Мгновение – и его сердце пропустило удар. Он ни разу не видел ее улыбающейся. Хотя это сложно было назвать улыбкой, но ее лицо вдруг стало ярче.

Киллиан собирался только расспросить девушку о способностях заклинательницы, но их разговор неожиданно затянулся, и теперь он спрашивал ее о том о сем. Это было ему несвойственно. Он подумал, что это, скорее всего, от того, что сегодня она так хорошо ему отвечала. Они словно подавали друг другу невидимые сигналы и свободно болтали, как давние знакомые.

Платиновые волосы напоминали лунный свет. Нежные голубые глаза. Аккуратное красивое лицо и спокойный голос, что дарил ощущение умиротворения. Риетта определенно была в его вкусе:

– Если ты этого хочешь…

Мужчина так нервничал, что неосознанно поднес руку ко рту… По какой-то причине ему все казалось, что она смотрит на его губы. Он почувствовал себя немного неловко и странно. Это все из-за того, что Леонард ранее нес какую-то чепуху про романтику.

* * *

Они поднялись в покои Киллиана, которые всегда были готовы к отдыху. Риетта не могла знать, о чем Киллиан думает, поэтому невинно отвечала на его вопросы. Витая где-то в облаках, без всякого стыда и смущения она вошла в его комнату.