Глава 4. Дружелюбная атмосфера

Разумеется, после всего случившегося «Альбедо» больше не пытался чинить нам никаких препятствий. Они даже отключили глушилку, и Кетрин смогла выйти на связь со своей семьёй. Для этого даже подключили ее комлинк к корабельной сети на минуту, чтобы она могла сделать это из лазарета, потому что на мостик её никто бы не пустил. Даже не столько потому, что иначе бы увидела Жи, сколько потому, что в первую очередь сейчас ей требовался хороший отдых после родов. Все, что ей позволила Пиявка – это короткий разговор с родственниками, чтобы подтвердить, что с ребёнком и с самой Кетрин всё хорошо. Именно в таком порядке – сначала про ребёнка, потом про себя, потому что именно в таком порядке это интересовало семью Винтерс.

После этого нам выдали официальное добро на приземление в одном из космопортов Даллаксии, что принадлежал семье Винтерс, и мы начали подготовку ко входу в атмосферу.

«Барракуда» была практически пределом космического корабля, который был способен на атмосферные перемещения – вероятно, это была одна из причин, почему капитан выбрал именно эту модель.

Единственный вид атмосферников, которые были больше габаритами – это станционные челноки «Гекко», которые, например, курсировали между Рокой и её спутником, перевозя туда-сюда рабочих и технику. Но «Гекко» были крайне медлительными из-за того, что конструкторы пожертвовали мощностью и размерами двигателей в пользу грузоподъёмности судна, и не годились на роль полноценных исследователей космоса. Просто для примера – если бы мы везли принцессу на «Гекко», то сейчас мы были бы от силы на половине пройденного пути, и это ещё если сильно повезёт.

Всё, что превышало размерами «Гекко» уже не было способно на атмосферные полёты – бездушный и безэмоциональный сопромат продолжал диктовать свои законы. Он слегка отступился от них, когда прогресс дошёл до спейс-технологии, но всё, что касалось обычных перелётов, осталось таким же, как было сотню лет назад, и две сотни, и, наверное, даже пять сотен. Огромные орбитальные корабли, начиная с эсминца и дальше, просто невозможно было скомпоновать таким образом, чтобы сила сопротивления воздуха при входе в атмосферу сначала не раскалила металл докрасна, а потом не порвала его, размягчённый, на мелкие куски. То есть, возможно, конечно! Но всё, как всегда, упиралось в экономику – дешевле было на каждый эсминец разместить по пять десантных ботов, нежели делать его обшивку целиком из вольфрама и тантала.

Так и получилось, что грузы с поверхности на орбиту до сих пор выводились, по сути, по старинке – при помощи относительно небольших кораблей с ограниченной грузоподъёмностью. Разве что принцип двигателей давно уже поменялся, и ставшие неэффективными химические ракеты канули в прошлое, уступив место более мощным и предсказуемым плазменным и ионным двигателям.

С одного на другой Кайто как раз сейчас и переключился, и привычный гул корабля, который я уже перестал замечать, сменил тональность, став более глухим и басовитым.

– Переключение двигателей выполнено на высоте девяноста тысяч метров, – доложил Кайто. – Плотность забортной атмосферы пока ещё слишком низка для эффективного торможения двигателями. Предлагаю снижение до семидесяти тысяч, после чего – плавное увеличение тяги атмосферных двигателей с нуля до двадцати процентов с понижением высоты до двадцати тысяч, после чего – переход в горизонтальное планирование.

– Принимается! – кивнул капитан, не сводя взгляда с выведенных на лобовик показателей корабля. – Кори, действуй.

– Да, капитан! – отозвалась девушка, и в её голосе проскользнула нервозность. Судя по всему, посадка на планеты была нечастым явлением в этом экипаже… И это, в принципе, понятно, если вспомнить, что подавляющее большинство планет в космосе находятся под контролем Администрации. Там не то что нечего делать – там вообще опасно находиться.

– Высота семьдесят тысяч, – снова доложил Кайто. – Плотность атмосферы достаточна для эффективной работы двигателей.

Сейчас, полностью поглощённый работой, Кайто совершенно изменился. Он стал собранным и строгим, даже в голосе, в котором обычно смешивались удивление и недоверие, прорезались стальные нотки. Глаза азиата сузились ещё больше, словно он пытался таким образом отсечь от себя лишнюю информацию и сосредоточиться на нужных ему показателях.

Корабль ощутимо завибрировал, когда атмосфера вокруг стала достаточно плотной для того, чтобы начать оказывать заметное влияние.

– Пятьдесят тысяч. Кори, выходишь за пределы расчётов, уменьши тягу на пару процентов.

– Уменьшить да! – коротко отрапортовала Кори, даже не пытаясь – удивительное дело! – спорить и доказывать, что она всё делает правильно. Только чуть прибрала тяги, уменьшая эффективность торможения.

– Двадцать тысяч. Скорость семьсот. Приготовиться к выпуску атмосферных крыльев. Кори…

– Выравниваю! – отозвалась девушка и слегка потянула на себя рычаг управления.

Лёгкая перегрузка навалилась на всех в кокпите, как только корабль начал переходить из вертикального падения в горизонтальный полет, и генератор искусственной гравитации попытался это скомпенсировать, заодно уменьшая свою мощность пропорционально нарастанию силы притяжения планеты.

На середине этого манёвра в дело снова вступил Кайто:

– Выпускаю атмосферные крылья. Всем приготовиться.

Корабль резко тряхнуло, когда его парусность за секунду увеличилась в три раза, а потом вся вибрация резко прекратилась, остался лишь тихий гул работающих атмосферных двигателей.

– Все системы работают штатно, – доложил Кайто спустя секунду. – Отклонение от идеальной траектории входа – два процента. Прибытие на нужный нам космодром ожидается через пятнадцать минут.

– Молодцы! – скупо похвалил капитан, развернулся и встретился со мной взглядом.

Собственно, больше ему встречаться взглядом было и не с кем. В кокпите я один сидел без дела, поскольку все остальные были на своих постах, включая Пиявку – она всё ещё дежурила возле Кетрин в лазарете.

– Что-то не так, Кар? – нахмурился капитан. – У тебя странное выражение лица.

– Да я вот всё хотел спросить – а как долго мы будем летать с роботом вместо главного компьютера? – я кивнул на Жи, который последние дни вообще превратился в предмет интерьера, благо что ему это было совершенно не в тягость из-за его механической-электрической природы.

– Здесь мы точно починиться не сможем, – капитан покачал головой. – Во-первых, я сомневаюсь, что у них есть лишние главные компьютеры, а во-вторых – нам совершенно ни к чему, чтобы кто-то знал о нашей ситуации вообще. Даже если это будут даллаксианцы, которые вроде как независимы. От Администрации это всё равно не укроется.

– Значит, для ремонта летим куда-то ещё? – уточнил я.

– Да. И я даже знаю, куда именно, – кивнул капитан.

Ну и то ладно. Денег, которые нам заплатят за успешное выполнение миссии хватит не просто на новый главный компьютер (если капитан правда знает, где его купить), а на пять или даже шесть новых главных компьютеров. Но, так как столько нам не нужно, их можно будет потратить на что-то более важное и ценное.

Через десять минут Магнус доложил с радарного поста:

– К нам приближаются две атмосферные цели, дальность тридцать километров, идут на перехват.

– Вызов! – велел капитан, и Магнус тут же прокинул канал связи к одному из них.

Короткий сеанс видеосвязи доказал, что это самолёты рода Винтерс, и они здесь, чтобы сопроводить нас до космодрома. Через минуту оба самолёта промелькнули мимо нашего лобовика (такие крохи по сравнению с «Барракудой»), после чего развернулись и пристроились чуть впереди, образовав обратный клин с нами в вершине.

Так мы и долетели до космодрома, где перехватчики покачали нам крыльями на прощание и крутым виражом ушли куда-то в сторону. Ну а мы пошли на посадку.

Кайто и Кори снова превратились в две части единого организма, и перешли в режим понимания друг друга с полуслова.

– Тягу двадцать! Угол семьдесят! – отдавал короткие указания Кайто, и Кори послушно следовала им.

– Высота? – иногда спрашивала она тоже, и Кайто тут же отвечал:

– Семьдесят. Правый двигатель плюс три.

– Плюс три да.

Да, сажать такую громадину, как «Барракуда» в атмосфере, да ещё и с учётом гравитации – то ещё занятие. В отсутствие колёс корабль не мог себе позволить зайти на посадку по-самолётному, да и не строил никто взлётных полос на космодромах, поэтому садились по старинке – развернув атмосферные двигатели вниз и манипулируя их тягой, чтобы уравновесить силу гравитации. Это не стыковка в невесомости, где главное – подвести корабль к шлюзу, а дальше автоматика всё сделает сама, и не посадка на планетоид с искусственной гравитацией и атмосферой – там их ограничения начинают действовать только в пределах купола, то есть от силы на километровой высоте, даже атмосферные крылья не нужны.

А вот садиться на планету – это целое искусство. Чуть недодашь тяги – и гравитация потащит тебя вниз, грозя раздавить корабль в лепёшку. Запаникуешь от этого, дашь тягу на максимум, не заметив перекоса корабля – и вместо того, чтобы взлететь в небеса, он кувыркнётся на месте и уже с гарантией впечатается в поверхность, да ещё и вверх ногами при этом. Сколько было таких случаев за всю историю космоплавания – и не счесть!

Поэтому сейчас все на мостике молчали, не желая нарушать работу тонко настроенного посадочного механизма, состоящего из пилота и техника.

– Касание, – наконец доложил Кайто. – Оба двигателя ноль.

– Оба ноль да, – устало произнесла Кори, и откинулась в кресле. – Фух, давненько на планеты не садилась!

– Но ты же знала, что нам это предстоит! – улыбнулся капитан, и потрепал девушку по плечу.

– Я надеялась, что до этого не дойдёт, – притворно скривилась Кори, и потянула пилотское кресло назад, отъезжая от консоли управления. – Идёмте, что ли, принимать почести.

– О, это я с радостью! – Кайто, уже вернувшийся в своё обычное состояние, вскочил со своего поста. – Это я всегда за!

– Ну да, тот кто сделал меньше всех! – хмыкнула Кори, и, когда в глазах Кайто мелькнула обида, добавила: – Ладно, я шучу. Ты молодец, всё отлично сделал. Все сделали всё отлично. Даже не знаю, как бы мы уцелели во всей этой заварушке, если бы…

Она бросила короткий взгляд на меня, и тут же отвернулась, словно ничего и не произошло.

– Главное, что уцелели! – закончил за неё капитан. – А теперь давайте уже наконец получим наши деньги!

Встреча с семейством Винтерс прошла быстро и сумбурно. На корабль их, конечно же, пускать никто не собирался, поэтому малой группой пошли наружу сами. «Малой» – это капитан, старший помощник, то есть, Кори, и я. По правилам этикета предполагалось, что на встрече должны обязательно присутствовать капитан и старпом, остальные по желанию, и что заставило капитана меня назначит в группу тоже – так и осталось загадкой.

Кетрин, снова замотанная в свои тряпки, изрядно погрустневшие после всего, что выпало на ее с сыном долю, впервые за все время держала дитя своими собственными руками. Она же первая и вышла из корабля, как только открылись двери шлюза, впуская внутрь настоящий, живой свет.

Нас встречала целая делегация. К борту корабля была проложена настоящая ковровая дорожка (и когда успели?), по бокам от которой стояло по шеренге вояк, экипированных по последнему слову оружейного дела, все в фиолетово-зелёном.

Эти же цвета преобладали в одежде людей, которые ждали нас снаружи. Трое – две женщины, одна моложе, другая старше, и убелённый сединами мужчина, лицо которого было покрыто морщинами плотнее, чем иной астероид – кратерами.

– Кетрин! – выдохнула молодая, кидаясь к нашей протеже, и осторожно обнимая её вместе с ребёнком. – Наконец-то! Как же мы волновались!

– Если волновались, не стоило отсылать девушку одну в такую дыру, – усмехнулся капитан, подходя к ним тоже.