Один нож был уж очень хорош: маленький – неприметный, с узким лезвием и удобной рукояткой, аккуратными ножнами, туповат, но быстро прикинула в уме, что смогла бы его заточить (видела точильный камень на кухне в поместье): одинокой женщине нужно иметь, чем защититься в случае чего. Вряд ли Оциус одобрил бы это желание, но я решительно не сводила глаз с рукоятки, куда среди ювелирной гравировки был впаян голубой прозрачный камешек, явно не просто стекло.

«Это потом. Сначала дело!» – одёрнула себя, осторожно огляделась и стала ощупывать образцы пергамента.

Но ни один не пах и не был похож на тот, что давал мне Оциус. А в своих памяти и ощущениях я не сомневалась.

«Если заказать подобный, наверное, донесут. Ведь такой должен быть под строгим учётом?»

И снова поймала себя на том, что не отвожу глаз от ножа и думаю совсем не о пергаменте, а в пальцах – зуд.

«У меня есть данги! – твердила самой себе. – Но зачем тратить монеты, если я могу взять его просто так? Ведь лежит же и поёт: «Возьми меня!»

Я закатила глаза, резко отвернулась к выходу, чтобы не искушать себя, и тут же оступилась, едва не оттоптав чьи-то шёлком вышитые туфельки. Дама как раз приподняла подол, делая шаг к стене с полкой.

– О, простите мою неловкость, – затараторила я, низко склонив голову, а затем выпрямившись.

– Да что вы, милая, давно пора укоротить наши юбки, – всепрощающе улыбнулась очень взрослая женщина с проседью в густых чёрных прядях волос. – Но в Мингале снова мода на полную длину.

– А-а… – застревая взглядом на этом умиротворённом, поистине благородном лице с сеткой едва заметных морщин под глазами, протянула я.

Выглядела женщина молодо, но, судя по безмятежности и мудрости в глазах, было ей за пятьдесят. И положения она была высокого, хоть и не носила дорогого наряда и украшений, как многие другие более зрелого возраста.

– Вам, госпожа Леми́, как обычно? – с глубоким уважением окликнул мастер.

– Сегодня больше на одну упаковку, – отвлеклась от меня женщина. – Работы прибавилось.

– Ох, сочувствую, – шутливо горестно покачал головой мастер и с улыбкой ушёл в другое помещение за спиной.

Вскоре он вынес три упаковки пергамента, обвязанных лентой, и положил на прилавок. Таких образцов на стене я не видела. Видимо, специальный заказ, и на вид он выглядел ровно как моя родословная.

– Благодарю вас, мастер Бе́рхард, – чуть склонила голову госпожа Леми. И столько достоинства было в этом жесте, что я утвердилась в мнении: дама не из прислуги.

Когда Берхард отошёл к другому покупателю, я вежливо обратилась к женщине:

– Могу я попробовать ваш пергамент на ощупь? Не могу вспомнить, какой мне требовался для специальных занятий в прошлый раз.

– Конечно, милая, – отозвалась та и подала одну упаковку. – А чем вы занимались?

– О-о, каллиграфией, – выдумала на ходу и погладила лист подушечками пальцев.

Но практически сразу ощутила, что пергамент разительно отличался от того, на котором была написана родословная. А поднеся его к носу, и запах отличила другой. «Словно пергамент на документы имеет несколько степеней защиты», – подумалось вдруг, и снова поразилась тому, на что была способна.

– Не тот? – улыбнулась женщина.

– Похоже, я совсем в этом не разбираюсь, – с ироничным огорчением заметила я и отмахнулась. – Ах, оставлю это на следующий раз.

Я отдала упаковку даме, а та положила её на прилавок и снова повернулась ко мне:

– Меня зовут Иса́да. Не желаете прогуляться со мной до экипажа?

– С удовольствием, госпожа Исада! – склонила голову я. – Меня зовут Тайра.

– Красивое имя, – мягко улыбнулась она. – Мне сегодня приснилось, что познакомлюсь с кем-то новым. Так и вышло.

– Приснилось? – вопросительно взглянула на спутницу.

Я понимала, что это значит, но, перебрав в памяти свои ночи, поняла, что мне не снятся сны. Хотя и полноценных ночей, в которых я считала себя в своём уме, было всего три.

– Вам не снятся необычные сны? – поинтересовалась Исада.

– Необычные? Вряд ли, – слукавила я, глядя на ещё одну работницу мастерской, которая забрала пергамент и унесла на другой стол для упаковки.

– Он был таким ярким, как и ваши глаза, моя милая, – продолжила Исада.

– Ох да, глаза… Как вы думаете, мои глаза не слишком бросаются в глаза? То есть… Ох, какая-то околёсица… – правдоподобно смутилась я. – Но иногда кажется, что люди слишком внимательны ко мне.

– Вы здесь недавно, верно? – проницательно сузила глаза дама.

– Да, ещё не освоилась. А здесь что, все друг друга в лицо знают? – поинтересовалась невинно.

– Вы из благородных дам, а я в ближайших к Мингале селениях знаю почти всех, если не по имени, то в лицо, – снова мягко улыбнулась Исада. – Я давно здесь живу. Вы ещё не представлены двору?

– Нет… А скажите, я действительно похожа на благородную даму? – прошептала я и доверительно склонилась к ней. – Я долго жила в закрытой Академии. Уж не знаю… самой себе кажусь дикой.

– О, я, кажется, поняла: вы теперь под покровительством наместника Фенгары?

Я лишь удивлённо вскинула брови. Не прошло и недели, а кто-то уже знал об этом. Да тут и без почтовых горлиц скорость несусветная.

– Вы правы, – вынужденно кивнула.

– Вся Фенгара уже знает об этом, – громко заметила женщина-подмастерье, принёсшая упакованный пергамент, явно слышавшая весь наш разговор, и, хлопнув ладонью по столу, чуть сгустив краски, добавила: – Сочувствую, деточка, о погибших родителях.

– Как и я, – Исада окинула женщину снисходительным взглядом, уложила покупку в корзину и, не заплатив ни данга, направилась к выходу из мастерской.

«Получается, она не просто госпожа?» – догадалась я, придерживая дверь для дамы и выходя следом.

– Простите бесцеремонность торговцев, – заметила Исада, перехватывая корзину другой рукой и указывая направление.

– Да, несколько непривычно, – невинно улыбнулась я и протянула к ней руки: – Давайте я вам помогу… Ох, а она нелёгкая. Зачем вам столько?

– Иногда читающие портят страницы очень древних фолиантов, приходится их переписывать и подклеивать.

«Библиотека? Книжная лавка? Не похожа она на торговку».

– Как должно быть занимательно, – восхитилась я наискучнейшему делу, понимая, что такое дело не пришлось бы мне по душе. Видимо, меня не исправить. – А вы продаёте книги?

– Я хранитель Королевской библиотеки.

Я открыла рот, но вовремя захлопнула. Исада служила во дворце, а значит, открываться ей можно только наполовину. На ту, которую я всем сегодня и демонстрировала. Хотя она мне так понравилась.

– Ах, как же я хочу побывать во дворце! Я видела его издалека – он завораживает! – вздохнула мечтательно.

– А вы приходите в библиотеку. Любите читать?

– О-о, конечно! – закивала так уверенно, что сама испугалась своего энтузиазма. – Это и было основным моим занятием в закрытой Академии. А как мне попасть к вам?

– Раз в неделю после полудня в Королевскую библиотеку открыт вход для всех образованных горожан. И это было вчера. Но тогда там бывает суетно, – чуть снизила тон Исада. – Я пришлю вам отдельное приглашение на другой день. Буду рада вас видеть.

– А так можно?! – округлила глаза от «счастья».

– Если ты повелитель редких фолиантов и многочисленных полок, то да, – с шутливым самодовольством улыбнулась Исада. – Уверена, вы получите настоящее удовольствие от книг. Это бывает очень интересно, когда открываешь давно забытую книгу и вспоминаешь свою историю.

– О, как это чудесно! Я была бы вам признательна! – вдохновилась я, собрав ладошки перед грудью.

– А я давно не получала такого удовольствия от общения с воспитанной дамой. Обычно они такие сплетницы, – беззлобно подмигнула она.

– Боюсь, мне этого не понять, – поддержала я, скромно улыбнувшись. – Я привыкла к тишине.

– В тишине рождаются мудрость и истинное благородство, – многозначительно заметила Исада.

«…и коварные планы», – добавила мысленно.

С Исадой мы мило попрощались у её экипажа, на котором даже я узнала королевский герб.

Странные противоречивые думы одолевали, пока шла к Миссии. Исада показалась женщиной достойной, доброй, вдохновлённой делом жизни, но служила человеку, который топтал эти добродетели. Либо на служащих дворца не распространялись все лишения, либо те слепо верили в справедливость таковых. Но, как бы там ни было, снова возвращалась к противоречию: Исада не выглядела глупой, наивной женщиной. Видимо, что-то всё-таки странное творилось во дворце.

Позже, когда напоила Миссию, угостила её сахарком у одной из лавок со сладкими кренделями, я в сосредоточенной задумчивости прогулялась по окрестностям Южной Фенгары. Уже наслушавшись многого, наблюдая за жизнью вокруг, теперь я ещё тоньше улавливала суть происходящего, сводя это в единое знание.

После первой прогулки по местности казалось, что этого спокойствия и умиротворения мне всегда не хватало. Даже дышалось полной грудью, будто обруч сняли, будто долго не могла дышать. Чем был недоволен Оциус? На вид в государстве всё шло ладно, что должно было измениться? Зачем нужно что-то усложнять, ведь сложное всегда найдёт путь?

Однако первое впечатление быстро остыло под натиском фактов. При ближайшем рассмотрении жизнь в провинции оказалась не такой радужной. И так было повсюду. Государство не было утопией. Было бы даже странно.

Я ещё не знала, как решить задачу Оциуса, но цель уже оправдывала старания. Будущего короля кто-то боялся, кто-то поддерживал, кто-то просто жил своей маленькой скудной жизнью, не высовываясь, но теперь я больше понимала Оциуса в стремлении хоть как-то повлиять на брата. Даже захотелось отомстить за Ильяма, хотя будущий король вряд ли вообще знал о его существовании.

«Революционеркой не стану, но всё, что смогу изменить, сделаю с удовольствием!» – заключила я, выезжая из Южной Фенгары.

Глава 12

Когда я подъезжала к поместью, в ворота один за другим выехало три закрытых экипажа. В окнах заметила несколько любопытствующих мужских взглядов и поспешила скрыться из виду, чтобы не получить в будущем упрёков от наставника.

А во дворе Оциус прощался с кем-то ещё. Я спешилась в воротах, оправила платье и чинной походкой направилась к гостям. Кажется, это был тот самый приём раз в неделю.

– А вот и моя подопечная, – ласково улыбнулся Оциус, протягивая руку в моём направлении. – Иди к нам, Тайра.

– Добрый вечер, господа, – склонила голову я, в точности копируя поклон Исады.

Господа – немолодой мужчина и один моего возраста – склонили головы в ответ. Последний так и задержал на мне масленый взгляд исподлобья.

– Господин Но́рмус с сыном Фе́ргасом Ци́стианы из Западной Фенгары, – представил гостей Оциус.

И сын Нормуса как-то мерзко облизнул нижнюю губу, рассматривая меня.

– Любите конные прогулки? – поинтересовался господин Нормус, явно не одобряя замеченное не женское седло.

– Отец учил ездить, когда была совсем маленькой, – ответила с робкой улыбкой и продолжила чуть дрожащими губами: – Захотелось вспомнить, почтить его память.

На лицах господ тут же выступило неподдельное сочувствие, и они сжали губы в неловком молчании.

– Позвольте предложить свою компанию, если захотите вновь на конную прогулку? – тут же предложил младший Ци́стиан. И хотя голос его был приятным, но проскользнувшие в нём нотки жадного интереса, подняли дыбом волосы на затылке.

«Уверена, что могла бы дать ему хорошую затрещину! Хм, и ладонь чешется, как на дело!» – тут же мелькнули искушающие мысли.

– Я нечасто себе это позволяю… Пока не оправилась от смерти родителей, – опустила горестный взгляд под ноги. – Если позволите, я вернусь в свою комнату, наставник? – покорно перевела взгляд на Оциуса. От греха подальше!

В глубине его глаз заметила огонёк удовольствия моей игрой, а затем он принял тот же образ бесконечно сочувствующего человека и кивком разрешил удалиться.

Я хотела бы сама распрячь Миссию, мы так сроднились за время прогулки, что хотелось её и почистить, и угостить яблочком, но пришлось уйти в дом. Миссия тихо тоскливо заржала, когда её уводил Толзи.