Посуды на подносе было много, да и я побоялась, что башня блинчиков с творогом может рухнуть, а потому притормозила на повороте перед самой лоджией и так и замерла, услышав знакомый голос:

– Димон, я ничего не знал… Честное слово…

– А если бы знал, то что?! Вернулся бы обратно?

– Нет, ты же знаешь, у меня работа, но…

– Даня, ты даже на похороны Марины не приехал! А мы, между прочим, в одной группе учились! Маринка каждый Новый год для тебя шарф вязала. Веришь – нет, но по молодости я даже ревновал её к тебе. – Отец повышал тон всё сильнее и сильнее, и теперь мне даже подслушивать не приходилось, так громко он говорит. – А Олеська! Да она как родилась, так и говорила всегда «любимый дядя Даня», только так тебя и звала. Мы двадцать с лишним лет дружим! И что?! Я всю жизнь считал тебя лучшим другом! Да какое там… единственным!

– Прости. – Вновь упало в тишине.

Конечно же, это был Даниил. Сердце замерло в груди. Он здесь! У нас дома! Что он делает?! Я бесшумно переступила с ноги на ногу – Чёрт! Пошла на лоджию без носков и тапок, – и прислушалась дальше.

– Прости? – голос отца был колючим и полным обиды. – Три года, Даня! Три года. Ни звонка, ни слова. Ты знал, как много ты для нас значил, и всё равно – исчез. Я тут на костылях по дому шкандыбаю, а Олеська всё это время тянет хозяйство и меня на себе. Думаешь, мне не горько? Думаешь, я не помню, как, когда мы братались, ты обещал быть рядом?

– Димон, – Даниил, казалось, проглатывал слова, взвешивая каждое. – Прости, я и правда не знал, что ты… Что у тебя всё так плохо. Я думал, что у тебя всё нормально, что у тебя всё есть. У меня такая работа, что я сам себе не всегда принадлежу.

– И что, за три года не дали ни единого выходного?!

Мне было ужасно интересно, кем же работает Даниил, но ещё больше я хотела не допустить скандала. В голосе отца уже слышались те самые истеричные нотки, после которых он мог впасть в депрессию. Я решительно толкнула дверь на лоджию. Не позволю расстраивать папу! Не было Даниила три года в его жизни, пускай и дальше не будет.

– Всем доброе утро, а я с блинчиками! – Громко произнесла, привлекая внимание.

Честно говоря, я немного переоценила свои силы. Точнее, переоценила то, что выспалась за ночь и собрала мысли в кучу. Отец стоял по мне спиной, тяжело опираясь на костыли, а Даниил был у панорамного окна. Яркий свет проходил через стекло и очерчивал его фигуру, буквально оставляя отпечаток совершенной картинки на сетчатке глаза.

Он стоял, небрежно опираясь бедром на столешницу массивного стола, расслабленно положив руки в карманы дорогих брюк со стрелками и высоко держа голову. Тонкая кашемировая водолазка облегала мощный торс так, что каждая линия восхитительного тела была отчётливо видна. Каждая впадинка, каждый кубик, ямка пупка и огромные литый мышцы груди. Где он только так накачался? Кем работает? Уж не фитнес ли моделью?.. Тонкий трикотаж подчёркивал широкие плечи и не менее рельефные руки. И, несмотря на повисшее общее напряжение в комнате, от Даниила исходила такая аура силы и спокойствия, как от человека, привыкшего быть хозяином любой ситуации. «Дядей Даней» такого мужчину теперь и язык не повернётся назвать.

Я чуть не уронила поднос, но вовремя взяла себя в руки, сделав глубокий вдох. Руки дрожали, а в голове билась одна мысль: «Господи, он идеален». Даниил резко повернул голову на мой голос, и наши взгляды встретились. В его глазах на мгновение мелькнуло странное, не поддающееся распознанию чувство, но он тут же внезапно расплылся в широкой тёплой улыбке.

– Ле-е-еська! Привет, моя маленькая красавица! Как же ты выросла, ну ничего себе! Вот это ты изменилась, а я помню тебя совсем ещё ребёнком. – Он нарочито шумно присвистнул, сделал несколько шагов ко мне и взял поднос из рук. – Кнопкой мне по пояс, которая просила помочь с 3D-паззлом. Так, а куда ставить поднос?

– Сю-ю-юда. – Я махнула рукой на тот самый стол, на который он опирался.

А вот я совершенно не могла прийти в себя – все мысли разлетелись в разные стороны, как те самые осколки, которые я собирала на кухне. «Ребёнок», «Кнопка». Я вновь почувствовала себя маленькой двенадцатилетней девчонкой, которая вместо кукол предпочитала головоломки. Щёки залил обжигающий румянец.

– Пока тебя не было, Леся, между прочим, закончила экономический и теперь работает в «ТехНекст» старшим аналитиком, – не без гордости произнёс отец, тут же меняя тон.

Я неловко переступила с ноги на ногу, чувствуя, как жар всё дальше растекается по телу. Экономический факультет я действительно закончила. Экстерном, кое-как, с тройками – лишь бы только корочка была, а вот из «ТехНекст» меня уволили. Точнее я сама ушла, потому что была там стажёром на символическом окладе, когда в нашей жизни случилась авария. Отцу срочно требовались деньги на операции, которых у нас не было, и перспективная позиция в крупной ИТ-компании накрылась медным тазом. Я пошла работать в «Саванну». Разумеется, отец понятия не имел, откуда у нас такие деньги, и думал, что я очень талантливая и быстро взобралась по карьерной лестнице.

– Я всегда знал, что она далеко пойдёт, – неожиданно сказал Даниил, переводя на меня внимательный взгляд. В его глазах я видела что-то новое, и это странно завораживало. Бархатистый тембр проник под кожу. – Она с детства была слишком умной для своего возраста.

– Вот и я говорю, далеко пойдёт! Эх, жаль Маринка не застала… – Отец шумно выдохнул и осёкся.

– Я наверно за третьей чашкой скажу, – ойкнула я, обратив внимание, что чашек-то теперь не хватает.

– Сиди тут, сам принесу, – внезапно перебил отец и, тяжело опираясь на костыли и медленно переставляя один за другим, побрёл из лоджии прочь.

Когда дверь за ним закрылась, я перевела растерянный взгляд на Даниила. Он смотрел на меня, молча, пристально, так, будто видел меня впервые, и от этого взгляда сердце сжалось и замерло где-то в горле. Я отвела глаза, но ощущение его присутствия стало только острее. Терпкий запах дорогого мужского одеколона заполнил помещение и вскружил голову. Вчера ночью, когда я стояла перед ним в клубе, у меня был шанс коснуться этого мужчины – вытянуть руку и почувствовать тепло его кожи, напряженные мышцы, вдохнуть запах у острого кадыка. Но я убежала. И теперь осознание того, как близко он был, и как я упустила этот момент, прожигало изнутри.

«Ау, Леся, очнись! Ты всё сделала правильно! Это не твой мужчина, он тебе вообще никогда и ничего не обещал», – дала я себе мысленную пощёчину и мгновенно взяла себя в руки.

– Я подслушала ваш разговор, – произнесла я первое, что пришло в голову, чтобы хоть как-то изменить вектор своих мыслей.

Густые светлые брови поднялись на лоб.

– Весь?

– М-м-м… не знаю. Частично, наверное, – я пожала плечами. – Но основное я услышала и хотела попросить тебя… Не мог бы ты быть с отцом помягче? Дело в том, что после аварии ему пришлось пережить не одну операцию, и врачи просили сделать так, чтобы он нервничал как можно меньше. Стрессы ему категорически противопоказаны…

– Да-да, я понимаю, я и не хотел вводить в стресс.

– Тогда зачем приехал?

– Лесь… – Он произнёс моё имя, будто не был уверен, что это действительно я и замолчал.

Глава 5. Голые ноги

Даниил

– Тогда зачем приехал?

Её вопрос ударил, как хлесткая пощечина. Она смотрела, ожидая ответа, и я буквально терялся под этим взглядом. Густые, чуть приподнятые брови, напряженные губы, в широко распахнутых аквамариновых глазах – мягкая просьба и немой укор. От неё исходило тепло, такое нежное, почти домашнее, что я просто не мог вывалить на неё всю правду о том, зачем вернулся.

Как, чёрт возьми, объяснить, что я уехал из Норильска три года назад, потому что буквально бежал от неё? Что, когда она вдруг перестала быть просто маленьким очаровательным Лесёнком, которой я иногда помогал решать её головоломки, мир для меня встал с ног на голову. Она была дочерью моего лучшего друга – ребёнком, пока однажды не стала чем-то гораздо большим, чем я мог себе позволить.

И вот сейчас, глядя на неё, я снова понимал, что ошибся, что бегство не избавило меня от этих чувств. Что три года ничего не изменили.

А ещё я вчера потерял самообладание в вонючем ночном клубе. Приехал по работе, как майор ФСБ, решил ловить местных преступников на наживку, но увидел девушку с лиловыми волосами, которая напомнила её – и пропал.

Сердце забилось за грудиной так, будто все эти годы лежал в коме, а теперь меня завели дефибриллятором. Сознание буквально плыло, отказываясь принять реальность. Вчера вечером я хотел Нимфу до умопомрачения, до жжения в паху, до судорог мышц. Давно со мной такого не было. Позабыв, зачем пришёл в «Саванну», я попытался купить секс со стриптизершей и получил такое фиаско, какое и не снилось майору ФСБ. Нимфа с голубыми глазами и бесподобной фигурой якобы согласилась на сделку, но выпорхнула прочь. Вместо неё пришла какая-то другая женщина. Да, безумно похожая, также одетая и накрашенная, но я идиот, что ли?!

В вечернюю программу произошло то, что изначально я никак не планировал: скандал и почти что драка с управляющим клуба. В последнюю минуту сообразил, что мне ещё нужно провести здесь расследование, а потому я не могу набить морду прянику, который держит меня за придурка и утверждает, что девушка передо мной и есть Нимфа.

И вот я приехал к Димону. К Олесе, конечно же, но не мог я это сказать открыто. Чтобы увидеть её в свете дня и наконец успокоиться. Убедиться, что вчерашняя Нимфа – это не она. Что я просто сошёл с ума от переутомления за последние месяцы. Но вот я стою, и меня нещадно глючит, что та девушка из стрипклуба и Лесёныш – один и тот же человек.

Леся продолжала смотреть на меня своими огромными глазами цвета океана, и я сглотнул, машинально почесав отросшую щетину.

«Тогда зачем приехал?»

– Лесь… – начал я и осёкся.

Ну не говорить же, что вчера чуть не трахнул стриптизёршу, которая напомнила мне её? Нет, это совершенно точно не то, что хотят слышать молодые привлекательные девушки. Да и потом… парень у неё наверняка есть. Её возраста.

От последней мысли я вдруг понял, что страшно злюсь и тут же сказал первое, что пришло в голову, просто чтобы отвлечь себя и дать продышаться.

– Расскажи мне про отца, пожалуйста, и про катастрофу. Что произошло?

– А что тут рассказывать? – Олеся повела плечом, совсем как вчерашняя танцовщица. – Через месяц после того, как мне исполнилось семнадцать лет, мы поехали на машине на юг. Думали с остановками сделать мини-путешествие в Сочи, но на первом же перегоне начался сильный дождь. Трассу как раз начали ремонтировать, и временный дорожный знак опрокинуло ветром… А может его и вовсе никогда там и не было, и так сказал адвокат дорожных служб, чтобы нам не выплачивать компенсацию из госбюджета.

Она обхватила себя тоненькими ручками за талию, ёжась и вспоминая тот ужасный день. У меня зачесались руки подойти к ней, обнять, сказать, что все позади, теперь я рядом. Но я не имел на это права.

– Врачи сказали, что мама умерла мгновенно и не испытывала боли. Мне каким-то чудом повезло, я была на заднем сиденье, легко отделалась сотрясением мозга и парой царапин. А вот отец сидел за рулём. – Её голос стал тише. – Помимо множества операций он ещё очень сильно переживает, считая в случившемся виноватым себя.

«Легко отделалась сотрясением мозга»? Фраза не укладывалась у меня в голове. Я смотрел на это неземное создание, которое запомнилось мне гениальными мозгами и смешливым характером.

Леся так изменилась…